Привычка не привыкать, The King's Avatar, слэш, NC-17

[afcleric]

Автор: afcleric
Иллюстратор: morikvendi.d
Бета: Ayliten
Канон: The King's Avatar
Категория: слэш
Персонажи/Пейринг: Вэй Чэнь/Лян Ичунь
Жанр: романс
Размер: ~12 000 слов
Рейтинг: NC-17
Саммари: есть люди, которые становятся частью жизни раз и навсегда. Этому можно пытаться сопротивляться, можно принять, как факт. Сейчас Вэй Чэнь перешел бы сразу ко второму пункту: всего за десять лет он понял, что первая любовь — это не та, из детского сада, с лопаткой. В его случае это нудный до зубовного скрежета бывший гильдлидер, который успел стать просто бывшим и снова — настоящим.
Предупреждения/примечания: большое красивое море драмы с хэппи-эндом.
Ссылки: читать на АО3, смотреть иллюстрации

В полумраке лицо Ичуня казалось юным, а комната — незнакомой, хотя Вэй Чэнь мог по памяти воспроизвести каждую мелочь. И самого Ичуня знал так же. Хотя иногда Вэй Чэнь думал, что вообще никогда не был знаком с Ичунем, потому что от высокого улыбчивого молодого человека осталось столько же, сколько от самого Вэй Чэня. Немного.
Ичунь отрывисто вздохнул, выгибаясь и глядя на Вэй Чэня снизу вверх. Закинул руки за голову, прикрыл глаза. Вэй Чэнь погладил внутреннюю сторону плеч, до локтя, поймал бешеное биение пульса — и задохнулся от острой, болезненной нежности, которая накатила с такой силой, будто копилась с первого дня их знакомства.
Он покусал губу и слегка отодвинулся. Погладил Ичуня по груди, вызвав нетерпеливый вздох, сжал соски, потер — Ичунь свел брови, уставший и жадный до ласки одновременно.
Желание накатывало все сильнее, несмотря на холодный ветер по спине, — Вэй Чэнь терпеть не мог манеру Ичуня распахивать окна так, чтобы просыпаться с замерзшей задницей. Ичунь крупно вздрагивал от каждого прикосновения, кусал губы, но не издавал ни звука. Шумоизоляция в его квартире была не такой херовой, как в “Синем дожде” в начале.
А привычка осталась.
Вэй Чэнь погладил крупные колени, провел по голеням, жадно обшарил взглядом пах, поблескивающий от смазки член, поджавшийся живот. Трахнуть Ичуня хотелось нестерпимо.
Растягивать его Вэй Чэнь тоже любил. Ичунь реагировал чутко и жадно, вскидывался, сам насаживаясь. Дышал все громче, прикрыв глаза. Вэй Чэнь все никак не мог остановиться.
Его вело от Ичуня. Как никогда — и как всегда. Он смотрел, как пальцы раскрывают задний проход, как Ичунь вскидывается, с нетерпением прогибается в пояснице. Лениво дрочил ему свободной рукой, слегка потирая головку.
Ичунь никогда не просил. Не торопил вслух, зато цеплял взгляд Вэй Чэня и смотрел в глаза. От этого каждый раз вырубало наглухо, так, что Вэй Чэнь падал в какую-то огненную бездну, от которой было и больно, и хорошо.
Больно — от понимания того, как глубоко в нем засел Ичунь. И хорошо от того, что он был.
Вэй Чэнь подался навстречу Ичуню, когда он протянул руки. Ткнулся лбом в плечо, поцеловал влажную горячую кожу. Ичунь выдохнул, задрожал всем телом, тесно сжался вокруг члена.
Опустил ладонь Вэй Чэню на затылок — и от нее покатилась почти электрическая волна, срывая нахрен. Вэй Чэнь задвигался, теряясь в эмоциях, в ощущениях, в том, как жадно подавался Ичунь к нему, насаживаясь сильнее.
И в воспоминаниях о том, как Ичунь сделал так первый раз — опустил ладонь на мокрый затылок и поцеловал Вэй Чэня, озверев от идиотского флирта длиной в два месяца. Тогда все было проще.
Вэй Чэнь чувствовал, как у Ичуня сбивается дыхание. Как тот все сильнее и чаще сжимает внутренние мышцы, как каменеет член, зажатый между животами. И кончил через несколько движений после Ичуня.
Шевелиться не хотелось. Ичунь не убирал руку, только ноги опустил, и тоже не двигался. Медленно водил ладонью по спине Вэй Чэня.
Еще не хотелось открывать рот. Разве чтобы покурить. Молчание висело над ними, настороженное, не сглаженное сексом. Ичунь вздохнул и потянулся за сигаретами.
— Заведи уже свои, — Вэй Чэнь подался назад, глядя, как Ичунь коротко, но отчетливо-сладко вздрагивает.
— У меня есть.
Вэй Чэнь забрал сигарету, глубоко затянулся.
— Давно?
Раньше Ичунь не курил без него. Или не покупал сигареты сам.
— Полгода.
Объяснять было не нужно. Ичунь начал курить, когда они расстались.
Ичунь скосил на него взгляд. Взял телефон, быстро разблокировал — так, что Вэй Чэнь не успел заметить, что на заставке, — и пролистал сообщения. Едва заметно поморщился, снова опуская голову.
— Проблемы?
— Все в порядке.
Этот ответ Вэй Чэнь ненавидел больше всего на свете. Наверное, так же, как Ичунь его “да ладно тебе”.
— Гильдия?
— Семья.
На этот раз хотя бы не Вэй Чэнь был причиной молчания, в котором Ичунь практиковался многие годы и открыл дополнительные ветки навыков.
— И все-таки? Хотят тебя женить? Подыскали симпатичную девушку?
Что Ичунь ненавидит ездить домой, Вэй Чэнь узнал в первые полгода совместной работы. Отношения с семьей у него не складывались никак, хотя свои обязательства и договоренности Ичунь выполнял от и до. Их Ичунь считал чем-то вроде законов физики, доводя до садизма. Или мазохизма. Или еще какой-то хуйни. Что не мешало ему быть хитрожопым наглым гильдлидом.
— Да.
Вэй Чэнь приподнялся на локте.
— И что, будешь жить с ней, а трахаться со мной? — злость захлестнула так, что задуматься над собственными словами не осталось ни одного шанса.
— Жить не буду, — Ичунь смотрел на него прямо и твердо. — Чжоу Ян, насколько мне известно, девушка достаточно умная. Я могу предложить ей деньги на учебу, переезд в Гуанчжоу через пару лет. Этого достаточно, а приличия будут соблюдены.
Ичунь отобрал у Вэй Чэня почти дотлевшую сигарету, глубоко затянулся и прикрыл глаза.
Глядя ему в лицо, Вэй Чэнь вдруг понял — тот смертельно устал. Накопившаяся за год отношений на расстоянии, бесконечных ссор, расставания, полугода разговоров по делу, усталость теперь сквозила в каждом движении ресниц. Ладно, не вся она была стараниями Вэй Чэня, в конце концов, он все еще считал, что Ичуню без него должно было стать легче и проще жить.
Видимо, не стало.
Как и самому Вэй Чэню.
Ичунь затушил сигарету в пепельнице, коротко вздохнул и потянулся к Вэй Чэню. Поцелуй получился неожиданно нежным и мягким, как будто Ичунь извинялся за что-то, и Вэй Чэнь погладил его по шее, затылку, плечу, провел ладонью по руке. Охуенный секс в их случае нихрена не помогал.
Зато от поцелуя становилось немного легче, и Вэй Чэнь гнал от себя дурацкие, нелепые мысли, что когда Ичунь женится, ему станут действительно не нужны эти отношения.
Ичунь подмял его под себя, заставляя откинуться на подушки, навис сверху и поцеловал снова. Во рту стоял вкус табака, хотелось пить, но оторваться было невозможно, даже за все редкие материалы в мире.
— Останешься до утра? — голос звучал приглушенно. Ичунь трогал Вэй Чэня так легко и нежно, водил пальцами по коже, что сосредоточиться было очень сложно. Даже на том, а скинул ли Вэй Чэнь ему время обратного рейса. Нет.
— Ага, — Вэй Чэнь вжался спиной в подушки и потянул Ичуня ближе, целуя в шею, под подбородок. — Тебе еще и завтраком придется меня накормить. За счет гильдии.
— Гильдии ты и так дорого обходишься, — Ичунь все гладил Вэй Чэня по груди, а интонации у него противоречили словам настолько, что Вэй Чэнь был готов душу продать за то, чтобы Ичунь не замолкал сейчас. — Еще немного, и никто мне не поверит, что все эти твинки с идиотскими именами никак не связаны между собой…
— Как будто у тебя кто-то требует отчет, — Вэй Чэнь фыркнул и повернул голову, подставляя висок под теплые сухие губы, облапал Ичуня за задницу. — Навел там свои порядки, так и скажи. Завтрака жалко для бывшего капитана, совсем от рук отбился…
Ичунь коротко вздохнул. Вэй Чэнь сделал лучшее, что мог — не стал продолжать, вместо этого поцеловал в плечо, вдыхая запах кожи, и заткнулся.
— Не жалко, — Ичунь терся об него всем телом, Вэй Чэнь подавался навстречу, и так хотелось, чтобы эта ласка была бесконечной. Плыть в медленно нарастающем удовольствии, гладить Ичуня по спине, пояснице, ягодицам, снова возвращаться к плечам. Бездумно целоваться и выкинуть из головы все, вообще все, кроме Ичуня. Хотя бы до утра. Хрен там у них получится не спать, Вэй Чэнь не питал иллюзий, но прямо сейчас его собственная заебанность отступала.
В планах Вэй Чэня было трахнуть Ичуня еще раз, а лучше два. Или наоборот. А потом пожрать и заснуть, закинув на него ногу. И руку. И не поругаться ни сейчас, ни утром — должно же у него было хоть раз получиться.
Ичунь сел и потянул Вэй Чэня на себя, заставляя оторваться от подушек. Поцеловал снова, коротко, жадно, а потом подтолкнул, разворачивая спиной.
— Насмотрелся? — Вэй Чэнь переступил коленями по кровати, отбросил в сторону одеяло и покосился на Ичуня через плечо.
— Нет. Ты оброс, — Ичунь ерошил ему в волосы. Ну да, они даже собирались в короткий “хвост”, или еще какую-нибудь такую херню. Вэй Чэнь никак не мог дойти до парикмахерской, все время находились дела поинтереснее.
Но сейчас это было даже кстати: когда Ичунь прижимался к нему со спины, легонько тянул за волосы, гладил ладонью грудь, живот, пах. Когда Ичунь провел по крепко стоящему члену, Вэй Чэнь забыл, что собирался еще сказать. Откинул голову на плечо Ичуню и потерся задницей о его член, чувствуя горячую твердость, дрожь, пробежавшую по телу.
— Дрочил на меня?
Когда Ичуня срывало, голос у него становился ниже. Вэй Чэня от этого выносило к хуям. И после ссор — тоже, так, что он действительно дрочил, задыхаясь от злости и тоски.
— Да. Обзавелся здоровенным хером, типа твоего, но прозрачным и с подсветкой… — Вэй Чэнь нетерпеливо вздрогнул, насаживаясь на пальцы Ичуня. Удовольствие жгло, подкатывало к горлу желанием немедленно потребовать еще, больше, сильнее.
— И как?
— Освежу впечатления и сравню, — Вэй Чэнь закинул руку назад, обнимая Ичуня за шею. Так было неудобно обоим, но охуенно. Лучше всего на свете. — Сколько можно чесать языком, трахни меня уже!
Ичунь уткнулся губами ему в затылок. Останавливать и торопить было как убеждать в чем-то асфальтоукладчик. В постели Вэй Чэнь от этого дурел, а по жизни — зверел и бесился. Но сейчас, пока Ичунь медленно трахал его двумя пальцами, разводя их, растягивая края входа, потирая простату, на то, чтобы злиться, не было никаких сил.
— Вот это я себе и представлял, когда дрочил, — Вэй Чэнь покачивался, насаживаясь поглубже. Ичунь добавил еще смазки, толкнулся тремя пальцами, погладил большим расщелину. Хрипло выдохнул. От трэш-толка его вело, а Вэй Чэнь любил поговорить. — И как ты дрочишь, тоже представлял. Не говори, что не дрочил на этого старшего, не поверю.
— Предположим.
Ичунь погладил Вэй Чэня по щеке. Так, что говорить перехотелось, и было как раз кстати, что следом Ичунь подтолкнул его вперед, и можно было опуститься на локти, выгибаясь и забывая нахер обо всем, кроме того, как сильно хочется Ичуня внутрь.
— Ну? — сипло поторопил Вэй Чэнь. Застонал, качнулся назад сам, надеваясь на член Ичуня, и застыл: от удовольствия хотелось орать, настолько острыми были все ощущения, как будто тело оголодало без всего этого.
Ичунь так и гладил его по спине, бедрам, и эти прикосновения разрывали изнутри контрастом между тем, как жестко ходил внутри крупный тяжелый член, и как легко касались ладони. Как будто Вэй Чэнь был чем-то хрустальным или очень дорогим и хрупким.
Когда Ичунь сжал пряди на затылке и потянул, Вэй Чэнь сорвался на вскрик и мысленно поклялся не стричься примерно никогда. А потом подался назад, насаживаясь до шлепка, и снова вперед — в охватившую член ладонь.
Так было хорошо. Охуенно. Когда Ичунь накрыл его собой, стало еще лучше, теперь Вэй Чэнь чувствовал его — всего, целиком. Его запах, жар и тяжесть тела, нарастающий ритм, движения пальцев по члену, все это накатывало волна за волной, пока Вэй Чэнь не уткнулся лбом в скрещенные руки, кончая и чувствуя, как дрожит Ичунь.
— Так предположим или дрочил?
Ичунь улыбнулся ему в плечо — Вэй Чэнь почувствовал.
— Да.
Вэй Чэнь распластался на кровати. Двигаться не хотелось. И чтобы Ичунь поднимался, тоже. Обычно Вэй Чэнь первым начинал возиться, тянулся за сигаретами. Ичунь, хоть и тощий, был тяжелым, лежать так было неудобно.
Обычно — но сейчас нет.
Ичунь поцеловал его в затылок, приподнялся. Перевернулся на спину, опускаясь рядом, и Вэй Чэнь мысленно поморщился. Вот так всегда.
От накатывающих мыслей хотелось зарыться в подушки, в Ичуня, окуклиться и так лежать. Курить, дышать, может, смотреть гайды — вдвоем. Как раньше. Вэй Чэнь понимал, что как раньше уже не будет, потому что — он сам так не может.
— Курить, пить, ужинать, спать?
— Заодно ты мне расскажешь, как вы ухитрились проебать Ганлию, — Вэй Чэнь забрал у Ичуня сигарету, меланхолично пощелкал зажигалкой. — Ты, гильдлид, не в курсе, что делать с Призывающей океан?
Ичунь молча на него смотрел. Ну, да. Вэй Чэнь был в курсе, сколько и кто заработал на этом проебе, когда Ичунь пытался исправить ситуацию с ушедшими из-под носа материалами.
— В курсе, — коротко сказал Ичунь, закуривая вторую сигарету. — Не рассчитал силы.
Молчание, повисшее в комнате, было таким громким, что Вэй Чэнь поежился и сел, глядя на Ичуня.
Он так скучал, что никак не мог придумать о чем поговорить — таком, чтобы они точно не поссорились хотя бы на этот раз.
Вышло снова плохо. Почему-то именно с Ичунем выходила вот такая хуйня, хотя вообще-то Вэй Чэнь был душой компании.
— Раз так, ужин выбираю я, — Вэй Чэнь потянулся за мобильным.

Чтобы забрать у курьера еду, пришлось встать и натянуть джинсы. На пороге комнаты Вэй Чэнь мельком обернулся: Ичунь так и валялся с телефоном, не отводя взгляда от экрана. Губы у него были плотно сжаты, он хмурился — а Вэй Чэня хлестнуло острым чувством дежавю.
Вот так же было в их первый охуенный выходной вместе. Совсем выходной, даже без “Славы”. Ну, почти, они трепались о данжах, боссах и членах гильдии, о редких материалах, серебряном оружии — между сексом и даже в процессе.
Тогда Ичунь улыбался ему, ловя взгляд, и глаза у него — как бы штампованно и дурацки это не звучало, — светились.
Ичунь с тех пор стал еще немного выше. И оба они немного испортились, а заодно — испортили то, что между ними было. Фу, что за романтика.
Вэй Чэнь передернул плечами и пошел открывать курьеру. Настроение он портил сам себе очень успешно. Особенно — соображениями о том, что между ними с Ичунем, теоретически, сейчас не было ничего, причем Вэй Чэнь сам же это и предложил. И теперь не сомневался, что Ичунь напомнит, если что.
Пакет он сгрузил прямо на стол. Достал оттуда коробку с горячими рисовыми шариками и под взглядом Ичуня сел обратно на край кровати.
— Скажи “а”, — Вэй Чэнь подцепил шарик палочками, протягивая Ичуню.
Ну давай.
В глазах Ичуня мелькнула тень. Вэй Чэнь даже поспорил бы с кем-нибудь эдак на пару миллионов, что он тоже вспомнил выходной, когда попытка пообедать закончилась битвой на палочках, подушках, сексом в постели, у стола, и поцелуями, пока микроволновка грела давно остывшую еду.
Ичунь молча открыл рот, забирая шарик губами. И отобрал у Вэй Чэня палочки.
Стало легче. И это ощущение — неопределенной, слабенькой, как группа из нубов, надежды,— осталось с Вэй Чэнем до самого отлета.

Возвращаться домой от Ичуня было тяжело. Хуже, чем весь год, когда они встречались раз в пару месяцев. И даже херовее, чем когда они расстались и полгода не виделись.
Вэй Чэнь смотрел на охуительное яркое солнце снаружи, за пределами аэропорта, и гнал от себя мысли о том, что хочет обратно в Гуанчжоу. Он уже привык быть здесь, не скучал, да и вообще не считал себя особенно сентиментальным человеком: никто не помер, лететь недолго, увидятся еще.
Но сейчас лезла в голову всякая херня: что не рассказал Ичуню о новой квартире — теперь этот старший не живет в интернет-кафе, это интернет-кафе живет у него. Вэй Чэнь снял этаж на территории склада, в самом глухом углу, и с каждой неделей это все больше походило на самое начало “Синего дождя”.
Конечно, Вэй Чэнь не собирался создавать новую команду. Он вообще не думал о возвращении в профессиональную лигу. По крайней мере, сегодня.
Вэй Чэнь вздохнул и посмотрел на стакан с кофе в руках. Идея прогуляться вдоль воды до дома была идиотской, кто вообще придумал, что от этого улучшается настроение?
Он достал из кармана мобильный, быстро сфотографировал нахохлившуюся жирную чайку и сбросил Ичуню. Тоже идиотская идея, если подумать: пролистав выше их переписку, Вэй Чэнь в этом тут же же убедился. Время прилета. Координаты, время, цена. Время, координаты, тайминг прохождения.
Ичунь терпеть не мог отвлекаться от работы, как и сам Вэй Чэнь. Но сейчас ответил быстро. Стикером с поднятым вверх большим пальцем.

***

“Когда у тебя свадьба?”
Вэй Чэня интересовали и другие вопросы. Часть из них были риторическими, например, почему “Великолепная династия” была такой охуевшей. Или как выполнить заказ на редкие материалы, когда половину парней Вэй Чэня скосил грипп.
Как перестать ебать мозг себе и Ичуню. Вот тоже хороший вопрос. Вэй Чэнь завел своего рыцаря в переулок, огляделся и оставил его стоять.
За окном была глухая ночь, темная и сырая, и хорошего настроения она не прибавляла. Хотя вообще Вэй Чэнь любил играть по ночам, когда уже не оставалось никого, кроме него, сигарет, кофе и прохлады. И “Славы”.
А еще — Ичуня, который иногда тоже засиживался допоздна. Вэй Чэнь иногда размышлял о том, что если бы не эта его привычка — может, и не встретились бы вообще.
Тогда Вэй Чэнь искал берсерка к себе, в “Синий дождь”. Упрямый пидорас, крушивший мобов на побережье, носил значок одной из ветвей “Амбиций тирана”, демонстрировал отличный потенциал и не хотел быть про-игроком. Даже после того, как Вэй Чэнь раскатал его на Арене восемь раз подряд и один раз проиграл. Даже когда Ичунь практически перестал вестись на трэш-толк, а Вэй Чэнь начал понимать его шифровки в чате.
Вэй Чэнь доебывался до него две недели, чтобы уговорить на личную встречу.
Улыбчивый, высокий, очень красивый — таким Ичунь запомнился Вэй Чэню. Во всяком случае, это было первым, что вспоминалось: нескладно-длинный тощий парень в белой футболке, безрукавке и джинсах, с рюкзаком на плече. И прямым, очень тяжелым взглядом зеленых глаз.
Потом они трепались четыре часа в забегаловке возле “Синего дождя”. Потом — еще два часа Вэй Чэнь расписывал Ичуню прелести про-лиги, пока проводил ему экскурсию. Чтобы в конце концов услышать, что этот пидорас не передумал, но готов помочь “Дождю” по мере своих скромных сил и возможностей. В реале Ичунь тогда был очень разговорчивым и вежливым. И улыбчивым. Этих улыбок Вэй Чэню теперь больше всего не хватало.
Следующую неделю он составлял для новоиспеченного гильдлида гайд. И еще две — дурел от его близости, сидя за соседним компом, пока Ичунь вникал.
А теперь Вэй Чэнь был в Сиане, Ичунь — в Гуанчжоу, “Синий дождь” остался позади. У Ичуня намечалась свадьба, о которой Вэй Чэнь не мог не думать.
И все было, в общем-то, неплохо: Вэй Чэнь по-прежнему играл в “Славу”, с Ичунем они, вроде как, помирились.
Неплохо, но очень хреново.

Ичунь ответил датой. Вэй Чэнь покосился на экран, прислонился задницей к подоконнику и сунул в зубы следующую сигарету, чтобы как-то унять колыхнувшееся раздражение: на себя, на Ичуня, на весь мир.
Любой нормальный человек спросил бы “а что?”, “тебе зачем?”, еще что-нибудь, чтобы дать Вэй Чэню возможность высказаться со всем трэш-толком. Ичунь ответил именно то, что спросили.
Он знал Вэй Чэня так же хорошо, как Вэй Чэнь — его самого. Сознательно уходил от прямого столкновения и не хотел обсуждать болезненные вопросы.
Хорошо, что все свалили из офиса: после тяжелых рабочих суток в данже Вэй Чэнь распустил всех отсыпаться, жрать, выдыхать. Ребят уже можно было и одних оставлять, не опасаясь, что они накосячат. Хотя по уровню, конечно, они не дотягивали до “гильдии Своксаара”.
Вэй Чэнь не заглядывал на первый сервер. Нечего там было делать. Да и не хотел бередить душу.
Он занимался гайдами, добычей и продажей редких материалов тем, другим и третьим, оружием. И прокачкой аватаров — в очень редких случаях, по знакомству, или когда задача была нетривиальной. Доставал снаряжение, какое заказывали — не один, конечно, постепенно людей, заинтересованных в том, чтобы решать интересные задачи в “Славе” становилось все больше.
А еще старался не светить мордой. И не светить морду своей “детки”, которой предназначалось будущее серебряное оружие. Про которое он Ичуню тоже почему-то не рассказал.
Вэй Чэнь посмотрел в окно QQ снова. Сжал зубы. В некоторые моменты он ничего не мог сделать. Придумать. Выбить из ебаного молчуна Ичуня еще хоть слово, чтобы за него зацепиться.
Сперва Вэй Чэню казалось, что Ичунь намеренно доводит его: вот этим молчанием, ответами строго на поставленные вопросы. Иногда Ичунь мог спорить до хрипоты, но стоило пересечь какую-то грань и все, он соглашался и больше не говорил ни слова лишнего.
“Если ты возьмешь еще пару дней к свадебному отпуску, сможешь посмотреть, как живет этот старший”.
“+”.
Так.
Вэй Чэнь посмотрел на время. На QQ. И решительно порылся в картах аккаунтов, прикидывая, чем может быть занят “Синий ручей”. По идее, никто из боссов сейчас реснуться был не должен. Рекорд?
“Слава” помогала. Заглушала мысли о том, что, как бы сильно Вэй Чэнь ни скучал, — а он скучал, — они с Ичунем разные люди.
На гильдлида “Синего ручья” на шестом сервере он наткнулся через десять секунд после того, как залогинился в городе. Ичунь себе не изменял.
У него получались красивые персонажи, очень узнаваемые. Иногда смотреть на них было почти болезненно: когда Ичунь перестал загружать старую фотку для сканирования внешности и поставил новую, Вэй Чэнь не нашелся, что сказать. Тот берсерк — да и этот, стоявший перед Вэй Чэнем сейчас, — выглядели старше. Уставшими. И пиздец какими красивыми.
Лаунчер, которую выбрал Вэй Чэнь, была красоткой. Серебряные волосы до задницы, самая легкомысленная из юбочек. Пушка и остальное у нее были голубое говно, но для передачи материалов персонаж годился. У Вэй Чэня лежала целая стопка таких — с каждой гильдой сам старался работать минимум с трех разных твинков, и своих ребят к тому же приучил. Эта перед “Ручьем” не светилась точно.

“Я читала, что “Синий ручей” ведет набор новичков, — напечатал Вэй Чэнь. Идея была дебильная, но остановиться уже не получалось. — Я играю всего две недели и еще не очень хорошо ориентируюсь. Извините, если побеспокоила, старший Весенний снег”.
“Ничего страшного. — Вэй Чэнь нащупал на столе сигареты, глядя, как на экране появляются строчки ответа. Ебать, значит, печатать ему не лень? — В “Синем ручье” рады всем мотивированным игрокам. Мы всему научим”.
Вэй Чэнь мысленно накинул себе очков в карму. Все-таки у “Синего ручья” был самый лучший в мире гильдлид, которого достал кто? Правильно, этот старший достал. До печени, судя по тому, что с ним Ичунь так не любезничал.
Интересно, а эту Чжоу Ян Ичунь тоже научил играть в “Славу”? Когда Вэй Чэнь его спрашивал, Ичунь сказал — почему бы нет, когда сотрудничаешь с человеком и планируешь делать это некоторое время, хорошо иметь общие интересы. Вэй Чэнь с трудом сдержался, чтобы не высказаться. Может, напрасно. Или нет. Вэй Чэнь все еще нихуя не мог решить, имеет ли он на самом деле право что-то говорить насчет будущей женитьбы Ичуня.
И что он мог сказать — не женись, мне от этого больно, даже если это фиктивный брак? Не делай этого, потому что я не могу не думать о том, что найдется кто-то ласковее и теплее, и все изменится?
А мог ли Вэй Чэнь дать что-то взамен? Да нихуя он не мог.
“Голосовой чат?”
Вэй Чэнь, любовавшийся значком “Ручья” возле ника персонажа, затянулся поглубже. Момент был тонкий. Данж, в который предложил сходить Ичунь, был действительно простым, самое то, чтобы поучить лаунчера работать в группе, и Вэй Чэнь еще не растерял навыка кидаться нубьем. Но Ичунь знал его, как облупленного.
“Простите, старший, у меня уже все спят”, — Вэй Чэнь выбрал растерянный миленький эмоджи и отправил.
“Тогда слушай мои команды”.
Вэй Чэнь скосил взгляд на QQ, где висел одинокий “+”. Натянул наушники и напечатал в QQ:
“На моем диване ты даже поместишься с ногами. Этот старший долго выбирал”.
А потом в чат группы:
“Готова”.
Данж оказался ещё проще, чем Вэй Чэнь помнил. Он смотрел, как Ичунь разносит мобов, и страшно тупил: так, что даже не надо было прикидываться нубом. От голоса Ичуня — вот такого, почти мягкого, спокойного, уверенного, Вэй Чэня вело и выносило нахуй.
Сносило тоской, воспоминаниями, ебучей злой нежностью, от которой все внутри переворачивалось.
— Молодец, — сказал Ичунь, пока делил лут. Детке Вэй Чэня досталась пушка получше и кулон.
"Старший Весенний снег так добр ко мне".
— Ты теперь в “Синем ручье”. Моя ответственность — чтобы каждый игрок чувствовал себя хорошо в гильдии.
Голос Ичуня звучал чуть замедленно. Ещё бы — за окном скоро должно было начать светать, Вэй Чэня и самого клонило в сон. Он глянул в QQ ещё раз — на стикер с поднятым вверх большим пальцем.
"С вами очень хорошо, старший. В данже" — и добавил смущенный эмоджи.
Вэй Чэнь говорил — писал— чистую правду. Ему действительно хорошо было с Ичунем в данже, и все дурацкие мысли поржать и рассказать Ичуню, что не надо верить всем подряд и принимать в гильдию кого попало, выветрились из головы.
Вэй Чэнь для торговли прокачает ещё. А его детка останется в Ручье.
— Спасибо, — Ичунь улыбнулся. — Спокойной ночи, Грозовая птица.
Когда Ичунь разлогинился, Вэй Чэнь ещё долго смотрел перед собой: на "Славу", на QQ.
А потом написал:
"Я могу приехать на один день". И дату — за четыре дня до свадьбы, вряд ли Ичунь брал отпуск надолго. И вряд ли заранее.
"Хочешь?"
Ичунь ответил:
"Да".

Хорошее получилось свидание.
До него Вэй Чэнь занял себе мозги созданием Руки смерти: она занимала его мысли наяву и во сне, забивая нахуй размышления о том, что путь в про-лигу ему закрыт. Вэй Чэнь не строил воздушных замков: еще уходя из “Синего дождя”, он честно сказал сам себе, что нет смысла надеяться, потому что с каждым годом он будет играть все хуже.
Не то чтобы это помогало не думать. Вэй Чэнь не пропускал ни одного матча, жадно глядя на сцену, и потом, когда переводил взгляд на заметки на очередной мятой бумажке, злился на себя.
Излагал Ичуню соображения, иногда в QQ, иногда — вслух, и был, для разнообразия, благодарен — и за молчание, и за возражения, и за споры, которых Вэй Чэню не хватало больше, чем воздуха. И даже больше, чем секса.
Про Руку смерти Вэй Чэнь ему не рассказывал. К слову не приходилось, а когда хотелось похвастаться или пожаловаться, Вэй Чэнь прикусывал язык. Ичунь бы не стал спрашивать — зачем тебе серебряное оружие теперь. Он бы понял. Но Вэй Чэню хотелось показать — потом. Когда оно будет готово, и будет самым охуенным во всей “Славе” оружием для чернокнижника.
О том, какие еще, теоретически, могут понадобиться материалы, Вэй Чэнь размышлял в самолете. И пока приземлялся в Гуанчжоу.
Вэй Чэнь ненавидел летать. Не потому, что боялся, нет — полёты сами по себе приводили его в восторг, пока не стали рутиной, и ещё некоторое время после того.
В полете было нечем заняться и приходилось думать: он мог сколько угодно крутить на ноутбуке записи матчей и тренировок, пересматривать прохождения данжей, прикидывая, как сократить время ещё на пару секунд.
В конечном счёте, мысли сами сворачивали к тому, что больше всего беспокоило, болело внутри, садняще и упорно.
Предложение стать тренером “Синего дождя” — со всем уважением, самая болезненная просьба в жизни Вэй Чэня.
Скорость рук, становящаяся все хуже с каждым годом.
Мечта вернуться. Ичунь.
Вэй Чэнь смотрел в окно, краем уха переслушивая комментарии к матчу: иногда ведущие несли такую херню, что становилось неловко, и это отвлекало — ненадолго.
Потому что Вэй Чэнь по прежнему не знал, что им делать.
Что делать ему самому — со своей чертовой жизнью, отношениями, которых не было, но от которых все так же было больно и хорошо.
Вэй Чэнь хотел играть в "Славу". Ичуня себе. Кубок "Синему дождю". Пару апгрейдов серебряному оружию Проблемного дождя. Да и Своксаару не помешало бы. Хотел славы “Мечу и Проклятию”, хотел снова выйти на сцену сам. Хотел выиграть кубок.
Собрать Руку смерти. Хотел Ичуня — чтобы тот улыбался, как раньше. Не курил пачку в день, не смотрел в камеру с видом обреченного на пытку.
Если с чем-то из этого списка Вэй Чэнь знал, что нужно делать, то с собой и Ичунем он сделать не мог ничего. Не было в природе нужного гайда, и если насчёт прохождения ещё можно было подумать вслух с кем-то из ребят Вэй Чэня, то советоваться — о чем? Об отношениях? Этому старшему, серьёзно?
Вэй Чэнь не отказался бы, наверное. Но не мог.
Поговорить с Ичунем тоже. Что он мог сказать?
"Я полгода пытался научиться жить без тебя и я могу, но не хочу?"
"Я хочу орать от злости и что-нибудь разъебать, когда ты молчишь и грызешь губы?"
"Я не знаю, что могу тебе дать и что тебе нужно из того, что в моих силах?"
"Скажи мне, что мне делать, чего ты от меня хочешь?"
Больше всего на свете Вэй Чэнь боялся услышать ответ: "ничего".
Ещё хуже было то, что он вообще не знал, как об этом говорить. Трахаться было проще. Молча просыпаться рядом и смотреть на Ичуня, длинного, сонного, раскидавшего по постели руки и ноги — вообще нехуй делать. Отрывать его от себя, себя от него, улетая в Сиань — терпимо. Сраться до бана — да пожалуйста.
Вэй Чэнь терпеть не мог быть слабым. Ещё ненавидел не видеть выхода. И слишком дохуя отчётливо понимал, что его уже не отпустит, не станет легче без Ичуня, сколько ни пизди самому себе.
Ебаная женитьба Ичуня сводила его с ума. Вэй Чэнь уставился на облака с ненавистью, как будто это они были виноваты во всем — и в том, как хотелось курить и жрать в полёте, и в существовании этой пигалицы, и в том, что Ичунь сдался и решил сделать так, как хотела семья.
Может быть, именно потому, что Вэй Чэня в этот момент рядом с ним не было. Эта мысль ебала неотступно именно потому, что доля правды в ней была: никто не тянул Вэй Чэня за язык, никто не заставлял выматывать из Ичуня километры нервов — первый год после отставки был адом, и Вэй Чэнь тащил туда Ичуня за собой. Рейтинг хуевых решений расставание однозначно возглавляло с большим отрывом.
Вэй Чэнь раздраженно ткнул в кнопку "паузы". В полете его никогда не укачивало, зато от мыслей — легко, он чувствовал, как мозг сводит, как он пытается свернуть — на количество редких материалов, заказы на прокачку, оружие, схемы Руки смерти.
Чтобы в конечном счёте снова вернуться к тому, с чего начал.
С чего почти все началось — Вэй Чэнь никогда не верил в романы в "Славе", но нихуя не помогло. Даже несмотря на то, что втрескался в Ичуня до потери мозга Вэй Чэнь не в "Славе", жили они именно там в равной мере с Гуанчжоу, Сианем или любым другим городом. Потому что где играть — было пофигу.
А где Ичунь — оказалось важно.
К концу полёта Вэй Чэнь смертельно заебал сам себя, закончил гайд для ребят, нарезал пару интересных кусков прохождения нового данжа.
И больше всего хотел орать от злости, потому что так ничего и не решил, курить, Ичуня и остаться в Гуанчжоу, над которым заходил на посадку самолёт.
Ичунь встретил его в аэропорту.
Это было не обязательно — ни один город в мире Вэй Чэнь не знал так, как Гуанчжоу. Даже в некоторых данжах он ориентировался похуже.
Более того, мог быть занят Ичунь, дела могли быть сразу с самолёта у самого Вэй Чэня.
Встретиться можно было позже. Но каждый раз за последние полтора года, когда Ичунь его не ждал на выходе из зала прилета, Вэй Чэня захлестывало злой волной раздражения, обиды, горечи и желания отпинать себя за идиотизм, а Ичуня — за что попадётся.
Говорить об этом уже точно было лишним. Поэтому Вэй Чэнь обнаружил, что Ичунь встречает его без обсуждений.
Сейчас Ичунь был занят: он стоял вполоборота к выходу и с бешеной скоростью печатал что-то. Судя по тому, как ровно он держал спину, наверняка мечтал взять меч побольше и въебать покрепче.
— Не скучал по этому старшему? — Вэй Чэнь обнял его за талию, с наслаждением чувствуя, какая теплая у него кожа под тонкой черной футболкой. — Даже не смотришь, а вдруг бы я прошел мимо?
Не прошел бы. Ичунь возвышался над остальными, как колонна. Очень тощая, но уже не угловатая, жилистая колонна.
— “Травяной сад”, — Ичунь подался к нему, быстрым движением прижимаясь щекой к волосам, не переставая печатать в QQ. — Блядь. Ебаные хитрожопые мудаки, только их и не хватало.
Вэй Чэнь скосил взгляд на экран телефона. И неожиданно остро почувствовал, насколько Ичунь скучал.
Не то чтобы Вэй Чэнь не был в курсе, сколько стоит — в прямом и переносном смысле, — день гильдлида. Он сам командовал гильдией, еще когда Ичунь учился рубить мобов в первой локации.
— Короче?.. — Вэй Чэнь еще раз погладил Ичуня по спине.
— У нас были договоренности о рекорде на Старом причале, но вмешался “Сад”, — Ичунь наконец оторвал взгляд от экрана. — Минус двое из ударной группы.
— Перекупили? — Вэй Чэнь медленно подталкивал Ичуня в сторону курилки. Рядом с ней, — вот молодцы! — было интернет-кафе.
— Пообещали место в тренлагере, — Ичунь закатил глаза. — Дебилы.
Вэй Чэнь подставил ладонь. Ичунь моргнул, выложил на нее сигареты. Подумал еще, и добавил карту аккаунта.
И улыбнулся. Вот это было хорошо.
— Сейчас надерем всем задницы.
Ичунь выбрал для него аккаунт чернокнижника. Вэй Чэнь прикинул на глаз — судя по всему, из основного гильдейского пула, не сотый твинк. Старый причал был, вопреки названию, новым данжем, интересным и злоебучим, Вэй Чэнь чуть руки не стер, так дрочил на местные ловушки, пока писал гайд — для своих ребят попроще, и на продажу детальнее. Знал он и пару хитростей. Рассчитывал ли Ичунь на это?
Вэй Чэнь бросил короткий взгляд на выпрямившегося за соседним компом Ичуня. Да наверняка. Лидер гильдии “Синего ручья” умел выжимать из любой ситуации максимум и выворачивать ее на пользу.
Они бы сели играть. И пошли бы в данж, но не на Причал: тот был долгим, сложным и нервным. Вэй Чэнь задался бы вопросом, на каждое ли их свидание Ичунь берет запасную карту чернокнижника, если бы не знал ответ и не любил бы Ичуня так сильно еще и за это.
— Всем привет, — выдохнул он в микрофон, закуривая. — Ну что, готовы развлечься с большой старой жабой?
Группа радостно заржала. Ичунь приподнял бровь, заводя в данж Изменчивую весну. При виде его мехового плаща у Вэй Чэня что-то болезненно-сладко тянуло внутри. Сильнее было бы, наверное, лишь при виде Своксаара.
К Изменчивой весне Вэй Чэнь испытывал — да пожалуй, что и нежность. В конце концов, этот берсерк тоже видел, как все начиналось. Ему Вэй Чэнь собирал здоровенный меч собственными руками и провел столько часов, наблюдая, как он прорубает впереди просеку в мобах, что странно было бы не привыкнуть.
Отвыкать было сложно, и до конца не получилось. Вэй Чэнь вполуха слушал спокойные, короткие распоряжения Ичуня, то и дело стряхивая пепел. Группа шла ровно, но был шанс не уложиться в рекорд, запредельного урона не имелось.
— Эй, Весна, — Вэй Чэнь прикрыл микрофон ладонью в тот момент, когда группа дошла до разветвленной системы коридоров, в которых было чертовски темно, много злых ядовитых мобов, скользкого фосфоресцирующего мха под ногами и ловушек. — Хочешь, фокус покажу?
Ичунь ему улыбнулся. И кивнул.
— Забираем налево, крошки, — Вэй Чэнь заговорил в микрофон. — Нам нужен крайний коридор и большой белый моб в нем. Весна, сагри его и веди за мной.
Ба-бах!
Берсерки отлично вызывали агрессию. У Вэй Чэня вот, например. Ну и у боссов тоже. Перепрыгнувший через Весну и моба чернокнижник Вэй Чэня устремился вперед по коридору.
— Въеби его в стену и отпрыгивай! — скомандовал Вэй Чэнь, заметив едва заметные следы в нужном тупичке данжа.
Стена осыпалась, открывая короткий проход ко второму боссу.
— Клерики, готовьтесь, тут яд. Нужно пройти быстро, постоянно снимая стаки и исцеляя. Зато сэкономим уйму времени на выпить кофе.
Ичунь толкнул его коленом под столом. И показал большой палец. Изменчивая весна пошел первым, и его меч светился впереди. Вэй Чэнь хмыкнул, мысленно сочувствуя клерикам — Ичунь, как все берсерки, пользовался любым поводом поймать входящий урон лицом.
Системное оповещение об установленном “Синим ручьем” рекорде красовалось поперек экрана. Вэй Чэнь хмыкнул и потянулся всем телом до хруста в спине. На душе воцарился мир — как и всегда после хорошей драки или прохождения. Кроме того, он успел заметить пару новых закономерностей: нужно будет проверить, могут ли здесь выпадать книги навыков. Но это могло подождать до возвращения в Сиань.
— Какие у нас планы? — Вэй Чэнь потянулся за сигаретами, за время прохождения уехавшими по столу в сторону Ичуня. От прикосновения почему-то пробило дрожью, а когда Вэй Чэнь поднял глаза и наткнулся на взгляд Ичуня, оторвавшегося от монитора, во рту пересохло.
Ичунь смотрел голодно. Так, как будто они не виделись лет пять. Или не трахались столько же. Вряд ли Вэй Чэнь был таким охуенным именно сегодня. Рекорды для “Ручья” он и раньше ставил…
Дурацкие мысли сталкивались в голове с грохотом. Вэй Чэнь любил заболтать собеседника, и самого себя вот тоже мог. Надо же было как-то дойти до такси. Они оба не были любителями демонстрировать чувства прилюдно. Да и друг другу тоже. Вэй Чэнь вообще без восторга относился ко всякой романтике и прочей сентиментальной мишуре, в этом они с Ичунем сходились.
В лифте Ичунь дернул Вэй Чэня на себя за край тонкой толстовки, запустил ладонь в карман и потянул еще ближе. Целовать его было так охуенно, что Вэй Чэнь не хотел останавливаться никогда.
Стрижку Ичунь обновлял совсем недавно, и волосы на затылке упруго кололи ладонь, пружинили. Ичунь дышал неглубоко и часто, облизывал губы между поцелуями, от него пахло имбирной жевательной резинкой и сигаретами — его собственными и Вэй Чэня. Он держал Вэй Чэня, как будто тот мог куда-то деться, и целовал агрессивно, напористо.
Вэй Чэня вело. Несколько шагов по коридору от лифта до двери квартиры дались сложно, потому что джинсы кто-то превратил в пыточное устройство: они давили на член, натирали, бесили: сейчас придется сперва раздеваться, прежде чем трахаться, потому что сама по себе одежда никуда не денется.
До кровати дойти тоже было сложно. Этот квест они провалили. Ичунь прижал Вэй Чэня к стене в коридоре, наклонился над ним, тронул ладонью щеку и улыбнулся так — светло, счастливо, — что у Вэй Чэня свело сердце. Целовались они вечность, и этого было мало: легкая ласка сменялась бешеным напором, Вэй Чэнь не уступал, а потом снова тянулся к Ичуню, касался уголка губ, припухших, ярких, потерявших четкий контур.
Сердце колотилось в груди, и все сильнее от каждого вдоха, от того, как Ичунь вжимал его в стену, как гладил по волосам, по плечу, трогал за руку. Вэй Чэнь подался навстречу, вжался в Ичуня, жадно запоминая все: тяжелое рваное дыхание, горячую, чуть влажную кожу под задранной вверх футболкой футболкой, твердые соски, живот. Вбирал в себя то, какие у Ичуня сухие твердые губы, и как он нетерпеливо хмурится и сжимает их, стоит перестать целоваться. Какой он высокий, какие у него теплые руки с длинными пальцами. Как у него стоит — с такой силой, что тронь через джинсы, и наверняка кончит.
Вэй Чэнь смотрел на твердую линию челюсти Ичуня, на полуприкрытые глаза, на короткие светлые ресницы и крохотную точку, намек на родинку на переносице, на взъерошенные его же стараниями волосы.
Он был по-прежнему влюблен в Ичуня. Никогда не переставал быть влюбленным в него, сколько бы ни пытался убедить себя в том, что это не так. Вне зависимости от того, насколько разными людьми они были. И от того, будут ли они вообще вместе сейчас, через год, два, три.
Ичунь был такой же частью жизни Вэй Чэня, как “Слава”. Он пытался отказаться от того и другого, и не смог.
Вэй Чэнь сжал запястье Ичуня и потянул его за собой. Тот свел брови, хмурясь, хотел что-то сказать, когда Вэй Чэнь разулся, наступая на задники кроссовок и оставляя их на полпути к спальне.
Но промолчал. Вместо этого прижал ладонь Вэй Чэня к губам, коснулся костяшек, заставляя кожу покрываться мурашками — так было хорошо. А потом толкнул Вэй Чэня, роняя на кровать.
— Осторожнее, этот старший мог ушибиться, — Вэй Чэнь заерзал, стягивая джинсы и глядя, как раздевается Ичунь. — Не ценишь ты меня…
Ичунь, как раз потянувший вверх футболку, фыркнул. Вэй Чэнь смотрел на него снизу и задыхался от болезненного, слишком большого чувства, распирающего грудную клетку. Хотелось признаваться Ичуню в любви снова и снова, еще — сфотографировать его вот таким, полуголым, в расстегнутых джинсах, с влажным пятном на белых трусах. Распечатать фотографию в полный рост и повесить на стену в своей комнате в Сиане.
И дрочить.
Сейчас можно было позволить себе больше. Вэй Чэнь сел на пятки, ухватил Ичуня за ремень. Длинно выдохнул от удовольствия, когда тот, отбросив футболку, зарылся в волосы Вэй Чэня под затылком, слегка сжал и потянул.
— Тормоз ты, гильдлид, — Вэй Чэнь опустил ладони на бока Ичуня, повел вверх, потом вниз, сдергивая по бедрам джинсы вместе с трусами. Поцеловал в солнечное сплетение, вдыхая запах кожи, над пупком, а потом обхватил член, начиная лениво двигать ладонью.
Оттянул кожу, наклонился и облизал головку. Ичунь задрожал, толкнулся навстречу и недовольно выдохнул, когда Вэй Чэнь отстранился. Пальцы в волосах сжались сильнее. Постричься Вэй Чэнь так и не удосужился, собирал патлы в хвост, чтобы не мешались. Но на самом деле, ему нравилось. На новых фотографиях Вэй Чэнь отличался от того, каким был в “Синем дожде”. Он не пытался пиздеть себе о том, что поставил какую-то там точку, но отличие почему-то умиротворяло.
Ноги устали раньше, чем заныла челюсть. Вэй Чэнь расслабленно подавался к Ичуню, в ритме, который тот задавал сам, толкаясь в рот, и тащился от того, как Ичунь дышит — хрипло, резкими выдохами. Но сидеть на пятках было неудобно.
Вэй Чэнь отстранился, поймал мутный, голодный взгляд Ичуня, и откинулся на спину.
— Сними джинсы до конца, — сказал он, облизывая горящие губы и поглаживая собственный член. — И выеби меня.
Доводить Ичуня было любимым занятием Вэй Чэня. Когда Ичунь целовал его вот так, как сейчас, наваливаясь сверху всем телом, прижимая к кровати, бездумно и нетерпеливо потираясь кожей о кожу, Вэй Чэня вело, а мозг отрубался начисто. Он то отвечал на поцелуи, то запрокидывал голову, то утыкался губами в шею Ичуню и жадно втягивал в себя его запах. Водил по спине ногтями, лапал за задницу, сжимая сильнее каждый раз, когда член проезжался по члену.
Смазка показалась такой холодной, что Вэй Чэня встряхнуло всем телом. Он глухо выругался, укусил Ичуня за плечо и насадился на пальцы, требовательно разведя ноги.
Еще, быстрее — сейчас они думали об одном и том же. Как в данже. Как на последних трех процентах здоровья самого злоебучего дикого босса. Вэй Чэнь тащился от этого — обычно он не мог сказать даже приблизительно, что происходит у Ичуня в голове.
Вэй Чэнь сжал коленями бедра Ичуня, обнял за шею. Потянул на себя и чертыхнулся: в первые секунды саднило, терпения на то, чтобы растянуть нормально, не хватило ни у кого. И это тоже было охуенно. Вэй Чэнь не кончил исключительно потому, что хотел еще — жажда, тоска, любовь, все это сплелось внутри в один узел.
Ичунь прижался лбом ко лбу Вэй Чэня, напрягся под его руками. Толкнулся глубже, еще раз, меняя угол. Шлепнул Вэй Чэня по заднице, заставляя сдвинуться. Вэй Чэнь открыл рот, чтобы сказать что-то вроде — дорвался? — но вышел стон.
Его окатило удовольствием, острым и тягучим одновременно, расходящимся по телу каждый раз, когда член входил полностью. Вэй Чэнь метался под Ичунем, толкался в кольцо пальцев, и не слышал собственного голоса. Вообще ничего не слышал, кроме выдохов Ичуня.
Кожа под ладонями скользила, горячая и влажная, и Вэй Чэнь раскинул руки, сгребая покрывало, когда стало слишком хорошо. Вскинулся, выгибаясь, чувствуя, как член внутри становится больше, как резко, отрывисто стонет Ичунь, двигаясь быстрее. Было так охуенно, что перед глазами потемнело.
Первый раз в жизни не хотелось даже курить. Сердце колотилось где-то в горле, Ичунь дышал Вэй Чэню в волосы, уху было щекотно — и ни за что на свете Вэй Чэнь не пошевелился бы прямо сейчас.

Продолжение в комментариях.

@темы: категория: слэш, рейтинг: R и выше, канон: The King's Avatar, ББ-2019

Comments

[afcleric]

Ичунь не любил жрать в постели. Вэй Чэнь — наоборот. В койке ему нужен был Ичунь, ноутбук, пепельница и коробка с лапшой. Весь остальной мир в этом случае мог идти нахер, хотя бы до того момента, пока не придется вылезти из кровати и собираться в аэропорт.
Сейчас Вэй Чэнь смотрел, как Ичунь ходит по квартире. Курил, валялся поперек кровати, рассматривал задницу Ичуня и лениво подрачивал на мысль о том, что все на свете могут удавиться, а вот Вэй Чэнь знает, что под джинсами нихуя нет.
Ичунь поставил на стол бумажный пакет, от которого пахло едой, посмотрел на Вэй Чэня в ответ и улыбнулся.
— Что? — Вэй Чэнь потянулся за пепельницей. Шевелиться не хотелось, на сигарете уже вырос столбик пепла. А его в постели Ичунь не любил еще больше.
— Смотрю. Соскучился.
— А… — Вэй Чэнь не нашелся со словами. Он тоже скучал, так остро, болезненно, что никак не мог это выговорить. И вместо этого брякнул: — Как дела в гильдии? Не считая сегодняшнего.
— Как будто ты не в курсе, — Ичунь еще улыбался, но выражение глаз моментально поменялось. — Нормально. Без Лодки я бы уже ебнулся, но из него вырос приличный эксперт, в следующий раз отдам ему лида на новом сервере, посмотрим, как справится.
Ичунь с шуршанием открыл пакет, принялся доставать коробки с лапшой, курицей и осьминогами, продолжая говорить что-то про сервер, про хранилище гильдии, но Вэй Чэнь уже не слышал.
— Я же говорил, что ты справишься и все будешь хорошо. Ты мне уже и замену нашел, — сказал Вэй Чэнь раньше, чем успел подумать. Его снова накрывало. Все то мутное, злое, болезненное, что немного унялось, полыхнуло по очередному кругу. Вэй Чэнь гордился “Синим дождем”. Он действительно хотел, чтобы они справлялись без него, чтобы взяли кубок, все ебаные кубки. Он действительно гордился ими. Ичунем гордился. Да что ж ему неймется?
— Лодка клерик, — безэмоционально ответил Ичунь. — Не неси хуйню.
— А что сразу хуйню, — Вэй Чэня именно несло. — Девушку ты себе нашел, помощники у тебя тоже есть, с кем играть — навалом, в гильдейском хранилище и то Лодка порядок наведет, нахера я тебе, действительно? Бывший капитан, бывший игрок, бывший мужик…
Ичунь стукнул палочками о стол. Раздался треск, бумага, в которую они были упакованы, порвалась сверху, палочки развалились на две части.
Вэй Чэнь заткнулся, глядя Ичуню в лицо, на середине фразы.
— Действительно, — повторил Ичунь. — Нахера ты мне нужен. С тобой же даже не расстанешься по-человечески, потому что мы уже расстались. Ты же не можешь уняться. Сперва ты сваливаешь в туман, но хуй бы с этим — я понимаю. Я, блядь, может не могу себе представить до конца, как херово уходить в отставку в двадцать три, но я понимаю.
Вэй Чэнь открыл рот, а потом закрыл его, глядя, как Ичунь терзает в пальцах сигаретную пачку, отрывая крышку вместо того, чтобы распечатать нормально, и закуривает, прислоняясь к столу.
— Заткнись, — посоветовал ему Ичунь. — Потом ты год ебешь мозг себе и мне. Что ты, сука, никому не нужен. И сам себе не нужен. И мне не нужен. И бросишь “Славу”, когда мы закончим с мечом для Проблемного дождя.
Было такое. Вэй Чэнь нашарил на постели зажигалку и молча закурил.
— Потом ты решаешь, что мы расстаемся. Охуенно так, посреди ночи. Это было очень весело, прочитать с утра “всего хорошего, Ичунь, нам дальше не по пути”. Долго думал над формулировкой?
Ичунь глубоко затянулся.
— Так вот я все думаю, нахера же ты мне нужен. Ты заебал меня, Вэй Чэнь, — Ичунь сглотнул. — Я люблю тебя, но иногда я нахуй устаю тебя любить, и в этот момент ты делаешь что-то хорошее, чтобы я снова верил. Чтобы надеялся, ждал… Звучит, как в дешевом романе. Но первый год я правда ждал, что ты, дебил, вернешься. Не в “Дождь”, так в какой-то другой клуб, ты же лучший. И будешь лучшим для меня. Но если ты не перестанешь ебать меня в мозг, так, что я не могу ни брать боссов, ни в данжи ходить нормально, я пошлю тебя нахуй ради “Синего ручья”, потому что это — твое, то, что ты мне оставил. Вот теперь можешь послать меня сам.
Вэй Чэнь проследил взглядом за тем, как Ичунь медленно стряхивает пепел. Как выпрямляется, высокий, злой, охуенно красивый. Внутри было пусто, больно и почему-то очень счастливо.
— Не дождешься, — Вэй Чэнь сел и подтянул пепельницу к себе. — Можешь даже повторить.
— Что? — Ичунь подошел вплотную. Запал у него, похоже, угас. Хотя Вэй Чэнь действительно не отказался бы, чтобы тот продолжал говорить. Он очень соскучился по тому, как Ичунь говорит — “я люблю тебя”.
И никогда не произносил этого сам. Вэй Чэнь тронул Ичуня за запястье, потянул еще ближе, утыкаясь лицом ему в живот. Слова душили, перепутывались внутри, сталкивались, и Вэй Чэнь дышал и дышал, чувствуя, как Ичунь медленно гладит его по голове, перебирает пряди.
— Ты можешь не жениться? — спросил Вэй Чэнь, не двигаясь. Ичунь помолчал.
— Уже нет, — он погладил Вэй Чэня по щеке, и так хотелось податься за ладонью, продлить прикосновение, что Вэй Чэнь не стал себе отказывать. Нужно было сказать, что все это фигня, чтобы Ичунь не парился, но тот продолжил:
— Это было плохое решение. Не пытаюсь себя оправдать, но в тот момент у меня не было повода отказываться снова и снова. А теперь это тоже часть моей ответственности.
Вэй Чэнь вдруг отчетливо понял: все может закончиться сейчас. Вот таким, тихим, мирным разговором двух взрослых людей, которые любят друг друга, но вместе быть не могут. Потому что там, где он давил, пытаясь заткнуть любовью дыру, которую проделал в нем уход из “Синего дождя”, Ичунь отступал, сколько мог, поддавался так, как умел, шел навстречу — тоже как умел. И сейчас стоял где-то рядом с последней границей, на которой было написано “ответственность”.
— А сказать мне, когда я снова тебя заебу, можешь? — Вэй Чэнь заставил себя поднять голову и посмотреть Ичуню в глаза. Тот кивнул.
— Договорились, — Вэй Чэнь усмехнулся и потянул Ичуня на себя. Они целовались, стоя коленями на кровати, и этот поцелуй был таким нежным, каким должен был быть первый. Если бы они были другими людьми. Но они оба оставались собой, и Вэй Чэня все устраивало.
— Ты же есть хотел, — Ичунь облизнул покрасневшие губы, улыбнулся.
— Этот старший хочет тебя. Потом все остальное, — Вэй Чэнь ткнул Ичуня в грудь, провел ладонью, потер сосок. В голове со сверхсветовой скоростью носились обрывки дурацких мыслей, ассоциаций, воспоминаний. Не всеми из них Вэй Чэнь рискнул бы делиться. Например, тем, что иногда дрочил после сеанса флирта с Ичунем на лаунчере, которого Ичунь до сих пор не спалил. Дрочил, задыхаясь от ощущения влюбленности до головокружения, которое порождала улыбка в голосе Ичуня, командующего Грозовой птицей в данже, от почти невинных — на вкус Вэй Чэня, конечно, — собственных намеков, смешивающихся с воспоминаниями о том, как все началось — тогда, кажется, давным-давно, в “Синем ручье”.

[afcleric]

Это было странное ощущение — сладкое, идиотское. Отказаться не получалось, да и не хотелось: с ним Ичунь был другим. И сам Вэй Чэнь был другим. Но за спиной Изменчивой весны в данже отлично дрочилось на то, как он ведет группу, как держит агрессию боссов на себе, как надежно закрывает дальников от атак. И на то, как улыбается. И как ругается тоже.
Возбуждение копилось медленно, растекалось по телу теплом, покалывало под кожей. Вэй Чэнь целовал Ичуня в шею, приподнимался, чтобы посмотреть, как тот отводит голову в сторону, подставляется сам. Ичунь давно перестал сутулиться, а в постели разница в росте вообще была незаметна. Вэй Чэнь до сих пор помнил свою первую мысль при виде Ичуня — как это, целоваться с тем, кто выше тебя?

Не то чтобы он не удовлетворил свое любопытство за прошедшие годы, но хотелось еще и еще. Влюбляться в Ичуня снова, влюблять его в себя в очередной раз, чтобы Ичунь смотрел на него. Вот так, как сейчас — мутным взглядом, потемневшим, нетерпеливым.
— Раскройся, — попросил он Ичуня. Тот мотнул головой, будто подгоняя Вэй Чэня. Взял себя под колени, разводя ноги в стороны. Вэй Чэнь пошарил по кровати, на ощупь находя смазку. Отвести взгляд от промежности Ичуня никак не получалось, взгляд будто прилип к венам на стоящем члене, тяжелым яйцам, волоскам в паху.
Спешить им — Вэй Чэнь быстро глянул на экран мобильного у подушки — было некуда. До респа боссов, во время которого Ичунь предпочитал хотя бы быть онлайн, оставалось еще три часа. Не то чтобы кто-то из них отказывался из-за этого потрахаться, но… Они были задротами и к диким боссам старались успеть.
А раз можно было не торопиться, Вэй Чэнь вытряхнул смазку из прозрачного тюбика и медленно погладил Ичуня между ягодиц. Толкнулся внутрь, чувствуя, как плотно сжимаются мышцы заднего прохода.
Один палец, два, три. Вэй Чэнь устроился поудобнее, чтобы ноги не затекали так. Потому что он собирался трахать Ичуня долго, столько, сколько хватит терпения слушать низкие отрывистые стоны.
Ичунь уронил руки, закинул их за голову. Сгреб подушку. Его метало по кровати, он вскидывался, вскрикивал, когда Вэй Чэнь вытаскивал пальцы почти полностью, растягивая края ануса. Грудь ходила ходуном, бедра дрожали. И это — как и искусанные губы — было охуенно.
Смотреть было сложно — так, чтобы не кончить самому. Вэй Чэнь потерял счет минутам, Ичуня хотелось так, что аж яйца ныли. Каждый раз, когда Вэй Чэнь проходился пальцами по простате, Ичунь замирал, содрогаясь всем телом. А потом перешел со стонов на сиплые короткие выдохи, и терпения у Вэй Чэня не осталось совсем. Он лег на Ичуня сверху, жадно вбирая его дрожь всем собой, и толкнулся внутрь — по раскрытому, растянутому, по хлюпающей смазке.
Ичунь обхватил Вэй Чэня поперек спины, сжал коленями бедра. Дышал открытым ртом, тяжело и неровно, вздрагивая на каждом толчке, подгоняя Вэй Чэня, заставляя вбиваться внутрь сильнее и жестче.
Их накрыло одновременно, Вэй Чэню казалось, он бы сейчас мог услышать, как двигаются внутри Ичуня те же чувства, что в нем самом, как откалываются куски обид и тоски, растворяясь — не полностью, ну и пускай. Вэй Чэнь прижался губами ко рту Ичуня, сам срываясь на стоны, чувствуя, как Ичунь дрожит, а потом замирает и сжимается — часто, сильно.
И продолжил двигаться, дурея от того, как близко оргазм и как подбрасывает Ичуня под ним снова и снова, пока грохот в висках не заглушил все на свете, кроме удовольствия.
Когда-то давно он думал, что вот встретит свою любовь, и все станет просто. И еще — что мозгов с возрастом станет больше, и быть взрослым — значит, все понимать. Но теперь он давно был взрослым, он любил Ичуня — и все, что Вэй Чэнь точно знал: просто не будет.
Но пока Ичунь гладил его по спине так, как сейчас, Вэй Чэнь даже готов был с этим смириться.

Ичунь был прав. Вэй Чэнь держал эту мысль в голове, пока брал билеты по маршруту Сиань-Гуанчжоу-Ханчжоу.
Курил он в аэропорту в Сиане уже из чистого упрямства. Чтобы не заснуть, не вырубиться от усталости. Пока Вэй Чэнь оставлял указания и передавал большую часть дел и клиентов своим парням, его еще держал на плаву адреналин: он возвращается в профессиональную лигу, выкусите все.
Здравый смысл, с годами обзаведшийся интонациями Ичуня, подсказывал, что в первую очередь Вэй Чэнь может выкусить сам. Шесть лет назад он ушел из “Синего дождя”. За это время можно было уйти в любой другой клуб. В любую команду. Прислушаться к Ичуню, который в конце каждого сезона повторял — “ты теряешь время”. После чего они традиционно уже ругались в пух и прах, не разговаривали пару дней, а потом мирились.
Вэй Чэнь с укоризной посмотрел в темное зеркальное стекло курилки. Е Сю был отбитым на всю голову старым пидорасом, так что показать Ичуню Руку смерти Вэй Чэнь прямо сейчас не мог никак. А, между прочим, хотел. Все искал повод, как и признаться в том, что Грозовая птица, давно вошедшая в состав личной группы Ичуня — не экспертов, не дай бог, а тех, с кем Ичунь ходил в данж, когда хотел отвлечься и отдохнуть, — его твинк.
В самолете Вэй Чэнь спал. Как закрыл глаза, так и проснулся, когда они начали заходить на посадку в Гуанчжоу.
Глядя на огни внизу, Вэй Чэнь сонно размышлял о том, что целую жизнь назад он вот так же купил билеты на последний рейс, чтобы встретиться с инвестором и создать клуб. Он точно знал, что не стал ни умнее, ни лучше: разве что еще более хитрожопым хитровыебанным мудаком, но этим Вэй Чэнь, кстати, гордился. Как и тем, что у него до сих пор был Ичунь.
Вымотанный и охуенный: Вэй Чэнь отобрал у него пепси, припал губами к холодной жестяной банке, сделал пару глотков. Ичунь поднял бровь. Тронул Вэй Чэня за руку, провел пальцами выше, под рукав рубашки.
— Сколько ты не спал?
— Неважно, — новости распирали Вэй Чэня, щекотали на языке, но он упорно хотел дотерпеть до квартиры Ичуня. Они шли к такси через полосы света, и Вэй Чэнь вгляделся в лицо Ичуня повнимательнее.
— А сам-то?
— Четыре часа проспал, — от усталости Ичунь обычно замедлялся, но сейчас он тянул Вэй Чэня за собой, не позволяя притормозить даже, чтобы закурить.
Чувствовал, что ли? Или соскучился. Вэй Чэнь тоже: последний раз они виделись два с лишним месяца назад.
В лифте Вэй Чэнь сделал то, чего хотелось больше всего. Обнял Ичуня за талию, провел губами по шее, чувствуя, как реальность плывет от усталости и удовольствия. И услышал:
— Я развелся.
Первым, что подумал Вэй Чэнь, было: “вот пидорас, взял рекорд первым”.
Вторым: “вот упертый”.
Вэй Чэнь не был склонен к рефлексии и самообвинениям. Он был в курсе, что отличный капитан, охуенный чернокнижник, полный задрот и неплохой начальник. И человек, в принципе, ничего такой.
Но назвать себя тем, с кем просто и хорошо быть в отношениях, у Вэй Чэня бы язык не повернулся. Эти самые отношения, начиная с мессаги про “раз ни у тебя, ни у меня никого нет, давай потрахаемся”, так и болтались в охуительном режиме: мы занимаемся сексом, проводим вместе отпуск, сотрудничаем, сремся по поводу и без, а на всякие сомнительные праздники в “Славе” ивенты.

[afcleric]

Двери лифта открылись, и пришлось от Ичуня отодвинуться. Ненадолго. Вэй Чэнь поднял голову и спросил:
— Когда?
— Позавчера, — Ичунь потянул Вэй Чэня в квартиру. — Не спи.
— Я не сплю, я охуеваю, — Вэй Чэнь даже не врал, от таких новостей спать расхотелось. Мысли в голове сталкивались друг с другом, разгонялись и бились о стенки черепа.
Насчет брака Ичунь тоже оказался прав: два взрослых человека, не слишком заинтересованных друг в друге, всегда могли достигнуть разумных договоренностей. Так что девчонке Вэй Чэнь даже был относительно благодарен за то, что Ичуню не так ебала мозг семья.
И еще за то, что Ичунь ей действительно не был нужен так сильно, как самому Вэй Чэню.
— Я рад, — сказал Вэй Чэнь, разувшись. Ичунь стоял перед ним в коридоре, не включая свет, только в комнате за его спиной горела лампа, обрисовывая силуэт.
Наверное, Вэй Чэнь мог бы сказать что-то еще. Нечто иное. Может, надо было пошутить, или еще что, но он — сказал правду.
Шагнул вперед и поцеловал Ичуня, медленно, жадно, наслаждаясь тем, как он отвечает, как теплеют у него губы.
— А я возвращаюсь в про-лигу, — Вэй Чэнь хотел бы видеть лицо Ичуня в этот момент, но дотерпеть до комнаты не было никаких сил. Так что улыбку Ичуня он почувствовал губами.
— Наконец-то.

Ичунь был еще и воспитанным. У него даже на лице не читалось “я же говорил”, пока Вэй Чэнь вкратце рассказывал про Е Цю и его предложение.
Было хорошо. Вот так, как сейчас: вытянувшись на кровати рядом с Ичунем, спиной к нему, так, чтобы всем телом ощущать тепло, курить и пытаться добормотаться до конца предложения.
Еще потрахаться было бы неплохо, но хотя от прикосновений Ичуня к шее, и от его руки на талии по телу раскатывались приятные теплые волны, Вэй Чэнь не пошевелился. Он слишком устал за последние несколько дней, выложился весь, и теперь хотелось Ичуня.
В каком-то глобальном смысле, но Вэй Чэнь решительно отодвинул эти мысли в сторону.
— ...В конце концов, даже если у нас нихера не выйдет, ты больше не сможешь говорить, что я даже не попытался вернуться, — он накрыл ладонь Ичуня своей и попробовал вывернуть голову так, чтобы все-таки видеть его лицо. Было неудобно, и Вэй Чэнь опустился на подушку обратно.
— Выйдет.
— Мне бы твою уверенность, — Вэй Чэнь отдал Ичуню сигарету. — Осторожнее там, это модная стрижка.
— Ты самый бесстыдный, наглый, помешанный на “Славе” человек из всех, кого я знаю. То, что я слышал о Е Цю… — Ичунь затянулся и глубоко вздохнул. — Ничем не лучше.
Ичунь помолчал.
— Бог Хуан будет счастлив.
— Еще не забыл этого старшего? — Вэй Чэнь улыбнулся, затягиваясь тоже. “Синий дождь” был его прошлым. И вместе с тем, “Синий дождь” был частью его самого по сей день — неотъемлемой, как про-лига, как “Слава”, как чернокнижники, сигареты. Как Ичунь.
— Первый капитан — это как первая любовь, никогда не забывается, — Ичунь быстро коснулся губами затылка Вэй Чэня, и тот подался за прикосновением — еще разочек, ну. — Приходит в страшных снах, например…
Вэй Чэнь заржал и зевнул, позволяя забрать у себя сигарету. И пепельницу. И натянуть на обоих одеяло.
— Рейс в восемь утра, — пожаловался он, разворачиваясь и закидывая на Ичуня руку. — Разбудишь?
— Да.
— А ты правда развелся?
— Да.
— Тогда ладно.
Вэй Чэнь закрыл глаза. Можно было и поспать.

Утро никогда не было самым любимым временем Вэй Чэня. Больше, чем сон, он любил играть в “Славу”, именно поэтому их со сном роман оставался в основном платоническим. Каждый год Вэй Чэнь клятвенно обещал себе, что будет высыпаться, ведь если он хочет вернуться в про, то нужно беречь здоровье. Например, бросить курить. Хотя бы перейти с двух пачек на одну.
Одной пачки хватало. А вот выспаться не получалось. Так что когда Ичунь тронул его за плечо, Вэй Чэнь пополз под одеяло.
— Тебе пора. И мне пора, — Ичунь сел на край кровати. Вэй Чэнь вздохнул и сдвинулся ближе, утыкаясь головой ему в бедро.
— Кофе на столе, такси через полчаса, — возмутительно, что сейчас его явно собирались перестать гладить по затылку, против роста волос. Это ведь было так приятно. Вэй Чэнь вздохнул, открыл глаза и попытался придать взгляду как можно больше укоризны.
Ичунь, уже одетый и причесанный, смотрел на него с улыбкой. Так, что Вэй Чэнь вдруг остро пожалел о потерянном на сон времени. Ведь Ичунь был рядом с ним всю ночь, и можно было попробовать натрогаться, нацеловаться, прогреть всего себя его близостью, если бы их обоих не вырубило от усталости нахрен.
— Даже не поцелуешь этого старшего? — спросил Вэй Чэнь. Еще ему обязательно нужно было похвастаться гайдом по книгам навыков, допросить Ичуня насчет развода и дальнейших планов, рассказать про Грозовую птицу, но начал он с самого главного. Вэй Чэнь гордился своей способностью ориентироваться по обстоятельствам.
Ичунь улыбнулся шире. Провел ладонью по щеке Вэй Чэня, виску, волосам. Наклонился и действительно поцеловал — так, что Вэй Чэню стало уже никуда не надо. Теплое, томительное возбуждение прогнало сонную одурь, Вэй Чэнь подался навстречу, закинул руку Ичуню на шею.
А потом Ичунь поднялся. Нет, серьезно?
— Опоздаешь на рейс, — сказал он. И уже от дверей добавил, обуваясь. — До встречи.
Двадцати минут на душ и кофе должно было хватить с головой. Вэй Чэнь был в этом уверен.
“Я взял твою толстовку. И записку тоже забрал. Вытереть кофе не успел. У тебя нет совести, ты в курсе?”
На самом деле, Ичунь не был так уж виноват. Вэй Чэнь одновременно закуривал, тянулся к чашке и смотрел в телефон. А потом поднял глаза и рука сама дрогнула.
Ичунь прижал магнитом к дверце кухонного шкафчика старую фотографию “Синего дождя” и гильдейского отдела в полном старом составе. Там даже Шаотянь уже был, совсем мелкий.
Рядом с фото на стикере было написано: “Удачи, капитан”. У Вэй Чэня вовсе не дрожали руки, он не выспался, охуел — вот и облился.
Ичунь прислал в ответ ржущий смайл.
В курилке возле гейта Вэй Чэнь все-таки поддался искушению и достал фотографию из кармана. Между довольной рожей на бумаге и небритым отражением в темном стекле было дохуя лет, проданных гайдов, добытых ресурсов, прокачанных аккаунтов, твинков, сезонов.
Именно сейчас Вэй Чэнь чувствовал себя ближе к “Синему дождю” и Ичуню, чем за все прошедшие с ухода в отставку годы.

Ухмылка Е Сю была понимающей. Наглой и нихуя не веселой. Зато и объяснять ничего не пришлось. С момента приземления в Гуанчжоу Вэй Чэнь ловил себя на беспричинно раздражении, а потом до него дошло. Было бы удивительно, если бы Ичунь встречал игрока команды-противника.
Вэй Чэнь шел по коридорам “Синего дождя” и думал о том, что не не приходило ему в голову много лет назад, когда он закинул на плечо рюкзак и ушел, не прощаясь. В конце концов, Вэй Чэнь никогда не любил драмы.

[afcleric]

Тогда он еще не знал, что история на этом не заканчивается. Ни его собственная, ни “Синего дождя”, ни их общая. Каждая из них будет продолжаться, пока Вэй Чэнь способен шевелить мышкой и мозгами, пока существует “Синий дождь”, пока кто-то начинает играть в “Славу”, выигрывает кубок или уходит из про-лиги.
Он создал гильдию, команду и Своксаара. Сделал все, что мог — так, как мог, и, в конечном итоге, правильно. Он гордился Шаотянем и Вэньчжоу.
Вэй Чэнь любил их всех. Любил “Синий дождь” так, что что-то жгло и щемило внутри, когда он сворачивал к гильдейской, не задумавшись ни на секунду — как делал это многократно годы и годы назад.
Теперь Вэй Чэнь знал, что их история на этом не закончится. Но у него было еще одно дело.
В гильдейской было шумно, но Вэй Чэнь прошел мимо, в конец коридора. Тут когда-то умещалось четыре стола с компьютерами, потом — два.
Теперь Ичунь работал здесь один. Вэй Чэнь тихо притворил за собой дверь и громко щелкнул зажигалкой, глядя в прямую спину. Наушники Ичунь спустил на шею, поверх ворота тонкой водолазки.
Изменчивая весна на экране стоял, опираясь на перила моста в одном из самых многолюдных городов “Славы”. Ветер трепал ему волосы.
Ичунь протянул руку, и Вэй Чэнь вложил в его пальцы сигарету, затянувшись первым.
— Не хотелось бы делать это традицией, — Вэй Чэнь прислонился к столу, глядя на Ичуня в отсветах монитора. Сердце колотилось где-то в горле, глухо и медленно. — Этот старший не любит повторяться, но умеет исправлять свои ошибки.
Ичунь смотрел на него молча. Мог бы помочь, пидорас такой. Но лучшим — и самым бесящим, — качеством Ичуня было то, что, в конечном счете, он умел ждать Вэй Чэня.
— В общем, я сделал какую-то хуйню, когда решил, что мы расстаемся. Повел себя, как полный мудак, ты в курсе.
Вэй Чэнь потер шею и отобрал у Ичуня сигарету обратно. Вторая затяжка пошла лучше.
— Не то чтобы кто-то из нас стал лучше, — усмехнулся он. — Я — так точно. Но, может, ты не откажешься встречаться со мной снова?
— Никто из нас не стал лучше, — Ичунь развернулся в кресле, притягивая Вэй Чэня к себе. Пришлось упереться Ичуню в плечо для того, чтобы сохранить равновесие. — Ты так с годами еще больше охуел. Я никогда в жизни не видел более бесстыдной, наглой рожи.
Ичунь гладил Вэй Чэня по спине под курткой “Счастья”, почти касался его губ своими — и улыбался.
— Я буду с тобой встречаться, — Ичунь потянулся к мыши, вылогинился. Выдернул карту, пока Вэй Чэнь снимал с него наушники. Поднялся и добавил, прежде чем погасить монитор:
— И никаких традиций.

Комнату Ичуня в клубе Вэй Чэнь видел сотни раз: рассматривал на видео, подмечал мелкие изменения. Но когда Ичунь включил свет, Вэй Чэнь понял, что камера смотрела от стола — к кровати и двери, а стена за компьютером оставалась вне поля зрения.
Его собственные каракули красовались на магнитной доске. Схема хранилища гильдии на первом сервере, наброски серебряного оружия, заметки. Что-то из этого до сих пор было актуальным, что-то давно устарело. Примерно как фотография, на которой “Синий дождь” выиграл свой самый первый матч.
Нихуя не устарело. “Синий дождь” выигрывал и проигрывал, Вэй Чэнь — тоже. И в первую очередь он выиграл Ичуня.
Когда-то Вэй Чэнь думал, что его первой любовью была девочка в песочнице, которая дала ему по башке красной лопаткой. У нее было красивое платье и кудри, Вэй Чэнь точно помнил.
Сейчас, стоя перед доской, на которой висела почти половина его жизни, Вэй Чэнь честно признался самому себе — его первой настоящей любовью, в которую он вложил столько души, сколько занимала еще разве что “Слава”, был Ичунь.
Ичунь, который и без лопатки справлялся с тем, чтобы дать ему по башке. Верил в него больше, чем Вэй Чэнь в себя.
Когда Ичунь подошел, Вэй Чэнь обернулся к нему.
— Насчет традиций ты пиздишь, — сказал Вэй Чэнь, засовывая ладонь Ичуня себе в карман джинсов на заднице. Ичунь охотно сжал пальцы, придвигая Вэй Чэня ближе, обнял за талию и заинтересованно приподнял бровь.
— Например?
— Например, твои пятничные походы в данж с группой проверенных долбоебов, — Вэй Чэню очень хотелось поцеловать Ичуня в шею, но с признаниями надо было закончить. Или, хотя бы, начать. — Грозовая птица — это мой твинк. Мне очень совестно, на самом деле, нет, все такое, но мне иногда очень хотелось поиграть с тобой на ком-то, кого ты не пошлешь в задницу, даже когда зол на меня.
— Я знаю.
Чего?!
Вэй Чэнь вопросительно посмотрел на Ичуня.
— Я с самого начала знал. Ты всегда опечатываешься в одном и том же слове, — Ичунь улыбался, все шире и шире. А потом посерьезнел за секунду. — Но мне тоже иногда нужно было представлять, как мы знакомимся снова и снова. Не думать о том, что нихуя не получится. Влюбляться в тебя каждый раз.
Все-таки Вэй Чэнь его поцеловал.
— То есть, ее ты из гильдии не кикнешь? — уточнил Вэй Чэнь, когда на Ичуне остались одни трусы, а на нем самом — футболка “Счастья”, закатанная вверх. Поцелуи никогда не были хорошим способом продолжить разговор с Ичунем, но Вэй Чэню все нравилось. Особенно часть про влюбляться.
Ичунь стянул трусы, дернул ногой и покосился на Вэй Чэня.
— Посмотрю на твое поведение. Оставаться в гильдии “Синего ручья” хорошо для тебя, да?
Вэй Чэню было ни капли не стыдно. Он ухмыльнулся шире, бросая футболку на пол, и улегся на Ичуня сверху. Поцеловал в шею, вдыхая запах кожи, прикусил — слегка, потом чуть сильнее, слушая учащающееся дыхание.
— Дай-ка подумать, — Ичунь гладил его по спине, бокам, сжимал ладонями задницу, и это очень отвлекало от трэш-толка, но Вэй Чэню все нравилось. — Оставаться в гильдии, где лидер общается цифровыми кодами и ругательствами, и вообще — зануда, каких мало?
Вэй Чэнь снова коснулся губ Ичуня своими, тронул языком, втягивая в поцелуй. Приподнялся, потираясь членом о член. Возбуждение делало кожу чувствительной к каждому касанию, и Вэй Чэнь тащился от того, как Ичунь его трогает, от неровных вдохов и выдохов.
— И ленивый ко всему прочему, — добавил Вэй Чэнь, когда Ичунь отдал ему тюбик со смазкой.
Растягивать самого себя под взглядом Ичуня было так горячо, что Вэй Чэня потряхивало. Ичунь молчал, гладил по груди и животу, спускался к паху, трогал член.
— Сплошные недостатки, — хрипло подытожил Вэй Чэнь, покрутив запястьем. Ичунь поймал его за руку, дернул на себя, подмял, оказавшись сверху.
— Кто бы говорил, — у Ичуня тоже сел голос. Вэй Чэнь развел ноги шире, жадно выгибаясь, когда внутрь толкнулась головка члена, задышал открытым ртом — было хорошо, много, жарко. Хотелось еще, больше.
Ичунь так и держал его за руку, упираясь второй в одеяло. Толкнулся раз, другой, поменял угол. Вэй Чэнь не сдержал стона. Навык быть потише он за прошедшие годы потерял напрочь.

[afcleric]

— Так что, — говорить было сложно. Вэй Чэнь погладил Ичуня по пояснице, водя пальцами по ямочкам, сжал руки. — Быть в “Синем ручье” для меня охуенно, гильдлид.
Вэй Чэнь прижался щекой к подушке, глядя на руки, свою и Ичуня. Ни один из них не был подарком к праздникам. Вэй Чэню никогда не было просто с собой, с Ичунем, и он не питал иллюзий относительно того, как охуительно легко Ичуню с ним.
Ичунь двигался сильно, размашисто, вбивался все жестче. Вэй Чэнь чувствовал, как ходит внутри член, сжимался, ловя накатывающее волна за волной удовольствие. Дрочил себе, просунув ладонь между животами, смаргивал пот.
В конечном счете, жизнь не была простой вообще. И сложности в ней они выбирали себе сами.
От короткого, сдавленного стона Ичуня по телу будто кипятком плеснуло. Оргазм оказался таким сильным, как будто Вэй Чэнь год не трахался — все мысли выбило из головы, тело выгибало снова и снова, и он все никак не мог продышаться и перестать дрожать. Когда Ичунь перехватил его ладонь, целуя пальцы, Вэй Чэнь чуть не кончил снова.
— Тогда не кикну. Раз охуенно, — сипло сказал Ичунь, глядя на Вэй Чэня в полумраке. — Но только Грозовую птицу.
— Дай этому старшему договорить, — сердце колотилось с такой силой, что Вэй Чэнь даже возмутиться толком не смог. — Охуенно. И ты не можешь кикнуть мою детку из гильдии, потому что она — символ моей большой любви. В смысле, я люблю тебя.
Вэй Чэнь набрал в грудь еще воздуха.
— И если ты сейчас скажешь “я знаю”, то…
— Я тебя тоже, — Ичунь прижался лбом ко лбу Вэй Чэня. — Я тоже люблю тебя.
Лицо Ичуня сейчас казалось совсем юным, а комната — незнакомой, хотя Вэй Чэнь мог по памяти воспроизвести каждую мелочь. Он поднял руку, нашаривая на тумбочке сигареты и зажигалку.
— Повезло мне, — тихо сказал Вэй Чэнь наконец. Это было действительно редкой удачей — что из всех сложностей, которые предлагала жизнь, они оба выбрали друг друга и “Славу”.
Теперь Вэй Чэнь знал: для того, чтобы начать что-то новое, не обязательно разносить в клочья старое.
Иногда достаточно продолжать делать то, что любишь. Быть с тем, кого любишь.
Именно этим Вэй Чэнь и собирался заняться.

***

Отсюда был виден весь Гуанчжоу. Чемпионское кольцо смотрелось на мокром бортике у самого окна охуенно — поблескивало в солнечном свете, переливалось. Вэй Чэнь вздохнул и переступил в горячей воде.
— Ты светишь голой задницей на весь город, — в голосе Ичуня было столько нежности, что Вэй Чэнь даже не повелся на подъебку, вместо этого обернувшись. Ему хотелось посмотреть.
Ичунь переступил через бортик глубокой ванны и остановился, голый и такой красивый, что у Вэй Чэня перехватило дыхание. Солнечный свет облил длинные ноги, бедра Ичуня, плоский живот. Красивые руки. В пальцах Ичунь зажал сигарету. Вэй Чэнь поднял взгляд выше, скользя по груди, плечам, шее. По лицу. Ичунь смотрел прямо на него и улыбался — так просто, открыто.
— Не задницей, — отозвался Вэй Чэнь наконец. — Кто здесь увидит, птицы?
Идея снять номер в самом высоком отеле Гуанчжоу оказалась еще лучше, чем представлялось Вэй Чэню. Студия с огромной кроватью, ванной и личным выходом на крышу стоила своих денег вот прямо сейчас, когда Ичунь стоял перед ним по колено в воде.
Можно было выйти на крышу и запустить фейерверки. Или сделать еще миллион других счастливых глупостей, которые фигурировали у Вэй Чэня в планах. Но сперва он хотел заняться самым главным.
Вэй Чэнь развернулся к Ичуню, забирая у него сигарету. Затянулся, по-прежнему не отводя взгляда.
— Спасибо.
Вэй Чэнь не стал говорить это по телефону: когда Ичунь позвонил после финала. Не стал и в QQ, пока они договаривались о встрече.
Ему нужно было сказать это в Гуанчжоу, где когда-то он увидел Ичуня впервые. Может быть, с тех пор Вэй Чэнь не стал гораздо умнее, но главное он знал точно: никто не верил в него так, как Ичунь.
Даже сам Вэй Чэнь.
Ичунь качнул ресницами и перехватил руку Вэй Чэня. Затянулся тоже, а потом прижался губами к запястью, выдыхая дым и целуя. Вот кто точно не стал разговорчивее.
Вэй Чэнь шагнул к нему, вплотную, ткнулся губами в шею и замер, вдыхая запах дыма, солнца, Ичуня. Прикусил теплую кожу, подставил задницу под ладонь и не удержался от стона, когда Ичунь сжал пальцы.
— Хочу тебя, — сказал Ичунь ему на ухо.
Вэй Чэнь затушил сигарету. Сжал ладонь Ичуня, чувствуя мозоли на теплых пальцах, мельчайшие движения мышц. Сейчас, в этом солнечном свете он видел всего Ичуня, запоминал — и задыхался от чувства, которое было по-прежнему больше, чем Вэй Чэнь. Чем весь мир.
— Обопрись, — тихо попросил Ичунь, подталкивая Вэй Чэня к бортику у самого стекла. Поцеловал за ухо, развернув к себе спиной, и Вэй Чэнь неожиданно для себя тихо застонал. От этого простого прикосновения стало так жарко, как будто его с головой окунули в кипяток. Пришлось опуститься на колени и действительно упереться ладонями в бортик. А еще выгнуться в пояснице, зная, что Ичунь смотрит.
Ичунь смотрел. Пару секунд, наверное. Вода плеснула, когда Ичунь опустился на колени позади Вэй Чэня. Она теперь казалась прохладной: так было жарко. Вэй Чэнь стонал в голос, бился в руках Ичуня, охуевая от самого себя. И от Ичуня. Тот будто задался целью коснуться Вэй Чэня сразу везде — сжимал соски, гладил по груди, животу, мял в горсти мошонку, тер шов. Водил пальцами по расщелине, заставляя Вэй Чэня жадно ловить касания и стонать от разочарования, когда Ичунь убирал руку.
— Ты меня убить хочешь?
Вэй Чэнь откинулся назад, опуская затылок на плечо Ичуню, перекатил голову, утыкаясь снова губами ему в шею.
— Трахнуть, — Ичунь длинно выдохнул, когда Вэй Чэнь потерся задницей о член. — Соскучился.
Ичунь раздвинул ему ноги шире, и Вэй Чэнь прогнулся, упираясь ладонями в бортик. Уронил голову на руки. Под веками плескались солнечные круги, и все, чего хотелось — бесконечно покачиваться вместе с ними, надеваясь на пальцы Ичуня. Можно было бы сказать, что этот старший уже растерял свой запас терпения, но когда Ичунь медленно толкнулся внутрь, растягивая мышцы входа, со словами у Вэй Чэня стало совсем плохо.
Получалось только стонать и, кажется, даже тихо всхлипывать от зашкаливающих ощущений, пока Ичунь то тянул его на себя, входя почти до конца, то отодвигался, выходил, оставляя внутри только головку.
Вэй Чэнь стукнул ладонью по бортику, вцепился в мокрую поверхность. Теперь Ичунь дрочил ему: быстро, плотно охватывая член, почти грубо потирая головку. И двигался все так же неторопливо, заставляя метаться и срываться со стонов на требования.
— Ичунь!
Хотелось выругаться. И чтобы Ичунь не останавливался никогда. И чтобы просто никогда не переставал быть.
Когда Ичунь потянул его на себя, опуская на член до конца, почти грубо сжимая пальцами головку, Вэй Чэня сорвало. Он зажмурился, содрогаясь всем телом, насаживаясь еще сильнее. И рухнул бы, если бы Ичунь не держал его крепко.
Если бы Ичунь не держал его всегда.
Оргазм разметал все мысли. Вэй Чэнь даже не пытался думать — слушал, как дышит Ичунь, гладил его по руке и прикидывал, как далеко от ванны они оставили сигареты.
— Что ты планируешь делать дальше? — спросил Ичунь. Его ладонь лежала на бортике, почти касаясь чемпионского кольца, и Вэй Чэню захотелось это сфотографировать.
— Играть в “Славу”. Бесить всех. Любить тебя.
— Задрот, — Ичунь улыбался. — И так всю жизнь?
— От задрота слышу, — Вэй Чэнь смотрел на солнце.
Как бы ни назывались их отношения. Какими бы ни были они сами. Это и была жизнь — для двоих.
Именно это Вэй Чэнь и сказал, прежде чем поцеловать Ичуня.

Конец.

[кот Мурр]

Спасибо!
Что более членораздельное пока не могу))

[Ellaahn]

Какая милота!
Спасибо!

[Puhospinka]

Чудесная история, что за два долбоеба
Тот случай, когда двоим надо пройти через это все, понять самим, без чьей-то помощи, научиться самим и дальше уже идти вместе

Иллюстрации чудесные

[Ori1990]

спасибо за потрясающий фик и красивенные иллюстрации
этот старший с хвостиком отдельный восторг и чайка, чайка
и очень радует, что несмотря на то, что они оба "не подарки" они все же вместе) и то как Ичунь верит в Вэй Чэня - это просто до дрожи

[afcleric]

кот Мурр, Ellaahn, Puhospinka, Ori1990, спасибо огромное
иллюстрации просто нереальные, дыааа

[himeroid]

Замечательные иллюстрации, отличный текст. Как же эти двое друг к другу прикипели, что даже способность Вей Ченя продалбливаться не развела их. Спасибо!

[и море внутри]

Спасибо, очень нежная и горячая история. И про чувства, и запредельно чувственная, отлично вышла связь телесного и душевного. Так здорово, что они решались продолжать, шаг за шагом навстречу, несмотря на трудности и страхи.
И очень понравилась та иллюстрация, которая с чайкой. Смешно, мило и момент чудесный, на контрасте с обычной перепиской - серьёзный в этой своей легкомысленности и "поделиться моментом".

[Доктор Бекки]

Как же я люблю этот фик
И здесь тоже скажу - ВЧ с хвостиком!!!!

[afcleric]

himeroid, Le Cygne de feu, Доктор Бекки, уруру большое спасибо!
ВЧ с хвостиком это огонь, дыа)))

[Opossum-art]

В жанрах стоит "романс", но я бы сказала, что это драматическое пвп! Потому что с одной стороны - вроде надо дрочить, с другой - сидишь грустишь В итоге чтение текста у меня растянулось на 2 дня - надо было брать паузы на продышаться))

И текст, и иллюстрации замечательные отдельно хочу отметить эпическое полотно с жирной чайкой. Это - не побоюсь этого слова! - практически метафора вот этого случающегося в отношениях героев бреда, который можно только зафиксировать для истории и преодолеть))

[andro-maha]

какое прекрасное "море драмы" в океане любви) я переживала, дрочила, умилялась, и любила этих задротов бесконечно
у девочки с кудряшками и лопаткой, конечно, не было никаких шансов. такая связь тут между ними - просто на уровне соулмейтов. не смотря на ссоры, расставания, конфликты и вот это всё.
да, отдельно люблю, когда Ичунь отлавливает твинков Этого Старшего. кажется, тут дело даже не в типичных опечатках, он их просто чует уже. за версту
и как хорошо, что в итоге понимание того, как они друг другу необходимы победило. и они смогли-таки разобраться со своими тараканами (ну, или примириться с ними)), и уже жить этой "жизнью - для двоих"

арты прекрасные! Вэй Чэнь с хвостиком - просто ааа! ему идёт - даже чайка оценила!
а постельная сцена - такая нежная и чувственная

спасибо всем авторам за вашу замечательную работу, люблю вас!

[afcleric]

Opossum-art,

метафора вот этого случающегося в отношениях героев бреда

чайка на них очень выразительно смотрит
спасибо!

andro-maha, *тискает* спасибо большое

[Cromo]

ВЭЙ ЧЭНЬ С ХВОСТИКОМ
*здесь мог быть мем с кричащим опоссумом*
не думал, что этот старший может быть кинком больше, чем уже; ЭТО Я ЗРЯ
иллюстрации прекрасны, эмоции ичуня просто а эпическое полотно с чайкой и бакланом этим старшим навечно в моём сердце, охуенен от шнурков до хвостика хвостик блядь аааа прямо весь и у чайки тот особый чаячий ВЗГЛЯД (тм) ещё

вэй чэнь што ты твориш, хотя вот ужасно люблю его такого - неидеального, упёртого, вместе со всеми заёбами и как он продирается сквозь это всё навстречу ичуню, навстречу всему, чего сам же и хочет, на самом-то деле. и то, как ичунь, даже в край заёбываясь, всё равно продолжает в него верить, и как они со всеми своими несостыковками и несовпадениями продолжают друг друга любить, и как их раз за разом друг к другу тянет, и как они переходят через все проёбы и притирки на новый левел в конце концов
Но если ты не перестанешь ебать меня в мозг, так, что я не могу ни брать боссов, ни в данжи ходить нормально, я пошлю тебя нахуй ради “Синего ручья”, потому что это — твое, то, что ты мне оставил.
отдельно зацепил момент, столько у ичуня в этих словах на дайри нет смайлика с брокен харт, но вот моё здесь очень брокен нну и вощемто все моменты с ручьём/дождём какабычна дайрект хит

согласен ещё с комментом выше, про соулмейт, настолько чувствуется эта их связь, притяжение, со знанием и подмечанием стольких мелочей, с флэшбэками, с задротской и будничной конечно же ни разу не романтикой (бгг), даже через время, расстояния, расставания.

спасибо за чудесную работу

[afcleric]

Cromo, я не тормоз, я как раз баклан
спасибо тебе огромное этот старший весь ходячий кинк, дыааааа
а с хвостиком просто невозможный даже когда долбоеб