Мутанты: первая игра, Tennis no Ouji-sama, джен, слэш, PG-13; Рысь-семпай и [Гер]

[Рысь-семпай]

Название: Мутанты: первая игра
Канон: Tennis no Ouji-sama (кроссовер с X-Men)
Автор:  Рысь-семпай
Иллюстратор:  [Гер]
Бета: Gabrielle Lioucourt
Пейринг: Инуи/Кайдо, Юта/Мизуки, Тезука/Фуджи
Категория: джен, слеш
Жанр: экшен, романс, юмор, повседневность
Рейтинг: PG-13
Размер: 56 711 слов
Саммари: «Мутировавший родственник неандертальцев – гомо сапиенс. Отклонение от нормы. Мирное сосуществование, если оно вообще было, длилось не долго. Все, без исключения, данные показывают, что появление мутировавшего человека в любом регионе приводило к немедленному исчезновению его менее развитого сородича…»
Для Инуи эта работа стала отправным пунктом в его карьере доктора исторических наук.
Янаги уважал труды Чарльза Ксавье и часто ссылался на них в своих лекциях.
На Фуджи вся эта писанина никогда не производила особого впечатления.
А Тезука вообще считал, что пробежав пятьдесят кругов вокруг корта, можно развить в себе любые мутанские способности, даже если мутацией является гетерохромия.
История о мутантах, которые влюблялись, ругались, учились, строили планы по захвату мира и умудрялись находить время для тенниса.
Предупреждения: АУ, вероятно ООС, немного ненормативной лексики
От автора: Для прочтения фанфика не обязательно знать персонажей кроссовера.
В тексте встечаются упоминания трех хорошо известных мутантов вселенной X-Men:
Чарльз Ксавье (Профессор Икс)* - основатель команды Люди Икс, первоначальный директор Школы для одарённых подростков Профессора Ксавье.
Хэнк Маккой (Зверь) *- четвёртый новобранец Ксавье в оригинальной команде. Он и на данный момент является членом Людей-Икс в качестве врача и биолога команды.
Джеймс Хоулетт (Логан, Росомаха)* - мутант, имеющий сверхчеловеческие способности. Он владеет регенерацией, которая позволяет ему выживать после тяжёлых ранений, смертельных для обычного человека.
Ссыли для скачивания: с иллюстрациями: .doc .fb2; без иллюстраций: .doc .fb2

Гроза собиралась уже несколько дней, и всё никак не могла собраться. Над городом висели серо-свинцовые тучи, ветер носился по улицам; время от времени, с неба срывались одинокие капли. И всё же, для многих оказался неожиданным оглушительный полуночный гром — словно соскучившись после долгого расставания, огромные тучи бросились друг другу в объятия, сталкиваясь с оглушительным грохотом.
Ученики старшей школы Сейфуро — те из них, кто уже вернулся в общежитие перед началом нового учебного года — при первом же залпе оставили свои кровати и бросились к окнам, чтобы посмотреть, как молния раз за разом ударяет в высокий шпиль над библиотекой. Старшеклассники снисходительно ухмылялись, глядя на суету новичков, и шепотом спорили, сильнее ли эта гроза той, что бушевала пару лет назад, и выдержат ли на этот раз окна в классе биологии.
На втором этаже учительского крыла в промежутках между ударами грома раздавался нетерпеливый стук в дверь с аккуратной табличкой «Инуи Садахару, профессор, доктор исторических и химических наук, НЕ СТУЧАТЬ».
Вышеупомянутый профессор, не обращая внимания ни на грозу, ни на стук в дверь, сладко спал, раскинувшись на стуле и уронив голову на плечо, а перед ним сонно мерцали окна мониторов. Три из них были подключены к камерам наблюдения в самых живописных уголках школы Сейфуро, четвертый открывал вид на заднюю дверь библиотечного корпуса, где собралась группа старшеклассников с подозрительными приборами в руках. Ещё на двух мониторах непрерывно ползли строчки, чем-то похожие на кардиограмму, и наконец, на последнем светился открытый текстовый документ с одной единственной надписью «Тогда же Сенека…».
К ударам по двери присоединился голос: «Я знаю, ты там! Инуи, открой немедленно, а то хуже будет! У меня важное дело, и ты пожалеешь, если не проснёшься!»
Профессор Инуи нахмурился во сне и громко захрапел. Окно с треском распахнулось, и порыв ветра принёс в комнату свежий запах дождя и электричества. Осмелев, ветер прошелся по комнате, разбросал бумаги со стола и стряхнул книги с полок. Наконец, с явным усилием ветер выкатил из угла гантели и, как следует, пнул ими стул под профессором. Стул с жалким всхлипом подкосился и рухнул на пол.
— Ну что может быть такого срочного?! — Инуи поднялся сначала на четвереньки, и только после очередного воззвания из коридора решительно выпрямился во весь свой рост. Он сердито дернул дверь на себя и молча уставился на своего полуночного гостя, надеясь, что взгляд в достаточной степени отражает всю гамму испытываемых им эмоций. За дверью его ждал растрёпанный Фуджи Шюске.
— Инуи, он снова появился! Телепат из Канто! Я его почувствовал!
— Телепат?! Чушь, я ничего не слышал.
— Потому что ты спал. Я уже целую вечность стучу в дверь, ты тоже не слышал?
— Нет-нет-нет, это совсем другое, я так долго ждал, я не мог пропу...
Профессор замер на полуслове, потому что почувствовал едва ощутимое касание где-то на краешке сознания. Его можно было бы назвать неприятным, словно глубокая зубная боль, если бы не краткость ощущения.
— О-о-о! Да, это совершенно точно он! Ну, наконец-то! Как же долго я ждал!
Однако его собеседник явно не разделял этой радости.
— Пока мы не знаем, кто он и что ему нужно, рано радоваться, ты не находишь?
— Но у меня есть теория! — Инуи почувствовал прилив свежих мыслей, — послушай, я считаю, что правительство похитило его и держит в подземном бункере, возможно под психотропными. А он пытается связаться с остальными мутантами. Чтобы мы нашли и освободили его!
Фуджи нахмурился и покачал головой.
— Не думаю, что это так. Мы все что-то чувствуем, но ни с кем из нас он ещё не говорил. Или она. Нельзя исключать того, что это может быть женщина.
— Да, я вот как раз думаю, что...
— Главное, кто бы это ни был, он невероятно силён. Помнишь, ты говорил, что хотел быть телепатом? Помнишь, зачем?
— Чтобы проще было искать других?
— Вот именно. Наш телепат кого-то ищет, и хотел бы я знать кого или зачем... Ты, кажется, зафиксировал ещё два всплеска? Едем завтра с утра.
— Не-е-ет, только не завтра! У меня с утра намечен очень важный эксперимент, который я не могу отложить.
Фуджи улыбнулся краешком губ, и от этой улыбки, которая даже самых ленивых студентов могла заставить сесть за учебу, профессору Инуи стало не по себе.
— И я ещё не до конца локализовал всплески, нам придётся искать гораздо дольше, — снова попытался он.
Улыбка стала чуть шире.
— Ладно, хорошо, уговорил. Завтра, сразу после завтрака. А сейчас прости, надо хоть немного поспать.
— Спасибо, Инуи, я знал, что ты поймешь. И я чувствую, что это очень важно.
— Просто чувствуешь или гены взяли своё, и ты Чувствуешь?
Оставив вопрос без ответа, преподаватель искусств потрепал друга по плечу и молча удалился. Инуи тяжело вздохнул, мысленно прощаясь с завтрашним экспериментом, и вернулся в свою комнату. Но не успел он подойти к гостеприимно расстеленной кровати, как снова почувствовал… На этот раз присутствие телепата длилось дольше и ощущалось гораздо яснее. Можно было даже уловить отражение каких-то чужих эмоций: нетерпение и что-то, очень похожее на триумф.
Кровать и сон были немедленно отставлены в сторону. Инуи бросился к компьютеру, открыл несколько документов сразу и принялся заполнять множество таблиц, бормоча себе под нос:
— Так, это сюда, длительность воздействия «3,3889», что превышает предыдущий результат на... атмосферное давление... вероятность продвижения сигнала с севера 32,77%, с востока... тут поправка... подожди ещё совсем немного, моя принцесса, я найду тебя и освобожу!
***
— Эй, парень, просыпайся! Приехали.
Первые несколько секунд, пребывая в странном состоянии между сном и бодрствованием, Эчизен Рёма не мог понять, куда именно он должен приехать и где находится сейчас. Сонно моргая, он осмотрелся и обнаружил, что сидит в такси. Ага, точно — он ведь хотел взглянуть на свою новую школу, но запутался в схеме метро и несколько часов метался по всему городу, прежде чем отчаялся окончательно и решил пересесть в такси.
Теперь машина уже остановилось, и за окном открылся вид на комплекс из нескольких зданий. Выглядели они... обыкновенно.
— Это точно школа для мутантов? Как-то не похоже.
— Лучшая в Японии! — замахал руками таксист. — Мой племяш учится здесь, и скажу я тебе, его было очень трудно сюда устроить. Он конечно парень с редким талантом, видел бы ты, какие фокусы выделывает!
— Понятно.
— То есть, это не фокусы конечно, ты не обиделся? Я просто пытаюсь быть дружелюбным, потому что люди и мутанты должны поддерживать друг друга. Ты же один из них, да?
Рёма широко зевнул, рассчитывая, что подобная невежливость остановит поток словесных излияний. Люди... Люди были странными, и если они не проявляли сразу страх или враждебность, то вели себя вот так навязчиво-дружелюбно. Рёма надеялся встречаться с ними как можно реже.
Простившись с надоедливым водителем, единственным плюсом которого оказалось то, что он избавил своего пассажира от необходимости при въезде на территорию объяснять цель своего визита, Рёма ещё раз огляделся по сторонам. Школа все ещё казалась самой обычной. На фотографиях в интернете она выглядела как-то по-другому, но будущий ученик все ещё страдал от нарушений сна, связанных со сменой часового пояса, и умудрился не только не придать значения расположению корпусов, но даже забыл название школы и адрес. В его оправдание нужно заметить, что Рёме было неважно, как именно выглядит его новое учебное заведение. Он смотрел на своё поступление в новую школу только с одной стороны — здесь тренировалась самая сильная и известная в Японии теннисная команда.
***
— Кто бы мог подумать, что их окажется двое? Отличное начало, Инуи, — Фуджи, довольно улыбаясь в зеркало заднего вида, выкатил машину на дорогу.
-Угу, точно, — кивнул Инуи, записывая что-то в два блокнота одновременно. В первом, под заголовком «Като Качиро, 15 лет», скопилось уже довольно много информации, в то время, как во втором, под заголовком «Мизуно Кацуо, 15 лет» содержались в основном перечеркнутые строчки.
— Что-то похожее было несколько лет назад, когда мы нашли близнецов Танака. Ты тоже зарегистрировал только один всплеск.
— Угу.
Инуи написал в блокноте Кацуо «Очевидно, скрывает свою мутацию ото всех, кроме близких членов семьи», затем вздохнул и перечеркнул написанное.
— Правда, тогда и маяков у нас было поменьше. А вот сейчас в случае с этими двумя что-то меня беспокоит...
— Угу.
— Ты ведь меня не слушаешь, да?
От упреков Инуи спас резкий сигнал входящего сообщения. Сразу же следом за ним зазвонил второй телефон, к которому присоединился передатчик, закрепленный на лобовом стекле.
— Да, это я. Спасибо, уже смотрю. Ничего себе! Поверить не могу!
Фуджи потребовалась вся выдержка, чтобы следить за дороой и не пытаться хотя бы заглянуть в телефоны или планшет, совершенно увлекшие его спутника. Когда он уже собрался остановить машину и всё-таки выяснить, в чем дело, Инуи отложил очередной мобильный и возбуждённо заговорил:
— Это Учимура, я оставил его следить за активностью в сети, в частности на анти-мутант ресурсах. Несколько минут назад, причём именно в той зоне, где я регистрировал второй всплеск, видели образование торнадо, которое затем так быстро исчезло, словно его и не было. Некоторые люди связывают этот феномен с прошедшей ночью грозой, но большинство винит нас. Мои сетевые фильтры, отслеживающие негативные упоминания о мутантах, просто взбесились от перегрузки!
— Значит, мы просто поедем быстрее.
С этими словами Фуджи до отказа выдавил скорость, при этом его спутника резко дернуло назад, и он уронил один из телефонов.
— Ай, за что?!
— Ты «оставил Учимуру», да? Не помнишь, что мы говорили об использовании сил учеников в личных целях, профессор Инуи?
***
— Э-э-эй, ты тоже новенький?
Рёма обернулся на этот веселый голос и попытался принять строгий вид.
— Привет, я Хорио. Мутант, как и ты, ты ведь мутант, да? Я могу это почувствовать, только это всегда как-то стрёмно. Особенно если рядом другие мутанты, тогда вообще не разберёшь. А тут ведь их полно. И это круто!
Рёма медленно кивнул, показывая, что информация его заинтересовала.
— Я уже два года назад манифестировал и с тех пор все время тренируюсь дома. Бабушка только теперь разрешила... то есть я хочу сказать, только теперь безопасно выпускать меня на улицу. И я сейчас имел в виду национальную безопасность.
Хорио торжественно поднял палец вверх.
— Ты ведь понимаешь, что такой мутант, как я — мутант, обладающий силой видеть других мутантов — непременно должен заинтересовать иностранных шпионов? Очень скоро на меня начнётся настоящая охота! А ещё вот, что я скажу...
Хорио внезапно замер.
— Ты слышал это?
— Слышал что?
— Это там, побежим-посмотрим!
Рёма позволил схватить себя за руку и потащить вперёд, и это оказалось не таким уж плохим решением, потому что, свернув за угол, он оказался как раз рядом с теннисными кортами. К удовольствию Рёмы, корты занимали большое пространство и выглядели довольно ухоженными, но пустынными: только на самом дальнем шел какой-то матч.
К сожалению, Хорио на этом не остановился. Крепко держась за руки, новые знакомые миновали сетку, которая ограничивала корты, и свернули в сторону, к одиноко стоящему зданию.
У высокой кирпичной стены этого здания разворачивалось действие, которое поначалу показалось Рёме репетицией циркового представления. Двое девушек в форме стояли, прижавшись спинами к кирпичам, в то время как несколько подростков с ракетками наперебой били по стене теннисными мячиками. Только после того, как Хорио затормозил, Рёма смог рассмотреть, что одна из девушек — с двумя тонкими косичками — трясётся в беззвучном плаче, а вторая — с хвостиками — широко раскрывает рот, словно рыба. При этом, единственными звуками вокруг оставался стук мячиков и смех парней с ракетками. За то короткое время, пока Рёма за ними наблюдал, они разошлись ещё больше — каждый отбиваемый мяч ударялся в стену все ближе и ближе к девушкам.
Не оглядываясь вокруг, Рёма быстро достал из сумки свою собственную ракетку и несколько мячиков, прицелился и ударил. Он рассчитывал, что его мяч пройдёт рядом с ухом одного из «теннисистов», и, отбившись от стены, на обратном пути выбьет ракетку у того из рук. Однако, в то же время с противоположной стороны вылетел ещё один мяч. Этот мяч сбил несколько других, не потеряв силы, столкнулся с Рёминым, поменял направление и закончил свой полет во лбу самого высокого из нападающих. Тот с воплем рухнул вниз, а Рёмин мячик, потеряв импульс, вяло шлепнулся на землю и подкатился к ногам девочки с косичками.
Рёма немедленно забыл обо всём остальном. Его внимание полностью поглотил новый участник сцены, так ловко управляющийся с ракеткой — игрок с удивительно спокойным лицом, как для того, кто только что отправил противника в нокаут теннисным мячиком; парень, чуть старше его самого, в черно-красном спортивном костюме…
— Киичи, Судзуки, Иваки... — новоприбывший подошел ближе, внимательно оглядывая всё вокруг. От этого даже Рёме стало немного не по себе, однако самый строгий взгляд достался лежащему на земле теннисисту, — Сасабе. Вам лучше немедленно отправиться к коменданту вашего общежития и рассказать о происшествии. Он сам назначит вам наказание.
— Почему ты нам приказываешь, Тачибана?
— Какое наказание, ты же видишь, никто не пострадал. Мы просто тренировали новичков, помогали им лучше раскрыть возможности своей мутации!
Тачибана не сказал больше ни слова, только снова со значением посмотрел каждому в глаза и ловко перехватил ракетку. Этого оказалось достаточно, чтобы троица подростков подняла своего лидера и заковыляла прочь, бормоча возмущенные проклятия. Рёма мог только предполагать, что мутация Тачибаны была чем-то ужасным и вселяла страх в сердца его врагов. И он бы не отказался познакомиться с этой мутацией поближе. Желательно на корте.
***
— И чья это вина?
— Не знаю о чем ты.
Машина казалась тесной от повисшего в воздухе напряжения.
— Вы превысили скорость, если я не ошибаюсь, Фуджи-сан? А я никогда не ошибаюсь.
— Я хочу обратить Ваше внимание на то, что если я и превысил скорость один раз, хотя я этого не сделал, нас останавливают уже в третий раз, Инуи-сан.
— Они наверняка уже запомнили эту машину и водителя. Может быть, немного соку? У меня есть прекрасный состав. Через пять минут Вас никто не узнает.
— Нет, за руль я Вас не пущу, не ждите. И не приходила ли в Вашу голову мысль, что нас не случайно задерживают? Тем более, что нам не выписал штраф. За превышение, которого не было.
— Тогда это скорее связано с последними законами. Они просто более внимательно проверяют машины со значком «мутант за рулём», после того случая, когда слепая бабка разъезжала по Токио, ориентируясь на звуковые волны, как летучая мышь.
— И смела две колонны парада парикмахеров. Я помню. — Фуджи задумчиво погладил пальцами руль. — Но сегодня мне это внимание не нравится.
— Плохое предчувствие?
— Может быть. Ты же знаешь, что в отличие от сестры, я не способен видеть будущее.
— И всё-таки, часть генов у вас общая, так что… всё может быть. Помню, ты очень точно предсказал, что Момоширо и Кайдо разобьют микроскоп, если подерутся у меня в кабинете.
— Это было очевидно. Как и то, что ты не вернёшь мне миксер, который взял «на денёчек» две недели назад.
Инуи втянул голову в плечи, пытаясь слиться с сиденьем. Именно этот момент выбрал представитель дорожной службы, чтобы снова постучать к ним в окно.
— Всё в порядке, — сообщил он, возвращая документы. — Можете спокойно ехать дальше.
— Извините, пожалуйста, — Фуджи улыбнулся своей фирменной улыбкой, — нам бы хотелось знать причину, по которой нас остановили. На будущее. Это возможно?
Полицейский в ответ только пожал плечами и молча отступил назад, давая знак проезжать.
***
— Сорок-ноль.
Рёма сжал ручку ракетки, пытаясь сосредоточиться на матче. Он уговорил Тачибану сыграть хотя бы один гейм, и практически сразу же вокруг корта собралась настоящая толпа болельщиков. И болели они отнюдь не за Рёму. Если не считать толпы, дружно предрекающей ему проигрыш, что оказалось абсолютно новым для него ощущением, с толку его сбивал факт: он никак не мог просчитать мутацию Тачибаны. Играя с мутантами всю свою жизнь, Рёма усвоил главное правило — сначала оцени противника. Но даже после трёх подач Рёма не мог сказать, какой именно силой пользуется его оппонент. И это, как ни странно, делало матч ещё более интересным.
Рёма так увлёкся, что, отбивая очередной укороченный, оказался слишком близко у сетки и следующий удар на заднюю линию определил исход игры. Не хватило всего нескольких долей секунды, чтобы успеть к мячу, но это время было решающим.
— Гейм выиграл Тачибана, — звучно объявил незнакомый голос, который оказался способен перекричать даже радостный рев собравшейся толпы.
На корт вышел молодой мужчина в спортивной форме.
— Интересная игра, Тачибана, но боюсь, я вынужден прервать матч. Мне нужна помощь с регистрацией нового инвентаря.
— Конечно тренер, мы всё равно уже закончили, — Тачибана протянул Рёме руку, — это была отличная игра, спасибо.
— Мы обязательно сыграем снова, и я отыграюсь! Я уже почти понял твою мутацию, так что не думай, что я позволю тебе взять следующий матч.
— Мутацию? — Тачибана улыбнулся. — Не хочу тебя разочаровать, но у меня нет никаких мутаций. Я человек.
— Но разве... разве это не школа для мутантов?
***
Ещё час езды и три остановки спустя, машина с двумя учителями старшой школы Сейфуро наконец достигла своей конечной цели. Хотя, вернее было бы сказать, что она приблизилась к цели настолько, насколько это возможно. Дальше дорогу перекрывали жёлтые ленты полицейского оцепления.
— Разверните машину и следуйте в объезд, — указал им очередной хмурый полицейский.
— Простите, — Инуи опустил стекло со своей стороны, — но мы не можем воспользоваться советом. Мы здесь по делу.
— Здесь зарегистрировано происшествие, связанное с мутантами. Допуск в район строго ограничен.
— Именно поэтому мы и приехали, — Инуи порылся в бардачке и вытащил нужные бумаги, — у нас есть разрешение министерства по делам мутантов.
Полицейский взял документы и быстро просмотрел. Во время чтения его лицо приняло абсолютно непроницаемое выражение.
— Вроде бы порядок, но пропустить вас я всё равно не могу. На месте происшествия уже есть специалисты от министерства.
***
— Разве это не школа для мутантов? Вы ведь мутанты, так?
Рёму окружили ученики его возраста под предводительством Хорио. Старшие же быстро разошлись — кто-то ушёл за Тачибаной, а кто-то занял соседние корты.
— Я хочу объяснить, можно? — вызвалась одна из спасённых девочек. — Меня зовут Осакада Томока и я уже полторы недели в Сейфуро. Я видела, что ты вступился за нас даже до того, как пришёл Тачибана-сан. Ты потрясающий! Мы с Сакуно ужасно тебе благодарны!
— Я там тоже был, между прочим, — вставил Хорио.
— Ага, стоял в сторонке и смотрел, как нас избивают.
— Да ты так орала, что у меня чуть мозги не вытекли!
— Ты меня слышал?
— Да говорю же, тебя и на Луне услышали!
— Но... — молчавшая до этого девочка с двумя косами — Сакуно — подошла ближе и взяла подругу за руку, — когда Томо-чан расстроена, она не может себя контролировать и переходит на ультразвук. Никто не может её услышать.
— Но я... о, значит, я могу слышать ультразвук?! — Хорио на радостях дернул себя за волосы. — Какая потрясающая мутация!
— Ты же говорил, что можешь отличать мутантов от людей, — мрачно вставил Рёма. — Или врал?
— Я и могу! Честно могу! Должно быть, у меня целых две крутых мутации, ну разве я не везунчик?
— Ты спрашивал про нашу школу? — все также тихо продолжила Сакуно. — В Канто есть два учебных заведения, где мутанты могут пройти обязательную подготовку. Это токийский Институт геномных адаптаций, где учатся только мутанты, и наша школа для мутантов Сейфуро, где мы учимся вместе с людьми. В отличие от ИГА, тут нет института, но бабушка говорит, что они работают над этим.
— О, точно! — Рёма наконец вспомнил, как называлось учебное заведение, куда его зачислили. И понял, почему кампус выглядит совсем не так, как на рекламных проспектах. — Этот идиотский таксист привёз меня не туда.
— Значит, — Сакуно выглядела растроенной, — ты уедешь, и не будешь учиться у нас?
Действительно, стоило поспешить, если Рёма хотел успеть сегодня добраться до правильной школы. Если поймать такси сейчас, то старик ничего не узнает о том, что он умудрился всё-таки заблудиться. Но с другой стороны, матч с Тачибаной был непредсказуемым и Рёма хотел бы его доиграть. И если люди так хорошо играют в теннис...
— Плевать, я остаюсь здесь. У кого записываться?
Фраза была встречена дружными аплодисментами, и Рёма едва сдержал улыбку, которая могла бы дать неверное представление о его крутом имидже.
— Кхе-кхе, — торжественно откашлялась Томока, — для начала тебе нужно выбрать направление и общежитие, в котором ты собираешься оставаться, а потом подойти к коменданту этого общежития. У нас есть Фудомине, где специализируются на истории. Ты играл с Тачибаной, он староста этого общежития, а Инуи-сенсей, или как мы называем его Очки-сенсей, комендант и профессор истории.
— История... — как не велико было впечатление, произведенное Тачибаной, история не относилась к числу любимых Рёмой предметов. — А что ещё есть?
— Дальше Роккаку: здесь живут те, кто решил развивать свои мутации при помощи искусства. Комендант — Фуджи-сенсей, а староста выпустился в прошлом году, так что скоро будет назначен новый.
— Ну, это вообще не для меня. А кто играет в теннис?
— Все играют. Спортивная подготовка обязательна и в каждом общежитии своя теннисная команда, которая соревнуется с другими. И есть ещё Сейгаку! Считается, что именно там самая крутая команда, тем более, что их комендант — Тезука-сенсей, к тому же тренер общего для всех теннисного клуба. Староста этого общежития Ойши-семпай, и он очень добрый.
— Но ещё, — перебил Хорио, — Тезука-сенсей читает математику и, говорят, страшно строгий. Ну, ты же видел его, это он остановил ваш матч. Так что, в их общаге все только и делают, что учатся. Я лично взвесил все варианты и выбрал для себя Роккаку.
— Удачи, — хмыкнула Томока, — туда места себе позабивали ещё с младшей школы. Нужно быть действительно талантливым, чтобы попасть к ним.
— Значит, нужно выбрать одно из трёх? — уточнил Рёма.
— Да, точно. Сейгаку, Фудомине и Роккаку, от этого школа и получила своё название — СейФуРо.
— Ну, прямо Хогвартс.
— Хмм, кажется, вы забыли ещё кое о чём, — вмешался посторонний голос.
Увлечённые подростки и не заметили, как на корте появился новый учитель.
— В прошлом году было организовано новое общежитие — общежитие имени святого Рудольфа. И это превращает полное название школы в «старшая школа для мутантов «святого Сейфуро». Пока неофициально, конечно. Так что, новенький, если ты хочешь серьёзно осмыслить возможности своей мутации, а также присоединиться к непобедимой теннисной команде, то выбирай общежитие святого Рудольфа. Которым управляю я, учитель физики и общественных наук, а также доктор философии, неотразимый Мизуки Хаджиме.
— Отказываюсь! — Рёма снова повернулся к окружившим его одногодкам. — Самые крутые в Сейгаку, говорите? Это где?
***
— Я так и знал, что это дело ваших рук, Юкимура!
— Что именно, Фуджи? Нас вызвали, как только активность нового мутанта была зарегистрирована. Мы прибыли на место происшествия первыми и позаботимся обо всём в соответствии с законодательством. Вам совершенно не о чем беспокоиться.
Фуджи улыбнулся и сделал ещё один шаг вперед. Инуи посмотрел на него с беспокойством, затем перевёл взгляд на двух других мутантов, молча стоящих за спиной у Юкимуры. С самого начала было ясно, что троица из Института геномных адаптаций не отступит от своего, и если Фуджи надумал решить дело дракой... Нет, это глупая мысль — хотя его напарник и выглядел странно возбуждённым, он не стал бы набрасываться на другого мутанта, да ещё и при свидетелях.
«Что за чушь в голову лезет!», сердито одёрнул себя Инуи. «Фуджи вообще не способен ни на кого наброситься».
— По закону у меня есть право сделать официальный запрос. Вы отлично знаете, что допуск Сейфуро позволяет получать всю информацию о происшествиях такого рода.
— Конечно, — лениво улыбнулся в ответ Юкимура. — Вы можете подать запрос в министерство хоть сейчас. Я обязательно отошлю в ответ самый подробный отчёт.
Пожалуй, Юкимура тоже перестарался со сладким. Хотя Инуи встречался с ним нечасто, сейчас он мог бы назвать подобную улыбку довольной или даже злорадной, если бы его противник не хранил при этом на своем лице выражение святой безмятежности.
Инуи вопросительно посмотрел на Янаги, но старый друг, как обычно, предпочёл делать вид, что они незнакомы.
— Не стоит утруждаться, мы предпочитаем не перекладывать на вас тяжелый умственный труд.
Эффект от угрожающего тона Фуджи был полностью сведен на нет внезапно зазвонившим телефоном противника. Юкимура ловко выудил мобильный из кармана, приложил к уху и больше не глядя в их сторону, двинулся прочь.
Санада немедленно пошёл следом, в то время, как Янаги, наоборот, задержался.
— Вам лучше уехать, — мягко сказал он. — Ничего уже не поделаешь.
Инуи все ещё пытался разобрать что-то в удаляющемся телефонном разговоре: «Так, и где он сейчас?», «Вы испытываете моё терпение» и «Нет, я хочу слышать только факты» — кажется, кому-то все же удалось подпортить хорошее настроение Юкимуры.
Фуджи подтолкнул Инуи в сторону машины, и сам занял место рядом с водителем. Инуи потом ещё часто вспоминал этот случай и неожиданное желание напарника уступить ему руль. Обычно, любящий контролировать всё на свете Фуджи никогда не отказывался от возможности вести, но в тот день его неожиданное решение спасло жизнь им обоим.
Разгоняя машину и думая о скором возвращении в школу и предстоящем эксперименте, Инуи вдруг почувствовал сильнейшую головную боль. Высокий болевой порог и природная выносливость позволили ему взять под контроль ситуацию и остановить машину до того, как боль стала практически невыносимой. Ощущения были такими, словно кто-то вскрыл черепную коробку и налил туда кипящего масла, но длились они недолго. Уже через несколько минут Инуи снова нашёл в себе силы вздохнуть и вспомнить о своём спутнике. Тот был без сознания.

— А-а-ай по... нет, ку...
Хорио пытался вслух прочитать написанное на доске и выглядел, в общем, довольно жалко. Рёма некоторое время наблюдал за ним и за учителем, который не спешил на помощь бедняге, пока, наконец, не выдержал.
— I like your mutation.
— Совершенно верно, Эчизен. — Фуджи-сенсей встал из-за стола и снова подошёл к доске. — Это тема вашего первого полевого задания, которое нужно сделать до начала учебного года. В Сейфуро мы поможем вам найти лучший способ понять свою мутацию и полностью взять её под контроль. Может быть, при помощи физических упражнений, либо изучая историю других похожих случаев, а возможно пытаясь выразить себя при помощи искусства. Но пока, на первом году обучения, все эти предметы для вас обязательны. И для начала, вот — проект, который должен помочь вам понять других мутантов и научиться взаимодействовать с ними.
— «Мне нравится твоя мутация»? — скривился Рёма.
— И снова верно, Эчизен. Для выполнения полевого задания вам нужно будет выбрать любого ученика-мутанта из Сейфуро, понаблюдать за ним и выразить свои положительные эмоции при помощи любого вида искусства. Это может быть картина, поэма или рассказ, танец или песня — всё, что только хотите.
— Простите, сенсей, — Качиро поднял руку, — а можно выбрать кого-нибудь из учителей?
— Можно, только если это не помешает их работе. Вы все наверняка сталкивались с нетерпимостью и предвзятым отношением со стороны людей и можете думать, что сами выше этого. Но на самом деле, пока вы росли в подобной культуре, она незаметно меняла и вас. Именно поэтому цель проекта «Мне нравится твоя мутация!» — сосредоточиться на положительных впечатлениях, постараться увидеть замечательные возможности в других. А для того, чтобы помочь вам освоиться и не допустить нарушения дисциплины, у каждого будет напарник из числа учеников постарше, которые вызвались сами.
Фуджи жестом указал на группу старшеклассников, выстроившуюся вдоль стены.
— Не все из них специализируются на искусстве; кого-то, возможно, прельстили дополнительные баллы, которые начисляются за участие в проекте. Но в любом случае, я не сомневаюсь, что они все будут стараться. Итак, в указанные сроки я буду ждать работы следующих пар: Като Качиро — Араи Масаши, Мизуно Кацуо — Кисаразу Рё, Осакада Томока — Канеда Ичиро, Рюзаки Сакуно — Тачибана Анн, Аой Кентаро — Кисаразу Ацуши и Эчизен Рёма — Момоширо Такеши. На сегодня я прощаюсь с вами и желаю удачи. И... Эчизен-кун, задержись.
Не дожидаясь, пока все ученики покинут класс, учитель вернулся за свой стол и велел Рёме следовать за ним. Тот факт, что он впервые за все время выглядел совершенно серьёзным, немного беспокоил. Но только чуть-чуть.
— Что-то случилось, сенсей?
— Не волнуйся, ничего не случилось. У меня к тебе несколько вопросов.
— Я никогда не волнуюсь.
— Все документы на твой перевод готовы, так что ты наконец-то официально учишься у нас. Некоторые трудности, с которыми мы столкнулись, помог уладить твой отец.
— Да уж, старик доволен. С чего бы это?
— Эчизен, ты наверняка слышал, что в отличие от ИГА мы не сотрудничаем и никогда не сотрудничали с армией. Твоему отцу может нравиться это, но помни — если что-то пойдёт не так, у нас гораздо меньше возможностей защитить тебя. Будь очень осторожен в использовании своей мутации.
— Ладно.
Рёма прищурился, пытаясь рассмотреть, насколько учитель удовлетворен его ответом. Жизнь научила его не связывать себя лишними обещаниями. Особенно в части собственного поведения. Нельзя сказать, что новый ученик считал себя закоренелым нарушителем, но все эти разговоры о «будь осторожен» или «используй с умом» уже успели надоесть ему хуже некуда. К его удивлению, Фуджи-сенсей снова улыбался.
— Надеюсь, тебе у нас понравится, Эчизен Рёма. И последний вопрос: в день своего приезда ты был свидетелем одного неприятного происшествия. Старшие были невежливы с двумя новыми девочками — Осакадой и Рюзаки. Должно быть, ты не помнишь имён старшеклассников?
— Одного точно звали Сасабе, — ответил Рёма. Замечание учителя о том, что он может «не помнить» чего-то, было для него напоминанием о промашке со школой и подстегивало доказать свою отличную память, — а трёх других Киичи, Судзуки и Иваки.
— Очень хорошо, — улыбка Фуджи-сенсея стала ещё более дружелюбной, и Рёма понял, что его заманили в самую простую ловушку из всех возможных. — Спасибо, я запомню и обязательно прослежу за тем, чтобы нарушители, которые считают себя резидентами непризнанного официально общежития святого Рудольфа, были как следует наказаны. Можешь идти, Эчизен.
Хотя Рёме, в общем-то, не было никакого дела до того, что сделает с теми неудачниками вечно улыбающийся учитель, он словно наяву услышал голос судьи, отсчитывающего очки в теннисном матче: «15-0, лидирует Фуджи». Что ж, этот матч стоит посмотреть.
Уже у самого выхода он обернулся ровно настолько, чтобы сказать: «Можете даже записать, сенсей, а то забудете», и быстро нырнул за дверь.
«15-15»
***
— ...да, я тоже так думаю. Вероятность того, что новый закон отправят на доработку... я бы сказал, около 76 %. Ты не учел поправки на последнее назначение в министерстве. Или я чего-то не знаю? Так или иначе, надеюсь, ты найдешь время, и мы сможем увидеться в выходные. Нельзя оставлять партию недоигранной надолго. Хорошо, я постараюсь. До встречи, мой друг.
Инуи положил трубку и задумчиво уставился в окно.
В это самое время в двух классах от него происходило крупномасштабное стратегическое совещание.
— Я уверена, что после этого он пойдёт сразу в библиотеку, — вещала Тачибана Анн. — Если мы выйдем сейчас, то займем самые удобные позиции для наблюдения.
— А ты уверена, что это нормально, Анн-чан, — Сакуно смущенно теребила тетрадь с наклейкой «Полевые наблюдения, день второй: вся правда о шокирующей мутации Инуи-сенсея», — вот так ходить за ним везде?
— Раз сам Фуджи-сенсей дал это задание, мы можем делать, что хотим. И это отличный шанс для общежития Фудомине узнать, что же за удивительную мутацию скрывает за своими очками наш комендант!
— Поэтому... все остальные тоже здесь?
Действительно, Анн-чан, которая сразу объявила, что целью проекта «Мне нравится твоя мутация» станет преподаватель истории, привела с собой едва ли не половину общежития Фудомине. По крайней мере, бедной Сакуно казалось, что она постоянно окружена незнакомыми парнями в черно-красных спортивных костюмах.
— Мы уже долго пытаемся узнать, какая тайна скрыта за очками сенсея, поэтому подошли к делу со всей возможной серьёзностью. Шинджи и Тетцу отвечают за расписание и распределение сил, Масая носит наше оборудование, Кёске и Тацунори ведут документальную видео— и фотосьемку. И ещё, если профессор нас заметит, Тацунори должен будет его отвлечь. А Акира — наши уши, благодаря его мутации мы можем не подходить близко и всё равно всё услышим! Правда же, я замечательно придумала?
— Но если мы всё делаем с разрешения Фуджи-сенсея, то почему так важно, чтобы профессор ничего не заметил?
— А он нас убьет, если узнает! Аха-ха, шутка, просто так интереснее. Ну, идёмте же, чего встали!
***
— Эчизен, мы никогда не закончим этот проект в срок.
Момоширо, которого судьба предназначила Рёме напарником по проекту, со вздохом шлепнулся на свободное место рядом с ним. Пока учебный год не начался, расписания в кафетерии тоже не было, и многие ученики торчали там часами. Если бы не толпа, просторное открытое помещёние с постоянным доступом к еде могло бы стать любимым местом Рёмы в кампусе.
— Кто сказал, что я вообще буду делать этот дурацкий проект, семпай? Что будет с теми, кто откажется?
— Наверняка что-то ужасное! Но точно никто не знает, потому что ещё никто не отказывался от заданий Фуджи-сенсея!
— Люблю быть первым.
— Нет, ты не можешь так поступить со мной, Эчизен! Мне позарез нужны эти баллы! В соревновании между общагами могут участвовать только те, у кого нет долгов за прошлый год, и это мой последний шанс на отработку!
— Мада мада дане, семпай. Пойду, возьму ещё пару гамбургеров.
— Тогда я тоже возьму пару гамбургеров и не отстану от тебя сегодня, пока ты не согласишься. Да, не отстану!
— Тогда я возьму пять!
— А я шесть!
— А я десять!
— Дюжину!
— Тебе столько не съесть, семпай!
— Ты сдашься первым, Эчизен!
***
— Никогда не сдавайтесь — никогда, никогда, никогда, никогда, ни в большом, ни в малом, ни в крупном, ни в мелком, никогда не сдавайтесь, если это не противоречит чести и здравому смыслу. Никогда не поддавайтесь силе, никогда не поддавайтесь очевидно превосходящей мощи вашего противника.
— Что это он делает?
Группа резидентов Фудомине заняла удобные наблюдательные позиции за книжными полками, но профессор Инуи задерживался. Кроме них в библиотеке был только один ученик — загорелый накачанный парень, который сразу же показался Сакуно странным, — весь его стиль совершенно не вязался со стопками книг и густо исписанными листками вокруг.
— Это Кайдо Каору из Сейгаку. У него совсем плохо с историей, но в прошлом году он записался на дополнительные занятия профессора Инуи. Летним заданием было найти и выучить наизусть 50 цитат известных исторических личностей, которые подходили бы для мутантов.
— Похоже, у него с этим проблемы...
Как раз в этот момент Кайдо откинулся на спинку стула и с выражением крайнего страдания на лице попытался повторить прочитанное:
— Никогда не сдаваться, никогда, никогда, никогда... никогда, никогда... никогда... Чёрт, никогда я этого не запомню!
Анн заговорщически улыбнулась.
— Он нечто. Приехал сюда за месяц до начала занятий, и каждый день сидит в библиотеке. А знаешь почему?
— Почему?
— Ждет профессора Инуи. Понимаешь? Они здесь встречаются. Теперь понимаешь? Ну, свидание у них!
— Не может быть!
— Да тише ты, не кричи так, а то он услышит. Посуди сама — он записался на необязательный семинар по предмету, в котором совсем плох, а для выполнения задания выбрал цитаты Черчилля. Все знают, что это любимый государственный деятель профессора. А ещё — и это причина, по которой мы здесь — каждый день, ровно в 15-00, Инуи-сенсей приходит в библиотеку. Они не разговаривают, но сидят за соседними столами до вечера: профессор работает, а Кайдо зубрит цитаты. Что ещё это может быть?
— Но тогда нам лучше уйти...
— Не лучше! Наоборот, Инуи-сенсей всегда так расслаблен в это время. Если мы выберем подходящий момент, то сможем заставить его снять очки!
— Да! — подхватили остальные. — Мы сделаем это, мы раскроем тайну профессора!
— Хотя я должен признать, что мы до сих пор не придумали способа, как это сделать. Как заставить его расстаться с очками хотя бы на секунду? Он хоть на ночь их снимает?
— Шинджи!
Тем временем Кайдо, не замечая того, что он больше не один в библиотеке, перешёл к следующей цитате:
— Воевать стоит всегда с улыбкой. Если вы этого не умеете, показывайте оскал. Если вы и этого не умеете, вам лучше не соваться в это дело... Да уж, лучше не соваться, фшшш...
***
— Фуф, вот это я нажрался...
— Мада мада... Подопри губой последний кусок и молчи…
— Ты бы тоже рот не открывал.
Уничтожив все гамбургеры, и временно согласившись считать ситуацию технической ничьей, Момоширо и Рёма выкатились из кафетерия и разлеглись на травке неподалеку. Там их и нашли другие новички, которым не терпелось поделиться результатами своих наблюдений.
— Кикумару-семпай такой классный! — быстро тараторил переполненный впечатлениями Качиро. — Он прыгает так высоко и всегда точно приземляется на ноги! А как он крутанулся в воздухе!
— Но Аказава-семпай тоже очень крутой! — вторила Томока и напарник явно разделял её восторг. — Он был просто непобедим! Когда он заставил мячи раздвоиться, а потом растроиться...
— А Кикумару со своим кошачьим зрением всё равно видел, какой мяч настоящий и мог его отбить!
— Что ещё за мячи? — Рёма всегда автоматически реагировал на любую фразу, которая могла быть связана с теннисом. И в этот раз он не ошибся.
— Мы видели теннисный матч между Кикумару-семпаем и Аказавой-семпаем, — поделился Качиро. — Это было просто потрясающе! Хотя Кикумару и проиграл, я считаю, что его мутация просто супер и поэтому мой проект будет посвящён ему. Правда, я ничего такого не умею...
— Аказава-семпай при помощи своей тактики быстро вымотал противника и с лёгкостью победил, — закончила Томока. — Так что мой проект будет посвящён ему. А вы парни уже определились?
— Хотел бы и я сыграть против этого повелителя кошек или парня с фокусами, — задумчиво проговорил Рёма. — А лучше, против обоих сразу.
— Так ты играешь в теннис? — Момоширо оживился. — Ха! Чего ж сразу не сказал? Пошли, сыграем.
— Я сделаю тебя всухую.
— Нет, я тебя сделаю!
— Мада мада...
***
— Всё поняла, Сакуно-чан? — Анн ободряюще улыбнулась, но это не помогло Сакуно почувствовать себя увереннее. Наоборот, план Фудомине показался ей ещё более рискованным и странным.
— Сейчас профессор садится на своё место, ты подходишь к Кайдо и говоришь, что собираешься писать о нём в проекте «Мне нравится твоя мутация», остальное за нами.
— Но...
— Он уже заходит, все по местам.
Дверь открылась, и в библиотеку зашёл профессор Инуи, который выглядел немного запыхавшимся. Однако, вместо того, чтобы пройти к своему столу, под которым прятался согнувшийся втрое Мори Тацунори, Инуи пошёл в другую сторону. Решительно свернув, он остановился перед Кайдо, который продолжал зубрить свои цитаты.
— Кайдо... — видимо на этом весь запас решительности профессора исчерпался.
— Сейчас что-то будет, — прошептала Анн и с силой сжала запястье Сакуно.
— Кайдо, ты… слишком много учишься!
— А? — Сакуно вопросительно посмотрела на напарницу, но та прижала палец к губам.
— Поэтому… тебе стоит развеяться немного, и мы могли бы… побегать вместе. Я знаю, раньше ты бегал три раза в день, но теперь… один раз… пропускаешь, чтобы заниматься. Хотя у меня две учёных степени, я тоже… не против… иногда пробежаться и даже надел сегодня спортивный костюм.
Профессор Инуи действительно променял свой обычный серый пиджак на спортивный костюм странного лилового цвета, растянутый в локтях и на коленях.
— Так что?
Кайдо, не поднимая голову от учебника, медленно, почти по слогам произнёс:
— … вам лучше не браться за это дело.
После чего застыл, глядя куда-то над плечом профессора. В полной тишине Инуи-сенсей развернулся и на негнущихся ногах вышел из комнаты.
— Как это печально! — Анн вскочила. — Скорее бежим за ним!
Резиденты Фудомине и Сакуно в хватке Анн-чан, с топотом пронеслись мимо Кайдо, который их даже не заметил. В задумчивости он выковырнул из собственных ушей наушники плеера и, продолжая глядеть в одну точку, беззвучно зашевелил губами, повторяя и повторяя слова, которые он так долго учился произносить без шпаргалки: «Воевать стоит всегда с улыбкой. Если вы этого не умеете, показывайте оскал. Если вы и этого не умеете, вам лучше не браться за это дело».
***
— Гейм, Момоширо. Один-ноль.
Рёма проиграл подачи соперника, но этого времени хватило, чтобы оценить возможности его мутации. Особенностью игры Момо была силовая поддержка — мутация не только давала ему преимущество в физическом развитии и мышечной массе, но также позволяла концентрировать энергию фокусно, чтобы придавать мячу большее ускорение.
— Я — Дикобраз, — крикнул Момо с той стороны сетки. — Вот такое имя себе придумал, потому что у каждого мутанта должно быть кодовое имя. Как Магнето. И энергия, с которой я ускоряю мяч — это мои иголки.
— Мада мада дане.
Теннис Момо был забавным, но теперь, когда все его возможности раскрыты, игра должна стать предсказуемой.
— Неважно как ты себя называешь, тебе не победить. Моя подача.
***
— Разве ты не расстроена тем, что произошло, Анн-чан? — жалобно пролепетала Сакуно. Она быстро поняла, что заученные слова Кайдо профессор принял на свой счет, и это ужасное недоразумение расстроило её до слез.
— Ну же, мы как никогда близки к победе! — Анн по-прежнему была полна оптимизма.
Команда Фудомине последовала за профессором и нагнала его позади кортов, возле наружного санитарного комплекса. Не замечая восьми наблюдающих за ним учеников, Инуи-сенсей включил холодную воду в умывальнике, затем снял очки и положил их рядом на каменный выступ. К неудовольствию наблюдателей, он зажмурился, а потом склонился над струей воды, бьющей из-под крана.
Очки Инуи-сенсея, как только остались без его присмотра, принялись искушать восемь пар любопытных глаз, призывно поблескивая квадратными стеклами.
— Настоящий учёный должен идти к своей цели, не смотря ни на что, — торжественно заявила Анн. — Он сам нас этому учил. Поэтому, наша цель — очки. Масая?
— Вы, конечно, можете попробовать, но это не означает, что они действительно упадут, причём упадут именно туда, куда мы хотим, потому что Сакураю явно будет тяжело сконцентрироваться на таком небольшом участке, да и профессор наверняка заметит, если...
— Шинджи!
Ибу Шинджи нахмурился, но замолчал. Сакурай вышел чуть вперед и вытянул руки. Сакуно почувствовала легкую дрожь землетрясения. Очки на краю умывальника тоже дрогнули, но не упали.
— Ещё, — потребовала Анн.
Снова очки покачнулись, но удержались.
— Давай сильнее, чего ты!
— Он заметит.
— Давай!
Сакурай сжал пальцы протянутой руки в кулак, и умывальник вполне заметно тряхнуло, а из-под земли донёсся далекий гул. Инуи-сенсей продолжал водные процедуры, ничего не замечая вокруг себя, пока его очки на полке умывальника тряслись, подпрыгивали, потом завалились на бок, несколько долгих мгновений повисели, зацепившись за край, и… всё-таки полетели на землю.
Ученики дружно перевели дыхание, но их надеждам не суждено было сбыться. Вдруг очки окутало рассеянное золотое сияние, они остановились в полете, а потом медленно поползли вверх.
— Это... — Сакуно завороженно смотрела на маленькое сверкающее облако, но Анн и остальные оказались более бдительны.
— Это Тезука-сенсей, и он нас заметил! Бежим!
***
— Два-один в пользу Момоширо, Эчизен подает.
Несмотря на все прогнозы Рёмы, игра не стала скучной после первого гейма. Скорее наоборот, Момоширо смог отбить его закрученную подачу, используя комбинацию из своей силы и баланса. После этого он использовал в своей игре не только мутацию, но и множество человеческих приёмов и комбинаций, в том числе и некоторые из тех, что Рёма запомнил по игре с Тачибаной. Очевидно, что мутанты и люди здесь тренировались вместе, и это делало сильнее вторых и более непредсказуемыми первых.
И это также ещё сильнее разожгло в Рёме желание победить.
— Эй, Эчизен, мы ещё не видели в деле твою мутацию. Или тебе нечего показать?
— Уверен, что готов к таким потрясениям, Момоширо-семпай?
— Зови меня Момо-чан и покажи всё, на что способен!
***
Тезука аккуратно перенес очки Инуи наверх, а затем, используя всё тот же телекинетический импульс, закрутил продолжавший хлестать кран. Только после этого профессор заметил его.
— Твои ученики очень упорны.
— Да? Ну, молодцы, я другого от них не жду.
Инуи рукой попытался смахнуть воду с лица, но не добился видимых успехов. В старом спортивном костюме, с мокрыми волосами и без очков он выглядел таким несчастным, что растрогал бы и камень. Тезука, вопреки распространённому заблуждению, камнем не был:
— Что-то случилось? Если тебе нужна помощь, просто скажи...
— О, Тезука, — Инуи невесело рассмеялся, — мне уже не поможешь. Но ты меня искал, и, возможно, я могу помочь тебе?
— Нужно поговорить. Но сначала нужно высушиться и переодеться, так что давай пойдем к тебе.
— Вы делаете предложения, от которых невозможно отказаться.
— Прекрати паясничать. Сейчас та пора года, когда легко простудиться.
— Советуешь не быть небрежным?
— Если бы ты слушал этот совет хотя бы иногда... Пойдем уже. И да, Инуи?
— Что?
— Постарайся, чтобы в этот раз никто из учеников нас не слушал. Если нужно, заблокируй.
***
«Три-два»
Рёма снова быстро закрыл глаза. Для того, кто умеет смотреть, а точнее для тех единиц, кто обладал подобным ему отклонением генного порядка, чужая мутация выглядела, словно сплетение разноцветных светящихся нитей, складывающихся в фигуру человека. Все, связанные с этим манипуляции, обычно недоступные взгляду — будь то звуковые волны или энергия, которую Момоширо перенаправлял в свои мячи, тоже становились видимыми в таком режиме. Сила Момоширо действительно была похожа на тонкие иголки, иногда размытые и нечёткие, а иногда даже на вид острые и опасные, оставляющие за собой призрачный след. Именно в такие моменты удары получались у него лучше всего.
Но Рёме некогда было любоваться открывающейся картиной. При помощи такого «улучшенного» обзора проще простого взять несколько нитей противника и прицепить к себе. Так можно копировать целые энергетические матрицы, в совершенстве повторяя чужие техники и удары, чем Рёма успешно и занимался уже не первый год.
— Четыре-два, ведёт Эчизен. Смена сторон.
— Ладно-ладно, я сдаюсь! — внезапно Момоширо поднял руки вверх. — Продолжим позже, договорились?
— Эй, так не честно! Испугался?
— Мечтай. Я просто как-то фигово вдруг себя почувствовал, явно не стоило играть после дюжины бургеров. Бр-р-р, не хочу снова в медпункт. А ты как?
— Мада мада дане.
Момоширо и правда выглядел не лучшим образом — как-то внезапно побледнел, и его широкая улыбка уже совсем не казалась естественной. На долю секунды Рёме пришла в голову мысль, что это недомогание могло быть следствием его манипуляций, но он быстро от неё отмахнулся. Этот фокус он проделывал сотни раз во время игры с отцом и некоторыми другими противниками-мутантами, и был точно уверен в его совершенной безвредности. А Момо-семпаю действительно стоило бы меньше жрать.
— Игра была отличная, с нетерпением жду повторения.
— Неплохо, — Рёма пожал протянутую руку, — но в следующий раз уж выложись на полную.
— Договорились.
— Рёма-сама такой крутой, — донесся до них восхищенный вопль Томоки. — Жаль, что Сакуно этого не видела... Точно! Я выберу Рёму-сама для своего проекта «Мне нравится твоя мутация», и всё-всё про него разузнаю!
***
— Так о чем ты хотел поговорить?
Инуи переоделся в длинный махровый халат и насухо вытер волосы, но Тезука все равно не мог отделаться от мысли, что профессор выглядит каким-то разбитым и потерянным. Однако, тот ясно дал понять, что не хочет расспросов, и не Тезуке было тягаться с ним в упрямстве. Тем более, что и сам он сейчас нуждался в совете друга:
— Тебе не показалось, что Фуджи в последнее время выглядит усталым?
— О. Ты тоже так думаешь?
— Я наблюдал за ним, и сейчас, после того, как вы обнаружили двух новых мутантов, он стал более рассеянным. Кроме того, мне кажется, что он плохо спит.
— Вот как, — Инуи склонил голову на бок и, на какое-то время, казалось, позабыл о своих несчастьях. — А Фуджи знает, что ты за ним сле... наблюдаешь?
— Инуи, ты не можешь...
— О, прости, считай, что я ничего не говорил. Или нет, что сказано, то сказано. Меня действительно беспокоит ситуация с Фуджи, но он меня блокирует, а вытащить из него что-то насильно не сможет никто.
— Значит надо поговорить с Оджи.
— Тезука, к тебе всегда приходят чудесные идеи. Но что мы ему скажем? Нам кажется, что Фуджи плохо спит, и надо с этим что-то делать? Не споёте ли вы ему колыбельную, господин директор?
— Если ты не намерен говорить серьёзно, я ухожу.
— Нет уж, дослушай. Когда мы ездили в город, Фуджи потерял сознание. И если бы я не отключился раньше, я бы точно инсульт заработал от страха за него.
— Почему вы никому не рассказали? — нахмурился Тезука.
— Это тоже не моя идея. Мы не знали что это, но было похоже на мощную телепатическую атаку и как-то связано с тем третьим мутантом, которого забрали ИГА. Нас туда даже близко не подпустили, но Фуджи считает, что он мог быть телепатом. Или даже тем самым Телепатом-из-Канто, чьё присутствие мы все чувствовали накануне. Если ИГА добрались до него, мы должны что-то предпринять.
— И вы скрыли от меня не только такой важный факт, но и угрозу, которой подвергалось ваше здоровье?
— Фуджи сказал, что полностью восстановился! — Инуи возмущенно фыркнул. — Почему я не должен ему верить, если сам в норме? Завтра я уезжаю на весь день: возможно, выйдет узнать что-то о планах ИГА или об этом новом мутанте. И раз ты уже начал этот разговор, то обещай мне, что позаботишься о Фуджи в моё отсутствие.
— Ты не знаешь, о чем просишь.
— Вот как? Не знаю. И ещё один урок, дорогие дети. — Инуи сказал это настолько натренированным учительским тоном, что Тезука невольно оглянулся, ожидая увидеть за спиной группу давешних учеников. Но, естественно, в комнате больше никого не было. — Тезука, что у тебя в кармане?
— Я не собираюсь играть в твои игры.
— Просто посмотри и скажи.
Не найдя повода отказаться, Тезука сунул руку в свой карман. Если Инуи настроен показывать фокуы, но считает это важным, лучше быстрее покончить с этим.
— Это... ручка? — пальцы Тезуки ощупали тонкий металлический стержень. — Как она здесь оказалась?
— Это не просто ручка. Я видел ее сегодня на столе у Фуджи. Вот метка. Твой телекинез, Тезука, может быть на удивление избирательным и это уже не первый раз, когда ты, сам того не замечая, притягиваешь к себе его личные вещи, — Инуи торжественно поднял палец. — Можете что-то сказать в своё оправдание, обвиняемый?

@темы: категория: слэш, рейтинг: G-PG-13, ББ-2015, канон: Tennis no Ouji-sama, примечание: кроссовер

Comments

[Рысь-семпай]

— Спокойной ночи, дружище! Приятных снов!
Рёма молча отвернулся к стенке. Уже неделю он засыпал в своей новой комнате, в общежитии Сейгаку, и единственным минусом здесь был засыпающий на первом ярусе двухъярусной кровати Хорио с двумя годами опыта использования своего потрясающего генома и неиссякаемым желанием поговорить об этом.
К своему счастью, Рёма ещё не знал, что ниже, на этаже, предназначенном для девочек, Томока записывала в блокнот свои масштабные планы по проекту «Мне нравится твоя мутация!». Она делила комнату с Сакуно, которая уже легла и теперь грустно изучала стену и думала о происшествии в библиотеке.
Кайдо, после этого самого происшествия нашел некоторое утешение в беге, и старался не падать духом весь остаток дня, пока не свалился с ног от усталости и не заснул. Ему снилось, что он оказался в тонущей лодке, а напротив него развалился сам Черчилль с сигарой и бутылкой коньяка. Кайдо изо всех сил вычерпывал воду, но она все прибывала, и грозила великой исторической личности полным затоплением.
В учительском крыле профессор Инуи захлопнул тетрадь с данными, прошел в ванную и долго смотрел на бутылку спирта в аптечке. Потом снял очки, аккуратно положил на полочку и с размаху врезал себе по щеке. Это, видимо, не помогло, поэтому он снова надел очки, накапал себе снотворного, добрался до кровати и заснул крепким сном без сновидений.
Всё это время Фуджи лежал в своей комнате, одновременно мечтая заснуть и борясь со сном. Стоило ему только закрыть глаза, он видел одно и то же — встающий над городом смертельный ураган. Он крушил всё на своём пути и Фуджи в подробностях видел, как в разрушительную воронку затягивает его друзей и знакомых, учеников Сейфуро и обычных людей, оказавшихся рядом. Но самым ужасным было ощущение беспомощности — благодаря своей мутации Фуджи всегда чувствовал движение воздушных масс, видел, как возникает и стихает ветер, и мог им управлять. Но только не в этом сне.
Если у мутанта отобрать его способности, то он чувствует себя так, как чувствовал бы человек, внезапно потерявший зрение или переставший ощущать руки и ноги. Фуджи во сне видел ураган, но не понимал его. И если он пытался управлять воздухом вокруг, ураган разделялся надвое и приносил с собой вдвое больше разрушения и смерти.
Этот сон повторялся снова и снова с того самого дня, как они с Инуи вернулись из поездки за новыми мутантами. Сначала он пробовал не спать, затем выпил снотворное, но это оказалось ещё хуже — он понимал, что спит, и не мог проснуться. Единственным выходом оставалось заводить будильник и просыпаться каждые полчаса, а затем засыпать снова, раз за разом глядя на ураган и надеясь, что это когда-то закончится.
***
— И напоминаю, что занятия теннисом, хоть и приветствуются, но не освобождают учеников от обязательной физической подготовки. Это касается как мутантов, так и всех остальных, кому занятия спортом не противопоказаны в связи с состоянием здоровья.
Тезука усилием воли удержался от того, чтобы утереть пот, скопившийся на лбу. Его ежегодная речь, посвящённая началу тренировок теннисного клуба, подходила к концу.
— Новички будут разделены по опыту и возможностям, после чего решение об их участии в соревнованиях между общежитиями останется за капитанами. Точно так же, как и всегда, ученики с долгами за прошлый год к соревнованию не допускаются.
По толпе прокатился сдержанный стон.
— И последнее объявление. В этом году руководство теннисного клуба Института геномных адаптаций обратилось к нам с просьбой провести дружеский матч. На матч поедут только самые ответственные ученики, которые должны будут получить рекомендацию одного из учителей.
Гул голосов стал ещё громче, при этом каждый из присутствующих думал, что говорит едва слышно. Тезука упреждающе постучал ракеткой по ограждению.
— Дисциплина и контроль исключительно важны, в связи с тем, что на матче будет присутствовать много посторонних. Поэтому для начала мы назначим два пробных матча между сложившимися командами общежитий, чтобы понаблюдать за всеми. Те, кто хорошо себя проявит, смогут претендовать на включение в команду для матча с ИГА. Всё понятно?
— Да тренер! — грянуло со всех сторон.
— Тогда поздравляю с началом сезона. И не будьте небрежны.
***
Фуджи ничего не мог поделать со своим ужасным настроением. Дело было не только в проблемах со сном — его злила внезапно изменившаяся погода, куча документов, которые необходимо было обязательно заполнить перед началом учебного года и тот факт, что Инуи опять смылся по своим секретным делам, оставив его один на один с этими бумагами.
Пожалуй, ничего не оставалось, как попытаться извлечь пользу из этого настроения и заняться проблемами дисциплины. Фуджи уже неделю откладывал наказание провинившихся старшеклассников, и теперь, когда даже Инуи, обычно играющий роль буфера между ним и «этим мутантом», отошел в сторону, ничего не оставалось, как дать крови пролиться.
С нежной улыбкой на лице и помешивая тлеющую глубоко внутри ярость, Фуджи сделал первый шаг на территорию общежития святого Рудольфа.
Коридор общежития — следовало отдать должное, он сверкал чистотой, — был абсолютно пустынным. Никого не было и на втором этаже, только слегка колыхались лиловые шторы под легким ветерком и мирно цвели фуксии и фиалки в горшках.
Фуджи на ходу постучал в белоснежную дверь с золочёной табличкой: «Комендант общежития святого Рудольфа, тренер тенниской команды святого Рудольфа, национальный чемпион по настольному теннису, доктор философии, учитель физики, Мизуки Хаджиме» и, не дожидаясь ответа, шагнул в кабинет.

[Рысь-семпай]

***
— Вот это наша часть, три корта рядом и ещё один с той стороны, — Момоширо раскинул руки, словно хотел обнять весь мир. — Лучшие, что здесь есть.
Теперь Рёма понял, почему пространство, отведенное под корты, показалось ему таким огромным. Здесь одновременно тренировалось четыре теннисные команды, что в общей сложности составляло почти треть всех учеников Сейфуро.
— Теннис помогает тренировать концентрацию внимания и одновременно развивает скорость реакции. Именно поэтому он так хорош для тех, кто хочет научиться контролировать мутацию. Это Тезука-кайчо так говорит, правда он офигенный?!
Момоширо снова взмахнул руками. Рёма, быстро рассчитав опасность попасть под «удар красноречия» сделал шаг назад. Кайдо, которому пришлось пройти мимо, повезло гораздо меньше, и он получил прямо в плечо.
— Эй, смотри куда идёшь! — не растерялся Момоширо и, ловко развернувшись, попал ему во второе плечо. — Страйк!
— Да ты сейчас у меня получишь!
— Ой, ой, я прямо испугался.
— А надо бы!
— Что ты сказал?!
— Совсем со слухом проблемы, да? Это старость, Гадюка!
— Они совсем не ладят, да? — вздохнула подошедшая Сакуно. Она все ещё переживала за Кайдо.
— Как кошка с собакой... Или как дикобраз и змея? — Хорио прыснул, радуясь своему остроумию.
— Вот кому никогда не сыграть в паре, — предсказала Томока. — А я вчера такое видела... Капитан Ойши и Кикумару-семпай играют вместе просто потрясающе! Их комбинация идеальна!
Новички обернулись, чтобы посмотреть на капитана команды Сейгаку, который остановился напротив своего партнёра по парным. С такого расстояния невозможно было разобрать, что он говорит, зато ответ Кикумару услышали все:
— Не хочу! — громко выкрикнул он. — Я одиночный игрок и буду тренироваться один!
Ойши снова что-то тихо сказал и попытался положить руку на плечо своему собеседнику, но тот резко отпрыгнул, оставляя капитана стоять с неловко протянутой вперёд рукой.
— Я тебе не верю, ня! И вообще, ты командуешь потому, что капитан, но мы не друзья! Прекрати разговаривать так, как будто бы ты друг, ня!
— Не может быть, — ошеломленно пробормотала Томока, — но я же видела... Они же...
— С другой стороны, я бы хотел с ним сыграть, поэтому хорошо, если он одиночник, — объявил Рёма.
— Да как ты можешь?..
— О чем речь, мелюзга? — Момоширо наконец избавился от своего соперника и теперь пытался то ли обнять всех новичков сразу, то ли прилечь на них.
— Это насчёт капитана и Кикумару-семпая, — немедленно сообщила Томока. — Я вчера видела, как они играют вдвоём, и это было так классно! Но сегодня Кикумару-семпай сказал, что не играет парные. Неужели они поссорились?
— А, это. — Момоширо мгновенно погрустнел. — Они не поссорились, тут другая история. Они, правда, играют в паре уже много лет и за это время отточили невероятное взаимопонимание. И не только в теннисе, они хороши в любом виде спорта, где важно действовать сообща. Даже преподаватели называли их «Золотая пара».
— Но что же тогда...
— В прошлом году что-то случилось с Кикумару-семпаем и с тех пор он всегда носит пластырь на лице. А ещё он время от времени забывает всех начисто, — перечислял Момо. — Так было уже много раз, причем иногда всё нормально неделями, а потом начинает происходить каждый день. Вообще-то все уже привыкли и думают, что лучше подождать, пока он окончательно выздоровеет. Тем более, что если Кикумару-семпай к кому-то недружелюбно настроен, то это... Сами видите.
Действительно, Кикумару ещё не начал играть с Араи, но уже успел поссориться. Закончилась ссора неблагоприятно для последнего — Кикумару легко перевернулся в воздухе и отбил несколько мячей прямо ему в лицо.
— Но это значит, — вмешалась Сакуно и окончательно смутилась, — что у семпая нет друзей?
— Ну, только Ойши-бучо каждый раз старается заново с ним подружиться. Это же бессмысленно, всё равно ведь Кикумару-семпай его каждый раз забывает. А мы решили, что не стоит... ну, он правда классный, просто пусть поправляется поскорее!
— Да уж, — поправил кепку Рёма, — даже я не хотел бы оказаться на его месте.
— Думаете, это неправильно, да? — возмутился Момо. — А что ещё можно сделать? Кстати, капитан идет сюда, а при нём лучше об этом не говорить. Так что... классная у тебя кепка, Эчизен, в Америке купил?
— Добро пожаловать в теннисный клуб, новички, — капитан Ойши каким-то чудом разобрался в ссоре Кикумару и Араи, после чего подошёл к новым ученикам. — И я рад, что ты всё ещё с нами, Момоширо. Сдал все прошлогодние долги?
— Почти! То есть, я записался на проект Фуджи-сенсея, а это верняк, который покроет все недостающие баллы.
— Рад это слышать, — Ойши тепло улыбнулся. — Почему бы тебе не начать разогреваться, пока я поговорю с новичками? Мне кажется, я смогу как следует оценить твой прогресс, только если мы сыграем.
— Отлично! Я покажу тебе класс!
Момоширо как ветром сдуло, и внимание капитана полностью переключилось на остальных учеников.
— Отлично, теперь займемся вами. Ещё кто-нибудь из вас раньше играл в теннис?
— Рёма-сама играет! — немедленно сообщила Томока. — Он играет просто великолепно, и даже обыграл Момо-семпая.
— Это правда? — капитан поделился своей очередной ободряющей улыбкой.
— Неправда, — недовольно пробурчал Рёма. — Мы не доиграли.
— И какой счёт был?
— Четыре-два. Кажется. А всё потому что кто-то слишком много ел.
— Это так похоже на Момо... Если уверен в своих силах, Эчизен, тебе стоит сыграть матч с кем-то из команды. Так мы сразу определим, чего стоит и не стоит ожидать.
— Да, Рёма-сама! — взвизгнула Томока, и за ней все ученики радостно загалдели, — да, да!
— Только не нужно стесняться, — поддержал новичка капитан, — уровень подготовки у всех разный, так что если ты не потянешь...
— Ладно.
— ...всегда можно будет ещё потренироваться. Главное, это желание совершенствоваться. Что ты сказал?
— Ладно, — нетерпеливо повторил Рёма. — Хорошо, я сыграю. Прямо сейчас.
— Ну, тогда, — Ойши осмотрелся по сторонам, выбирая кого-то, кто пока не занят в матче, — тогда... Кайдо! Подойди, пожалуйста, сюда. Мне кажется, ты уже достаточно разгорелся.

[Рысь-семпай]

***
— И вот, пройдя сквозь зеркало, Алиса попала в удивительную страну, где всего, что было — не было, а всё, чего не было — было, — Мизуки аккуратно поставил фарфоровую чашечку на блюдце. — И хотя ей было сначала очень интересно, через какое-то время Алиса поняла, что ей стоило сегодня остаться дома.
— Терзают предчувствия, Мизуки? — Фуджи остановился на пороге, огромным усилием сдерживая желание разделаться с противником немедленно.
— О, кто-то не выспался? Тогда давай сбережем время. Юты нет, но он по-прежнему с тобой не разговаривает. На этом всё, спасибо за интересную беседу, буду ждать через месяц.
— Что значит «нет»?
— Это значит, он на тренировке теннисного клуба. И вообще, почему я до сих пор с тобой разговариваю? Разве я сторож брату твоему? — на последнем предложении Мизуки величественно закинул голову и протянул руку вперёд.
— Лично я не доверил бы тебе даже кошку, — сообщил Фуджи. Ему удалось взять себя в руки и не хлопнуть дверью, а именно на такой исход был нацелен театр Мизуки. — Теперь — к делу. Твои ученики серьезно провинились и должны быть наказаны.
— Ай-ай, ты говоришь совсем как Тезука. А ведь оказаться в плену правил, это так плохо для художника... Тем более, для того, кто учит других в искусстве выходить за рамки обыденного.
— Я буду настаивать на исключении.
— Что? — от неожиданности Мизуки даже сбился. — Мы же не исключаем мутантов. И вообще никогда никого не исключаем.
— Будете первыми, — пообещал Фуджи. — Твое общежитие обогнало и оставило далеко позади всех по показателям нарушений дисциплины. И это — твоя заслуга. Единственная.
— Не каждый, кто блуждает потерян. И не каждый, кто потерян, хочет найтись, — Мизуки широко улыбнулся.
— Подумай, что ты можешь дать своим ученикам, кроме завышенной оценки собственной значимости?
— Ммм… — Мизуки картинно посмотрел вверх, делая вид, что задумался. — Осознание принадлежности к этому миру? — предположил он.
— Заблуждения и разочарования. И пустые разговоры, — подвел итог Фуджи.
— Ох, Фуджи, когда ты так говоришь, я готов признать, что даже Юта умнее тебя.
Мидзуки знал, куда бить. Фуджи открыл было рот, чтобы возразить, но быстро захлопнул. Как бы он не презирал Мизуки, но тот был действительно умен, и возразить сейчас на это заявление, означало выставить брата не с лучшей стороны. Как же он устал от этого негодяя.
— Ладно, — Мизуки поднялся со своего места, — сменим разговоры делом, Фуджи-сенсей? Ты ещё не забыл, как играть в тенис?
— Я помню достаточно, чтобы выиграть.
— Вполне возможно. Почему бы тогда не решить этот вопрос таким образом: если ты проиграешь, то дашь мне возможность самому разобраться с Сасабе-куном и его друзьями. Поверь, они не останутся безнаказанными.
— Если ты проиграешь — распустишь своё общежитие. Точнее, перестанешь забивать головы тем нескольким ученикам, которые ещё верят в твои сказки.
— Так уверен в своей победе, Фуджи-сенсей? Но участь нескольких учеников против судьбы всего общежития — это неравноценный обмен.
— Хочешь равноценный обмен? — Фуджи был готов взорваться. — Ты украл у меня брата.
— Украл? — неискренне удивился Мизуки. — Я только раскрыл ему глаза. Показал, что мир многогранен и есть куда более интересное занятие, чем таскаться за тобой по пятам.
— Тогда ставь на кон собственное пребывание в школе.
— Почему бы и нет? — Мизуки самодовольно улыбнулся.
***
— Анн-чан? — Сакуно подошла к дереву, на которое ей раньше указал Исида. — Анн-чан, ты здесь?
— Ага! — Анн спрыгнула с дерева прямо у нее за спиной.
— Ой, — Сакуно присела, закрывая голову руками.
— Эй, ты чего? — Анн дотронулась до плеча Сакуно. — Я тебя напугала?
Сакуно подняла взгляд на Анн, её глаза блестели — она была готова разреветься прямо сейчас.
— Прости! — Анн и подумать не могла, что её шутка могла иметь такие последствия.
— Нет, это… — Сакуно замотала головой. — Это всё из-за меня. Мне не нужно быть такой трусихой.
— Сакуно-чан, ты такая милая, — Анн кинулась обнимать Сакуно, и некоторое время тискала её в объятиях, пока не уронила в траву.
— Ты не выживешь в этой школе, если будешь всего бояться, — засмеялась Анн. Сакуно сначала удивленно посмотрела на неё, а потом улыбнулась.
— Я постараюсь.
— В этой школе все очень веселые. Многие считают, что мы поверхностно относимся к учебе, да и вообще к жизни. Но это не так, — Анн вдруг серьезно посмотрела на Сакуно. — Мы просто не хотим, чтобы другие видели наши проблемы.
— Ты давно тут?
— Сколько себя помню. Мы с братом попали сюда, когда эта школа была обычным интернатом и не специализировалась на мутантах.
— Кстати, твой брат, — Сакуно запнулась. — Он ведь человек?
Анн кивнула.
— Разве так бывает?
— Откуда я знаю? Наши родители были обычными людьми, брат тоже. А я… — Анн замолчала.
— А ты мутант, — в голосе Сакуно чувствовалось восхищение.
— Да, а я мутант, который везде распыляет свои феромоны, стоит только совсем чуть-чуть отвлечься, — Анн снова весело рассмеялась. — Как-то так.
— Анн, а что тут делают люди? Не то, чтобы мне это не нравилось, — Сакуно смущенно посмотрела под ноги. — Просто люди всегда избегают таких, как мы.
— Раньше сюда принимали и людей, и мутантов, хотя нас особо и не жаловали. Потом… появились какие-то чиновники и сказали, что брат и остальные люди больше не будут тут жить. Это было ужасно, я помню, что много плакала. Но потом пришел Инуи-сенсей, и людям разрешили остаться. Интернат расширили, достроили здания и стали воспитывать нас всех вместе. Директор всегда говорил нам, что никто не лишний в нашей семье, и, если к нам придет за помощью ребенок хоть и самого Дьявола, мы примем его, как родного.
— Бабушка ничего про это не говорила.
— На самом деле у этого места большая история. Заходи как-нибудь к нам, я расскажу более подробно.
Сакуно кивнула.
— И много таких как вы… ну… я хочу сказать…
— Тех, кто тут с детства? — помогла их ей Анн.
— Да.
— Почти всё наше общежитие. Не знаю, почему так получилось, но практически все сироты живут в Фудомине, — она улыбнулась. — Поэтому мы ценим каждый уголок нашего родного дома.
— Эй! Чего вы там стоите?! — мимо Сакуно и Анн пробежал Момоширо. — Там Эчизен только что Гадюку уделал, а Фуджи-сенсей и Мизуки-сенсей устроили битву века!

[Рысь-семпай]

***
— Гейм — Мизуки, пять — ноль. Смена корта, — громко объявил Аказава, который вызвался судить матч, а точнее, по досадной случайности попался на дороге своему коменданту.
— Я смотрю, ты совсем разучился играть, Фуджи-сенсей, — Мизуки вызывающе оскалился, когда они проходили друг мимо друга. — Сейчас моя подача, и я её не проиграю.
Фуджи молча прошел к задней линии и приготовился принять мяч.
— Этого не может быть, — Момоширо вцепился в сетку.
— Да уж, Фуджи-сенсей совсем не умеет играть, — Рёма спокойно потягивал понту и наблюдал за матчем.
— Нет! Он однажды тренировал нас… Он не может… — Момоширо в шоке уставился на корт, где Мизуки уже отправил мяч в лево от Фуджи.
Чего он не ожидал, так это того, что Фуджи в мгновение ока окажется у мяча и отобьет в противоположную от Мизуки сторону корта.
— Но… как же так? — Мизуки ошарашено уставился на Фуджи. — Это твоя слабая сторона.
— Слабая сторона? У меня нет слабых сторон.
— Это просто случайность, — прошипел Мизуки.
— Видел, Эчизен? — Момоширо толкнул локтем Рёму в бок. — Вот это наш Фуджи-сенсей.
— Значит, он сильный? — Рёма заинтересованно посмотрел на Фуджи.
К этому моменту Фуджи уже отыграл один гейм, а Мизуки от злости был готов разломить свою ракетку пополам.
— Чего вы там все собрались? — к корту подошли Юта с Янагизавой.
— Эй, смотри, кажется, твой брат уделывает сенсея, — Янагизава показал Юте на корт. — Вот он будет зол.
— Мизуки-сан? Брат? — Юта не знал на кого из двух противников смотреть.
— Не хотелось бы мне сейчас оказаться на месте Фуджи-сенсея, — внезапно сказал Рёма, внимательно вглядываясь в играющих.
— Почему? — удивился Момоширо. — Ещё несколько таких ударов и он выиграет матч за пять минут.
— Я вижу другое, — глаза Рёмы заблестели золотыми искорками, — хотя он довольно сильный. Управляет какой-то силой природы?
— Ветром, — ответила Анн.
— Точно, — Рёма довольно улыбнулся. — Давно у меня не было таких соперников. Хочу с ним сыграть.
— Не думай, что сможешь выиграть у него, — Янагизава принял вызов никому не известного новичка так, будто бы речь шла о нём самом. — Против старшего брата нашего Юты осмеливаются играть только глупцы...
— Или сильнейшие, — добавил Юта. Вообще-то он не собирался хвалить собственного брата, просто его внимание полностью увлекла игра и это получилось неосознанно.
— Пять — четыре.
— Смотрю я, как разошелся Мизуки-сан и понимаю, что нам сегодня достанется, — печально вздохнул Сасабе, который тоже оказался у корта. — Лучше держаться подальше, когда он проиграет.
— Мизуки-сан выиграет, — твердо заявил Юта.
Рёма улыбнулся ещё шире. На его лице появилось то выражение, которое случается у наглых котов, самозабвенно гоняющих полузадушенную мышку.
— Где же предел его силы? — спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Чего? — Момоширо покосился на него.
— Он истощен. И это очень интересно. Когда ветер выйдет из-под контроля, мы сможем наблюдать Стихию, которая поглощает своего повелителя.
— Эчизен, ты меня пугаешь, — Момоширо немного отодвинулся от Рёмы.
— Я всего лишь говорю, что вижу, — пожал плечами тот.
— Пять — пять.
— Ты хочешь сказать... — Юта тоже заинтересовался комментариями Рёмы.
— Да, сенсей на пределе, но когда он выйдет за него, мы увидим нечто интересное.
— Рёма-кун, — решилась спросить до сих пор молчавшая Сакуно, — ты подобным образом видишь все мутации?
Рёма кивнул.
— А что за мутация у Мизуки-сенсея? Если Фуджи-сенсей выйдет за предел, как ты говоришь, не будет ли это слишком опасно?
— Максимум, что может произойти — это ураган, но Фуджи-сенсей направляет все свои силы в теннис, так что ничего страшного не случится, — со знанием дела заявила Анн.
— А Мизуки-сенсей?
— У него очень бесполезная мута... — Рёма не успел договорить, как Юта схватил его за воротник куртки.
— Ещё одно слово и я надеру тебе зад, малявка.
— Попробуй, — Рёма явно провоцировал Юту, глядя прямо в глаза. От перебранки их отвлек голос Аказавы.
— Сорок — ноль. Матч пойнт.
Ещё одно очко и всё будет кончено.
Фуджи собрал все свои силы и подбросил мяч вверх.
— Что здесь происходит? — донеслось со стороны входа на корт, и все увидели стоящего там Тезуку.
Фуджи промахнулся и попал в аут.
— Сорок — пятнадцать? — очень неуверенным голосом произнес Аказава.
— Эти корты предназначены для учеников, преподавателям здесь играть нельзя. Вы прекрасно знаете правила.
Почему-то в этот момент виноватыми почувствовали себя все, кто наблюдал за матчем.
— Я требую объяснений.
— Мы с Фуджи проводили показательный матч, — ответил Мизуки с такой уверенностью в голосе, будто бы не он сейчас играл, поставив на кон всё своё будущее.
— Для этого сейчас не время.
Мизуки ничего не ответил, только накрутил прядь волос на палец.
— Фуджи, — Тезука посмотрел на второго нарушителя, но тот стоял, глядя под ноги, и только тяжело дышал, — нам нужно поговорить.
Тезука подошел к Фуджи, забрал у него ракетку, взял за руку и потянул за собой.
— Оставляю учеников на тебя, — бросил он Мизуки, проходя мимо. — Рассчитываю на твой профессионализм.
— Да-да, — отмахнулся Мизуки. — Можете спокойно идти.
Ученики не пожелали рисковать, и потихоньку начали отползать назад.
— Все, кто наблюдал за матчем, пятьдесят кругов вокруг корта, — начал Мизуки тоном, от которого сводило зубы. — После пробежки построитесь, и я назначу каждому тренировочное меню на сегодня.
— Пятьдесят? — Юта опешил. Он-то надеялся, что наказание его не коснется.
— Ты прав, Юта-кун, я гораздо мягче и добрее, чем обо мне думают.
Все с облегчением вздохнули.
— Двадцать пять кругов вокруг корта по часовой стрелке, и двадцать пять — против, — закончил он.
Всё ещё переглядываясь между собой, ученики, один за другим, потянулись к беговой дорожке. Потому что спорить — себе дороже.
— Сасабе, после пробежки у тебя будет особая разминка, а потом я жду тебя в своём кабинете. Ясно?
Сасабе сглотнул. Иногда он ненавидел тот день, когда решил, что перейти в новое общежитие — круто.
— Аказава, а ты... — Аказава напрягся. — Мне нужно поговорить с тобой о плане тренировок для наших первогодок. Пока они будут бегать, обсудим.
Аказава слез с места судьи и подошел к Мизуки.
— Ты в порядке? — спросил он.
— Конечно, что за вопрос?
— У тебя руки трясутся.
— Аказава, — голос Мизуки не предвещал ничего хорошего. — Если бы ты следил за беговой дорожкой, что от тебя и ожидалось, ты бы заметил, что самые сообразительные из моих учеников бегут впереди всех, а это значит, что тебе будет очень сложно их обогнать.
— Ясно-ясно. Так что там с первогодками?

[Рысь-семпай]

***
Фуджи в совершенстве умел нарушать правила. Возможно, это объяснялось его мутацией — ветер никогда не загнать в строгие рамки, о чем хорошо известно морякам и владельцам ветряных мельниц. Или всё дело в карьере, которую он выбрал — искусство может и должно чертить границы и показывать, что находится за ними. Так или иначе, каждый день, во множестве обыденных ситуаций Фуджи видел возможности для нестандартных решений. И нарушений правил.
Конечно, таков был взгляд Тезуки. Ученики, чаще всего, делились на тех, кто понимал и принимал правила Фуджи-сенсея, и на неудачников, лишившихся его благосклонности. Первые любили сенсея всем сердцем, вторые — обходили десятой дорогой. И хотя Тезука не раз видел, как он отпускал с уроков учеников, которые «не находили вдохновения» или скрепя сердце ставил проходной балл самым безнадежным, но упорным, сами ученики определённо не видели в учителе нарушителя спокойствия.
С другими преподавателями Тезука, по понятным причинам, этот вопрос не обсуждал. Только директор Оджи, который выглядел старше пирамид ещё тогда, когда теперешние преподаватели были учениками, одним только своим понимающим взглядом побуждал Тезуку оправдываться:
— Это не правда, что я избегаю Фуджи Шюске. Но наши представления о дисциплине слишком сильно отличаются.
— Именно это и делает его таким интересным, да?— замечал Оджи с доброй улыбкой.
Ни тогда, ни сейчас Тезука не мог поспорить с его словами. Сам он любил порядок, предпочитал всегда и во всем следовать правилам и требовал того же от своих учеников. Фуджи нарушал правила снова и снова, но это не вызывало у Тезуки раздражения. Где-то здесь скрывался парадокс, на понимание которого незаметно ушли годы.
И этот матч, который Фуджи решил играть в состоянии, далёком от идеальной формы, да ещё перед всеми учениками, встряхнул Тезуку. Он внезапно понял, что им нужен очень долгий разговор.
Фуджи, с видимой покорностью, а может быть слишком уставший, чтобы спорить, брел следом. Когда он в очередной раз споткнулся, Тезука не выдержал:
— Пожалуйста, прими мою помощь.
— Это не та ситуация…
— Я могу тебя понести, — сообщил Тезука.
Фуджи совсем остановился.
— Что ты сказал? — медленно переспросил он. — Мне послышалось, будто бы ты сказал, что можешь понести...
— Я так и сказал, — перебил Тезука, которому хотелось поскорее покинуть территорию учеников. Конечно, ничего серьёзного предпринимать сегодня он не собирался — Фуджи нужно было как следует отдохнуть, а ему — собраться с мыслями, но с чего-то же нужно начинать:
— Я могу отнести тебя в твою комнату или в медпункт.
— Я рад, конечно, только это... правда, слишком. Всё хорошо. Не стоит беспокоиться.
— Я не беспокоюсь. Я тебя люблю.
Фуджи широко распахнул глаза. Самого Тезуку вырвавшееся признание удивило едва ли не больше, чем адресата, которому оно было предназначено.
— Тезука, — Фуджи повернулся к нему и криво, неестественно улыбнулся, — ты ведь не Тезука, так? Я сейчас не в настроении, поэтому если кто-то из шейпшифтеров решил пошутить... Если ты Вакато с третьего курса, то можешь приходить на пересдачу, но только когда всё выучишь.
***
— Кайдо-кун, наклонись немного вперёд при подаче. Вот так, отлично.
При других обстоятельствах Мизуки наслаждался бы редкой возможностью покомандовать на теннисной тренировке. Но ужасная игра с Фуджи, которая едва не закончилась проигрышем, надолго выбила его из колеи, и сейчас он болезненно ощущал свои натянутые нервы. Кому-то из учеников сегодня не повезёт.
— Момоширо Такеши, Кикумару Эйджи, вы тренируете приём в паре. Против, дайте-ка подумать...
— Но я хотел сыграть против Камио из Фудомине! — немедленно возмутился Момоширо.
— Я не играю парные! — одновременно с ним крикнул Кикумару.
Мизуки поморщился.
— Из вас выйдет отличная пара: два ученика с самым большим количеством замечаний по всем предметам. Видимо, отсутствие мозгов — это ваша дополнительная мутация? Живо на корт, оба, будете играть против...
Мизуки внимательно осмотрелся. Все остальные усиленно делали вид, что очень заняты тренировкой, только капитан команды Сейгаку бросал тревожные взгляды в эту сторону. Отлично.
— Против Ойши и, пожалуй, Тачибаны.
— Она из другого общежития!
— Да неужели? — Мизуки еле справился с желанием закрыть лицо ладонью. — И как я мог забыть?
***
— Нам лучше не обсуждать это на улице.
— Я не сдвинусь с места, пока не пойму, кто ты на самом деле. Шпион Юкимуры? Фантом? Галлюцинация?
Фуджи протянул руку и прикоснулся к лицу Тезуки. Иллюзия в ответ посмотрела на него с очень натуральным осуждением.
— Нас могут увидеть ученики.
— Они ничего не поймут.
— Фуджи!
— Хорошо, я знаю, куда ты проводишь меня — к Инуи. Он когда-то разработал прибор, который блокирует все внешние воздействия на мозг. Ты рискнешь пойти туда со мной, фантом?
— А Инуи...
— Да, Инуи параноик. Но у меня есть ключи от его комнаты.
— Я имел в виду, что Инуи может вернуться.
— Инуи занят своим сверхсекретным делом, и это обычно надолго.
***
— Так, очень хорошо, Тачибана. У тебя всё отлично получается.
Мизуки наблюдал за разворачивающимся матчем. Пожалуй, если бы он не был так расстроен сегодня, то обязательно заметил бы, что любительский матч между учениками как-то уж слишком непривычно удерживает его внимание. Но день не задался, поэтому возможность отвлечься скорее радовала.
— Тачибана подает.
— Но сейчас не её очередь! — возмутился Момоширо.
— Здесь говорю я. Это учебный матч, и сейчас все дружно учимся правильно держать ракетку.
— Мы умеем держать, ня!
— До сих пор я этого не заметил!
Мизуки вдруг понял, что незаметно для себя оказался на корте, с той стороны, где играла пара Ойши-Тачибана. Странно, хотя от этой школы можно было всего ожидать.
— Словом, вы представляете собой жалкое зрелище. Тачибана, а ты могла бы открыть для себя новые горизонты, изучая общественные науки и философию… в моём общежитии. И попробуй другой захват, сейчас, я покажу...
Воздух вдруг стал слишком тёплым и вязким. Мизуки глубоко вдохнул, отмечая про себя необычный сладковатый аромат, который пропитал всё вокруг. Нельзя было назвать его неприятным, только неожиданным и тревожным.
Чувствуя напряжение в каждом своем шаге, Мизуки окончательно затормозил и огляделся в надежде найти причину своего странного самочувствия. Корты, где только что тренировалась команда его общежития, оказались пусты. Долг коменданта, да и просто опасение за этих идиотов требовали выяснить, в чем дело, но ещё более сильным было желание идти в другую сторону. Неважно зачем, просто туда, куда звал сладкий запах.
От принятия окончательного решения его избавил теннисный мяч, посланный сильной и весьма ловкой рукой. Мяч попал точно в затылок Мизуки, и тот с облегчением осел в траву, сохраняя на лице выражение неприятного удивления.
— Гейм и сет, — Юта опустил ракетку и сердито пнул носком землю. — Расходитесь, спектакль окончен. А ты собери свои феромоны, Тачибана.
— Это обычная концентрация, — возмущенно крикнула Анн. — Все собрались на матч посмотреть, а не из-за меня!
— Правда, я ничего такого не заметил, — поддержал её Кикумару. Он перепрыгнул на другую сторону корта и встал между Ойши и Тачибаной. — Всё как обычно. Даже если бы Мизуки-сенсей внезапно что-то почувствовал, он бы остановил матч.
— Бегите за доктором! И у вас будут неприятности, ребята из святого Рудольфа, — предрёк Момоширо.
— А когда у нас их не было?

[Рысь-семпай]

***
— Ну, вот и всё, — Фуджи провёл рукой над целым рядом уникальных приборов, блокирующих мутации, и включил маленькую чёрную коробочку, которая, по словам Инуи, могла нейтрализовать любое телепатическое внушение. — Сейчас ты исчезнешь…
Он не мог заставить себя обернуться, не мог даже пошевелиться. Так и стоял, напряженно глядя перед собой, пока за спиной не послышались осторожные шаги, потом тёплые руки обняли его и прижали к себе.
— Я здесь, — сказал Тезука.
Они просто стояли рядом, и никто не смог бы сказать, сколько времени прошло. Возможно, думал Фуджи, так можно было бы простоять и всю ночь. Если бы не тот факт, что они сейчас в комнате Инуи. И ещё кое-что.
— Так тихо...
— Действительно, — Тезука кивнул и Фуджи почувствовал это движение.— В эту часть здания почти не долетают звуки с улицы.
— Нет, я не об этом, — Фуджи немного отстранился и повернулся так, чтобы видеть Тезуку. — Почему мы не сделали этого раньше?
— Прости, я хотел как следует подумать над всеми последствиями. Мы оба отвечаем за учеников, и школа забирает всё свободное время. И есть ещё кое-что, о чем ты должен знать...
— Нет, стой! Мы обязательно поговорим об этом, но сейчас я имел в виду эти приборы. Я в последнее время не мог спать и не мог нормально сосредоточиться, и я думал, это потому, что мне сняться кошмары. Но когда я включил приборы, то в голове сразу стало так тихо... — Фуджи широко зевнул.
Как ни приятно было стоять рядом с Тезукой, он не отказался бы прилечь. Прямо сейчас. В поле его зрения попала аккуратно заправленная кровать Инуи, и ноги сами понесли его к ней.
— Это же так логично, — продолжал он, обессилено опускаясь на покрывало. — Мы почувствовали сильного телепата, на следующий день случился тот эпизод с неизвестным мутантом, которого троица из ИГА спрятала от нас, а потом мы с Инуи попали в аварию. Стоило бы раньше проверить... — Фуджи снова зевнул. — Всё потому, что Инуи отвлекался на какие-то глупости, а я все время хотел спать...
— Ты же не собираешься спать прямо здесь? Это беспечно! И нужно показаться доктору.
— Ты ведь не хочешь разговаривать с ним прямо сейчас, правда? Только представь, какие вопросы он будет задавать. Я посплю совсем недолго, а Инуи ничего не узнает, и если узнает, то простит...
Голова Фуджи мягко опустилась на подушку, глаза закрылись, дыхание стало ровным и глубоким. Тезука не нашёл в себе сил его разбудить. Несколько секунд он размышлял о том, чтобы отнести Фуджи в другую комнату, но если его слова о телепатической атаке были верными, то это могло спровоцировать новые кошмары. Кроме того, оставалась ещё одна проблема.
Тезука протянул руку и дотронулся до волос Фуджи, разметавшихся по подушке. Медовые пряди стали длиннее за те годы, что прошли с их первого знакомства — в школе не было никаких правил относительно допустимых причёсок учителей или учеников, и сейчас волосы Фуджи почти достигали плеч. И ещё, волосы были удивительно мягкими на ощупь.
Тезука осторожно касался их, чувствуя покалывание в кончиках пальцев. Сила, которую он с трудом мог сдерживать, заставляла сердце биться сильнее, тяжело шумела в ушах. По комнате прокатилась волна вибрации, словно где-то рядом проезжал железнодорожный состав. Люстра под потолком тихонько зазвенела, задрожали карандаши, педантично разложенные хозяином по цветам и грифели в коробке на письменном столе.
Тезука отдернул руку и сжал пальцы в кулак. Решение этой проблемы необходимо было найти как можно скорее.
***
Инуи прошёл мимо вежливых охранников, один суровый вид которых способен был внушить трепет. Как всегда, охранники не спросили его документов.
Здание, в котором находился конечный пункт его путешествия, было обычной дешевой офисной коробкой, в которой ютились десятки фирм по продаже путевок и ортопедических матрасов. Душный лифт поднял Инуи на 22 этаж, где было необычно пусто, если не считать этих самых охранников. Все двери на этаже были заперты, а все таблички и рекламные плакаты — сорваны.
Кроме одной. Инуи, не оглядываясь, пересек холл и переступил порог единственной открытой комнаты. Здесь он никогда раньше не был — каждый раз встреча проходила в новом месте.
Сохранившаяся табличка на двери вызвала у профессора мимолетную улыбку. Внутри комнаты, как и ожидалось, нашёлся огромный стол и два мягких кресла — вся остальная мебель, судя по выцветшим пятнам на стенах и царапинам на полу, была спешно вынесена. Причём, Инуи мог бы поспорить, что процедура прошла не без участия тех самых крепких охранников у лифта.
На столе располагались несколько разноцветных бутылок, которые Инуи оглядел с явным удовольствием, и шахматная доска с незаконченной партией. Доске досталось меньше внимания, но только потому, что положение фигур он помнил наизусть.
— Туристическое агентство «Янус». Показушничаешь?
— Я знал, что тебе понравится, — донеслось со стороны одного из кресел, — поэтому и оставил табличку на месте. Но это всего лишь совпадение. Давно не виделись, мой старый друг.

[Рысь-семпай]

— Ты по-прежнему блокируешь её, Садахару?
— Кто бы говорил!
Инуи снова поднес к губам стакан с виски, но ни глотка не отпил. Ренджи прав, всегда и в любом состоянии он тратил часть сил на то, чтобы осознанно заглушать свою мутацию. Какой бы привлекательной ни казалась идея напиться в компании старого друга, минусы перевешивали плюсы.
— Глупо отказываться от того, что могло бы принести значительную пользу или при случае спасти твою жизнь. Шах, — Янаги переставил шахматную фигуру. Партия была не далека от завершения, но противники все ещё «прощупывали» друг друга.
— А моей жизни что-то угрожает?
— Садахару, сколько я буду повторять, что жизни мутанта среди людей постоянно что-то угрожает?
— Столько же, сколько я буду говорить, что ты ошибаешься. Шах.
— Ты совсем не дорожил этой ладьёй, да? Даже если люди не вредят напрямую, само их присутствие, человеческие нормы и правила давят, как туфли с чужой ноги.
— И поэтому ты отгородился от всего и живёшь среди леса за высоким забором? Забирай на здоровье, и пешку тоже возьми. Шах.
— Не боишься рисковать? Ты сегодня играешь слишком агрессивно. И, Садахару, забор — это не навсегда.
— Брось, никакого риска, только расчет и тщательное планирование. А забор нам не нужен, потому что мои ученики не представляют опасности — ни люди, ни мутанты.
— Даже Эчизен Рёма?
***
— Эчизен! А ну подожди, я хочу взять ещё вон того салата!
— Шевелись, Момо-семпай.
— Да куда ж ты так спешишь? О, вон смотри какая картошечка, давай попробуем?!
Но Рёма, не обращая внимания ни на картошечку, ни на других представителей обеденного меню в кафетерии, упрямо проталкивался по очереди вперёд. У него было очень важное дело, в котором даже минута опоздания была решающей.
— Рёма-сама! — Томока вынырнула из толпы и перегородила путь. — Я почти закончила работу над своим проектом, который посвящён твоей потрясающей мутации.
— Не сейчас, Осакада, — Рёма отстранил девушку.
— Он сегодня куда-то спешит, — пожаловался Момоширо. — Как думаешь, мне взять рис с грибами или с яйцом?
— Нет, Рёма-сама, подожди. Ты должен ответить на несколько вопросов. И, кстати, как твой проект? Завтра ведь нужно всё сдавать, а я даже не знаю что ты выбрал, это нечестно!
— Как завтра? — глаза Момоширо удивленно расширились. — Разве не в понедельник?
— Мада мада, — бросил Рёма, как будто бы это его совершенно не касалось. Но вдруг, на его обычно хмуром лице появилось почти радостное выражение. — Ага, вот же она!
Среди всех остальных блюд в кафетерии особенной популярностью пользовались булочки с мясом, приготовленные по фирменному секретному рецепту. Обычно их разбирали в первую очередь, вот и сейчас на огромной тарелке оставалась только одна, последняя булочка, и Рёма рассчитывал её заполучить.
Но, когда он уже протянул руку, чтобы заявить свои права, его пальцы сами собой замерли в воздухе. Прошло буквально несколько секунд, странный эффект исчез и Рёма всё-таки вцепился в желанную булочку, однако оказалось, что с другой стороны её держит кто-то другой.
Рёма недобро зыркнул на конкурента, но его взгляд не произвёл ни малейшего впечатления.
— С твоей стороны было бы разумно уступить право на эту булочку мне, учитывая, что я старше и могу обладать неизвестной силой, а если ты отпустишь руку и оглянешься вокруг, ты увидишь все эти роскошные блюда, которые могут стать твоими, если ты достаточно умен и вежлив, чтобы не вынуждать меня...
— Ибу! — Момоширо попытался перекрыть этот словесный поток, но безрезультатно.
— С другой стороны, ты — новичок и можешь не знать истории этих булочек и того, что делом чести для каждого ученика Сейфуро считается заполучить хотя бы одну, но это невозможно на младших курсах, когда контроль над собственной мутацией и знания о мутациях других ещё слишком незначительны, но, с каждым годом, твои шансы...
— Я не уступлю, — сообщил Рёма. — Можем сыграть в теннис, и она достанется победителю.
— Теннис? Ну, хотя подобный метод разрешения конфликта кажется мне приемлемым, должен заметить, что я предпочитаю играть в паре.
— Отлично, я согласен. Я тебя уделаю, даже в паре с Момо-семпаем.
— Эчизен? — Момоширо прижал к груди поднос. — Я, конечно, благодарен за доверие, но мы никогда не играли в паре, мы ещё даже не ужинали, и завтра нужно сдавать проект по искусству. Который мы даже не начинали!
— Повеселимся, Момо-чан-семпай?
***
— Что ты знаешь? — Инуи поставил стакан на стол и подался вперёд. — Или правильным будет другой вопрос, откуда ты это знаешь?
— Разве не очевидно? Я знаю, потому что Юкимура знает, а Юкимура знает, потому что кто-то из твоих замечательных учеников или прекрасных коллег всё ему рассказывает.
— Ты пытаешься спровоцировать меня, но это бесполезно. Я тебе не верю.
Янаги улыбнулся.
— Может быть, это твой друг Фуджи Шюске, который бывает довольно рассеянным, но на всё готов ради своего младшего брата. Или другой твой хороший приятель, тренер теннисной команды, которым так легко управлять, если знаешь, за какие ниточки тянуть.
— Вероятность этого — ноль процентов.
— Я так не думаю. Или все сведения нам передаёт кто-то неизвестный. Например, бывший тренер, а теперь учитель общей физподготовки, уважаемая Рюзаки-сан. Прекрасный человек, а как любит свою внучку... Шах и мат, Садахару.
Игра, которую он распланировал на много шагов вперёд, оборвалась неожиданно. Король Инуи оказался загнанным в ловушку, а сам он был совершенно сбит с толку такой яростной атакой.
— Зачем ты это делаешь, Ренджи?
Черты лица Янаги немного смягчились.
— Я же не могу сказать тебе кто это, верно? Но если ты начнёшь думать, то решишь такую маленькую проблему в два счёта.
— Я всё равно не хочу верить.
— Не хочешь, но веришь, в этом весь секрет. Ладно, — Янаги посмотрел на часы. — Мне пора, да и тебе тоже. А, чуть не забыл, я принёс тут кое-что для тебя. Помнишь, ты рассказывал о мальчике, который в прошлом году был свидетелем инцидента в метро? У нас есть ученик, который делает браслеты и фенечки, косвенно используя свою мутацию, и в этих штуках действительно содержится какая-то сила.
Янаги порылся в кармане и вытащил маленький свёрток.
— Вот, надеюсь, это поможет. Не благодари.
— Раз ты так настаиваешь, не буду.
— Ну, я давно подозревал, что ты приходишь на эти встречи, только чтобы нюхать мою выпивку, просить об одолжениях и выпытывать тайны Юкимуры.
— Это само собой, — хмыкнул Инуи, а потом, внезапно став серьёзным, добавил: — но ты ведь тоже почему-то приходишь? Выпивки у меня нет, особых тайн тоже, но ты каждый раз всё равно тут как тут.
Как и каждый раз, в конце встречи, он протянул руку Янаги. Как и прежде, Янаги замер на несколько мгновений, сжимая край стола своими, всегда спрятанными в кожаные перчатки, пальцами. Как и всегда, он отвернулся и холодно бросил:
— Не стоит задерживаться, ещё увидимся.
Уже у дверей Инуи задержался, и ему показалось, что он услышал тихое: «Сколько лет прошло, а он так и не отрастил себе хоть какой-то инстинкт самосохранения».

[Рысь-семпай]

***
— Парный матч Ибу-Камио против Момоширо-Эчизен, — торжественно объявил Сакурай, взбираясь на судейскую вышку, — Ибу подаёт.
Рёма ещё раз внимательно оглядел противников, потом наградил своего партнёра по парным суровым взглядом: «Я знаю что делать, не мешайся». Момоширо в ответ широко улыбнулся и показал большой палец. Почему-то это совсем не показалось Рёме обнадёживающим.
Сначала всё шло просто замечательно, а потом Камио отбил мяч ровно в середину корта. Момоширо и Рёма не сразу поняли, что произошло, но в один момент они почувствовали сильный удар и повалились на землю.
— Момо-семпай, ты идиот? — Рёма потер ушибленный лоб. — Это был мой мяч.
— Какой твой?! — возмутился Момоширо. — Ты был на другом конце корта!
— Но я же добежал.
Они синхронно встали и разошлись в разные стороны.
Два первых гейма противники оценивали друг друга. Ибу и Камио много тренировались под руководством Тачибаны, и это чувствовалось практически в каждом движении. Со стороны вообще было непонятно, используют ли они свою мутацию или играют, как люди, в то время, как Момоширо с первого же удара активировал свои энергетические иглы. Но хотя подачи обеих сторон были достаточно сильными, соперники пока возвращали их без труда.
После того, как Сакурай объявил: «Один-один», Момоширо не выдержал.
— Вы будете играть серьёзно или нет?
— Если только вы начнете играть, — крикнул Камио в ответ.
«Два-один».
Следующий гейм Момо взял практически самостоятельно, с боевым кличем бросаясь к каждому мячу, и это распалило его ещё больше. Их противники, казалось, вообще не волновались, поэтому на полное энтузиазма: «Наша очередь, покажи им всё, что можешь, малыш!», Рёма не ответил.
Зато он вложил чуть больше силы в свой удар, и Момоширо сразу же ощутил это затылком, когда мяч попал в него.
— Ты убить меня хочешь?!
— Сам стал на моем пути, — Рёма пожал плечами.
— Это одна из парных расстановок! Давай ещё раз, и постарайся не убить меня.
Ибу и Камио переглянусь, Рёма сильнее сжал мяч и позволил себе активировать второе зрение.
***
Инуи не ожидал, что партия так затянется и придётся возвращаться практически под вечер. Обычно Ренджи мог выделить в своём плотном графике не больше пары часов для встречи, именно поэтому их игры часто оставались незаконченными и переносились на следующий раз. Но не сегодня. Сегодня они доиграли, причин снова встретиться как можно скорее уже не было, и, хотя одного этого было недостаточно для волнения, в душе Инуи поселилось неприятное чувство неуверенности.
И ещё оставалась та ситуация с Кайдо, в которой он повёл себя как идиот, и теперь не мог полностью сосредоточиться на других проблемах. Кайдо был особенным. Кайдо боялся людей, но ещё больше боялся себя самого и своей мутации, и поэтому изводил себя ежедневными тренировками с того дня, как Инуи нашёл его и привёз в школу. У Кайдо никогда не было друзей, потому что страх засел слишком глубоко. Но всё же, именно Инуи был тем, кого он боялся меньше всего, с кем иногда разговаривал, ради кого приходил в библиотеку. И надо же было всему испортиться в один день.
— ...ссор! Профессор Инуи!
Глубоко задумавшись, Инуи сам не заметил, как подошёл ко входу в учительское крыло, и замечтался там, глядя в стену. И, главное, он не заметил, откуда вдруг появился Кайдо, и не просто появился, а с обеспокоенным лицом, горящими глазами и прямо перед ним.
Эмоции Кайдо были такими сильными, такими четкими, что казались почти осязаемыми.
— Профессор, с вами всё в порядке?
— А, ну, я просто задумался. Что-то случилось?
«Пожалуйста», — подумал Инуи, глядя поверх головы в бандане, — «пожалуйста, пусть это будет проблема, которую только я смогу решить». Такие мысли были отвратительными, но появлялись с завидной регулярностью.
— Просто... — Кайдо опустил глаза, — тогда... ну, в библиотеке...
— Всё в порядке, — перебил его Инуи. — Я понимаю, что ты был занят, так что, пожалуйста, не извиняйся.
— Это была цитата.
— Уже поздно, и тебе, наверное, нужно на пробежку. Ты ведь бегаешь всегда в это время? Не то, чтобы я специально слежу... О, Господи, это звучит совсем ужасно. Прости, не слушай меня. Увидимся на занятиях.
Инуи сделал попытку проскочить в дверь, но, совершенно неожиданно, Кайдо удержал его за рукав пиджака.
— Это была цитата, — повторил он с нажимом, пока Инуи пытался прийти в себя. — Цитата Черчилля, которую я учил. Вы появились слишком неожиданно, и я сказал то, что читал, потому что удивился.
— Извини меня!
— И я совсем не против побегать с вами, профессор. Только если вы сами этого хотите.
***
— Три-три, Камио подаёт!
Рёма нахмурился. Несмотря на свои способности, он никак не мог понять, в чем заключаются мутации их противников. Камио мог в доли секунды ускориться и всегда успевал к мячу, когда казалось, что он на другом конце поля. При этом, своим «вторым зрением» Рёма не видел никаких значительных изменений в энергетическом отпечатке. С Ибу всё было ещё сложнее — он был окружен облаком, скрывающим его движения, а за этим облаком просматривался странный силуэт с несколькими руками, словно у индийского божества. Это настолько сбивало с толку, что Рёма практически выпал из игры, предоставив напарнику удовольствие самому отбивать мячи. Впервые за долгое время его заинтересовала не столько победа, сколько возможности соперника.
— Эй, малыш, ты в порядке? — забеспокоился Момоширо, когда Рёма не отреагировал на пролетевшей мимо мяч. — Съел что-то не то?
— Вперёд, Рёма-сама! — донеслось со стороны Томоки.
— Похоже, ты один играешь за двоих, Момоширо, — крикнул Камио с той стороны сетки. — Прости, мужик, но это парные!
Следующий мяч ударил в корт прямо перед Рёмой. Момоширо успел отбить, но оставил большую часть корта свободной, чем немедленно воспользовался Ибу.
— Пятнадцать-ноль.
— Я отобью следующий, — недовольно буркнул Рёма в пространство.
— Но...
— Просто следи за своей половиной корта, Момо-семпай. Или мне линию посредине прочертить? Ты только мельтешишь перед глазами, и мешаешь мне смотреть!
Ещё одна подача, на этот раз четко посредине, и Рёма позволил своему напарнику отбить, понимая, что от них снова хотят добиться столкновения и соперничества за мяч. Всё время он внимательно следил за Ибу, но это не помогало: его удары были точными, выверенными, обоснованными, и совсем не объясняли тех странностей, которые видел Рёма своим вторым зрением.
— Пятнадцать-пятнадцать, — объявил Сакурай после долгого обмена мячом.
— Покажи мне, — крикнул Рёма. — Я хочу увидеть, на что способна твоя мутация, покажи мне её!
— Не думаю, что это хорошая идея, тем более, не совсем понятно к кому именно ты обращаешься, учитывая что мы оба пользуемся своей мутацией во время игры, но тебе, по-видимому, хочется каких-то зрелищ, и этот подход совсем не отличается от человеческого, потому что люди всё время ждут какого-то представления, словно мы животные в цирке...
— Шинджи!
— А что, вы все так думаете, разве нет? Тачибана-сан учил нас играть честно, но если мелкий сам просит, то я могу и показать кое-что.

[Рысь-семпай]

***
— А потом я говорю, если вы не читали работ Рахмаджана, то не сможете оценить всей актуальности представленного исследования. Даже сам Ксавье ссылался на него в своих последних статьях! И, главное, как уверенно я это говорил.
Кайдо шёл за профессором по коридору и едва заметно улыбался. Улыбка слышалась в его голосе, когда он переспрашивал: «Ну, а что дальше, профессор?», и это заставляло сердце Инуи нелогично замирать и ускоряться.
— В общем, тут уже весь зал усомнился в словах моего оппонента, и поверил в существование этого Рахмаджана, как вдруг доктор Янаги... а он был, оказывается, на этой конференции, встаёт и говорит: «Какое совпадение, я недавно встречал такие же тезисы в работе некоего Рамаяны, видимо эти два индусских учёных работают вместе?». И, представь себе, тут я понимаю, что... О, мы уже пришли?
— Ну, это ваша комната, профессор.
— Да. То есть, конечно, — расслабившийся во время монолога Инуи снова почувствовал, как тело сковывает напряженная неловкость. — Я быстро переоденусь. Ты... можешь подождать или зайти, как будет удобно, там достаточно места...
Пока Инуи мучительно пытался подобрать слова, дверь его комнаты отворилась, и оттуда выглянул Фуджи. И не просто Фуджи, а, укутанный в большое одеяло, розовый со сна, с припухшими глазами и милой улыбкой Фуджи, который встретил Инуи словами: «Наконец-то! Сколько можно тебя ждать, Садахару?»
Ощущение катастрофы, которое преследовало Инуи весь день, достигло своего пика. Он повернулся к Кайдо, лихорадочно перебирая в уме оправдания и не находя их, но его ждал только пустой коридор и топот, затихающий в дали.
***
— Это и есть его техника?
Матч пары из Фудомине против новичка собрал зрителей, в том числе капитанов двух теннисных команд — Ойши и Тачибану. Оставалось только удивляться, почему тренера Тезуки, которого, обычно, можно было найти рядом с кортами после занятий, пока никто не видел.
Сакуно нашла в толпе Анн и попыталась пробраться поближе к ней, но оказалось, что не только ей пришла в голову такая идея. Одновременно с ней, только с другой стороны от Анн, из толпы вынырнула Томока, ведущая за собой группу новичков. И, пока Сакуно размышляла, тактично ли будет с её стороны тревожить сестру Тачибаны расспросами в столь драматический момент, её подруга, как всегда, не собиралась сдерживаться.
— Он замораживает движения? Рёма-сама видит иллюзию мяча? Его рука не может двинуться, потому что связана невидимой веревкой? — вопросы сыпались один за другим, как орехи с куста.
— Подожди-подожди, — рассмеялась Анн. — Так мне некуда и слова вставить. Вообще-то, Шинджи умеет управлять временем.
— Что?! — все новички и даже кое-кто из старших студентов удивлённо уставились на Анн. — Управлять временем?
— Ну, ничего особенного, на самом деле. Шинджи останавливает или замедляет время, но только на секунду или две. Это, обычно, ни на что не годится, кроме тенниса, где даже доля секунды может стать решающей. Поэтому он отточил свою технику в игре и назвал этот удар «спот».
— Рёма-сама справится, — уверенно заявила Томока.
— Он сам виноват, что вынудил Шинджи использовать «спот». Вообще-то мой брат говорит, что в теннис гораздо интереснее играть, когда силы равны, а тут даже и без мутаций видно, что Акира и Шинджи, как пара, гораздо сыграннее, чем Момоширо и Эчизен. Они играют вместе со средней школы, с тех пор, как попали к нам.
— А что за мутация у Камио-сана? — пискнул Качиро. — Он так быстро успевает к мячу.
— Ну, это элементарно. Он супер-быстрый, и это — большая удача для игрока в теннис. Хотя я видел мутантов и побыстрее, — вмешался Хорио, не уточняя, что видел таких мутантов только по телевизору.
— Не совсем, — сказала Анн. — У Акиры очень острый слух, и это помогает ему по звуку определить, куда полетит мяч. А ещё, во время тренировок он научился чувствовать ритм игры и следовать ему. Со стороны кажется, что он замедляется или ускоряется, но на самом деле он просто слышит и идеально повторяет темп обмена мячом.
— Круто!
— И ритм Акиры и «спот» Шинджи, — продолжила Анн, с гордостью глядя на брата, — это не что-то врожденное, а результат упорного труда. Если бы не многие месяцы тренировок, от острого слуха или умения замораживать время на секунду не было бы никакой пользы на теннисном корте.
— А это не опасно, Анн-чан? — с трудом выговорила Сакуно.
— Не переживай, — подмигнула Анн, — сегодня Эчизена ждёт максимум уязвленная гордость. Профессор говорит, что со временем Шинджи сможет расширить свои возможности и научится действительно управлять временем, но это случится ещё очень и очень не скоро.
***
— Ты вообще понял, что натворил? Друг называется! И что ты забыл в моей комнате, да ещё и в таком виде?
Инуи перевёл взгляд, полный негодования, на сидящего за столом, Тезуку.
— А ты? Я тебя что просил сделать?
— Успокойся, Инуи, — Тезука поднялся и подошёл к Фуджи. — Уже ничего не поделаешь, придётся нас выслушать.
— И ты же сам хотел, чтобы я поспал.
Раскрыв рот, чтобы высказать всё, что он думает о своевременности таких визитов, а также о чувстве такта и адекватности некоторых учителей Сейфуро, Инуи вдруг замер, затем глубоко вздохнул и медленно закрыл рот. Что-то изменилось. Что-то точно было не так, как утром.
— Нет, я конечно рад за вас, — наконец провозгласил он, против воли начиная улыбаться. — Да что там, я готов рыдать от счастья. Но если вы делали это на моей кровати...
— Инуи! — на щеках Тезуки проступили два красных пятна. — Это совсем не то, что мы собираемся обсуждать.
— Думаю, другие вещи могут подождать до завтра.
— Даже прямая телепатическая атака? Которая угрожает жизни наших учеников?
***
— Пять-три.
Рёма до отказа напрягал обычное зрение, и второе, которым наградила его мутация, но всё было бессмысленно. Рядом Момоширо тяжело дышал, опираясь на ракетку — игра уже давно перестала быть просто дружеским матчем за пирожок. Рёма, во что бы то ни стало, хотел доказать своё превосходство, хотел разгадать мутацию соперников, хотел выиграть.
Не думая больше ни о чем, он резко зачерпнул из таинственного энергетического облака Ибу несколько пригоршней серебристого света и изо всех сил ударил по мячу.
Но произошло то, чего Рёма никак не ожидал: ракетка вдруг рванулась вперед, сдирая кожу с ладони, пулей просвистела по корту и, минуя сетку, со всего маху врезалась в столб. Сетку тряхнуло, столб устоял, а вот ракетка рассыпалась на куски прямо в воздухе.
Со стороны казалось, что всё произошло очень быстро, никто не успел даже вскрикнуть, но Рёма видел всё, словно в замедленной съёмке. Он видел, как рвется деревянный обод ракетки, как дерево колется на куски, как отвалившийся осколок летит прямо в него… Он видел, но не мог пошевелиться. Его тело оцепенело, как и в прошлый раз, под властью техники Ибу. И он успел только подумать, что не стоило так бездумно перенимать чужие мутации, а потом осколок ракетки достиг своей цели, и глаз пронзила острая боль.

[Рысь-семпай]

***
— Таким образом, если подытожить, то ты, Фуджи, после нашей поездки за мутантами, получил проблему со сном, и только под блоком моей аппаратуры ты понял, что эта проблема является следствием телепатической атаки. И если кто-то оказался способен на сильное и продолжительное воздействие на таком огромном расстоянии, то этот кто-то — неизвестный всем нам и незарегистрированный в Японии мутант.
— Мы думаем, — кивнул Фуджи, — что в тот день ИГА обнаружили и забрали с собой телепата-из-Канто. Не знаю, что они с ним делают, но это явно ему не нравится.
— Просто прекрасно. Именно то, что я хотел услышать в конце трудного дня, перед началом новой четверти. Идём к Оджи?
— Нам не с чем к нему идти, — вздохнул Тезука. — Нужно сначала всё выяснить, а потом уже его волновать.
— А ещё я должен выспаться, — сказал Фуджи, падая обратно на кровать. — Чтобы хоть что-то соображать.
— У меня?
— А где? Только ты у нас, как параноик, встроил в стены защиту от телепатов.
— И я оказался прав! Тьфу, не о том сейчас речь. А где мне прикажешь спать?
— Спи у меня. Только на столе ничего не трогай!
— Или у меня, — вставил Тезука. — Я сегодня, пожалуй, останусь здесь.
— Да делайте, что хотите, но предупреждаю — никаких вольностей на моих простынях. Они мне дороги!
— Инуи!
— И ещё одно, — Инуи снял очки и устало потёр переносицу. — Я собирался рассказать это завтра, но раз уж вы оба здесь... Мой источник сообщил, что в Сейфуро действует шпион Юкимуры.
— Насколько можно доверять этой информации? — лицо Тезуки снова стало серьезным.
— Как и любой другой информации, которую я получаю от него. Процент доверия невелик, но стабилен. Сегодня он сделал предупреждение, и я не могу этого игнорировать.
— Ты не договариваешь. Что он сказал?
— Предложил мне выбрать на роль шпиона кого-то из… вас двоих. Или бабушку Рюзаки. Это абсурдно, и даже он не рассчитывал, что я засомневаюсь. Но за его словами что-то скрывается. Или кто-то.
Тезука хмуро кивнул и на столе задрожало пресс-папье, придерживающее папки с курсовыми.
— Я знаю, — заявил Фуджи с нехорошим блеском в глазах. — Я знаю, кто это может быть, и мы должны отстранить его от занятий, чтобы как следует допросить… э, расспросить.
— Фуджи! — Инуи закатил глаза. — Мы все знаем, что ты терпеть не можешь Мизуки, но это ещё не делает его предателем. Пожалуйста, попробуй относиться к делу непредвзято. И спи уже!
***
День Мизуки не задался с самого утра. Он едва не проиграл этот дурацкий матч, и спор с Ютой о феромонах потом окончательно испортил настроение. Иногда Мизуки казалось, что перевод Юты в общежитие святого Рудольфа был самой большой ошибкой в его жизни. Ещё год назад идея собрать вокруг себя самых сильных мутантов вызывала вдохновение, но сегодня — только разочарование. Потому что мутацию Юты он не мог использовать в своих целях — она была запечатана. И любая попытка вернуть силу этой мутации стала бы смертельно опасным экспериментом, на который Мизуки пойти не мог. И вообще, ничего он не мог, потому что вокруг него собрались бесполезные идиоты, вроде Сасабе. Даже Кисаразу... нет, про эту ошибку Мизуки не хотел даже вспоминать.
И ещё, чего он действительно хотел, так это спать. Но вселенная была против. Сначала его задержал Юта, потом — какой-то неофициальный матч с участием раздражающей парочки из Фудомине, двоечника Момоширо и наглого новичка. Повинуясь своему плохому настроению, Мизуки принялся разгонять толпу зрителей, и они почти покорились его воле, но он не получил от этого никакого удовольствия. К тому же его нежный слух в это время терзали вопли: «Ну ещё 10 минут, я могу играть, мы почти закончили!». Возможно, он почувствовал бы себя лучше, если бы прочёл собравшимся краткую лекцию об ответственном отношении к учёбе, месте мутантов в мире и долге перед старшими, но нелегкая принесла в зону его видимости Тачибану-младшую. Воспоминание о лице Юты после обеденного фиаско оказались ещё слишком свежими, поэтому Мизуки просто запихнул детишек в медпункт, состорил сердитую мину, когда хозяин медпункта попытался влезть с вопросами, и скрылся в своём общежитии.
Но, как только он присел на край кровати, его телефон нестерпимо зажужжал.
— Что? — Мизуки было уже плевать, кто на том конце, хоть сам Господь Бог.
— Нам нужно встретиться, — спокойно произнёс голос в трубке.
— Сейчас? — Мизуки посмотрел на часы. — Если я вернусь поздно, это будет заметно.
— Ты нужен мне через час, на том же месте.
— А по телефону поговорить нельзя?
— Не забудь взять с собой копии документов, — добавил собеседник и отключился.
Мизуки срочно захотелось заболеть, как это любили делать его ученики перед контрольными. Но не пойти на встречу, он не мог — деловые отношения превыше всего, что он не раз пытался вдолбить в детские головы с высоты деревянной кафедры, которую самолично притащил в класс. Деловые отношения — именно так он мыслил — сугубо деловые. Его коллеге нужна информация о школе, а ему нужны связи в серьёзной политике. Всё честно.
И, похоронив сладкую мысль о раннем сне, Мизуки побрел в душ.

[Рысь-семпай]

Принцесса в розовом платье и золотой короне, очень похожая на Рюдзаки Сакуно, сидела на огромном валуне среди... леса? Да, нарисованные деревья в соседстве с чахлыми кустами, которые в изобилии растут за общежитием Фудомине, определенно изображали лес. Рядом с принцессой ведьма, очень похожая на Тачибану Анн, варила что-то в картонном котле, время от времени воздевая руки к небу и оглашая окрестности хохотом маньяка-убийцы. Вокруг скакали неизвестные разбойники в масках, но установить их личности тоже не составляло особого труда.
Фуджи понял, что увидел достаточно, и нажал на кнопку паузы.
— Рюдзаки, Тачибана. Мне показалось, что вы говорили, будто для проекта «Мне нравится твоя мутация» подготовили документальное видео? Я приятно удивлён уровнем подготовки и задействованными ресурсами, но кажется, нам стоит согласовать определение понятию «документальный».
Рюдзаки немедленно приняла виноватый вид, а вот её партнерша упрямо выпятила подбородок вперёд.
— Это была реконструкция, — сказала Анн. — Просто не удалось получить видеозапись реальных событий. Хотя мы старались!
— Не сомневаюсь. Надеюсь, при этом вы оставались в рамках допустимого поведения для учеников нашей школы.
Рюдзаки опустила голову ещё ниже.
— Но мы посмотрим дальше? — донеслось откуда-то с задней парты.
Фуджи присмотрелся. В день приема проектов собралось множество учеников, причём не все они были новичками. Кое-кто пришёл вспомнить былое, кто-то, возможно, рассчитывал лишний раз засветиться перед учителем, но многие действительно получали удовольствие от своеобразного шоу.
— Вы точно хотите посмотреть? — спросил он, добавляя в голос нотки конферансье и думая при этом «Инуи меня убьет».
— Да! — хором ответили почти все присутствующие, а Тачибана победоносно улыбнулась.
Фуджи снова включил запись. Как и ожидалось, на сцене вскоре появился доктор исторических наук, профессор Инуи Садахару. Нужно отдать должное тому, кто монтировал видео — Инуи был врезан так ровно, словно специально снимался на фоне зелёного экрана, что и создавало эффект его личного присутствия. Подкреплял этот эффект и голос профессора — кто-то записал несколько лекций и тщательно смонтировал звуковую дорожку.
— Что вы делаете? Немедленно освободите её!
— Тебе придётся сразиться с нами! — возражала ведьма, и разбойники поддерживали её воинственным кличем.
— Посмотрим, что вы можете мне показать, — сказал Инуи, и старожилы школы радостно загоготали. Это была одна из любимых фраз профессора, которую он часто повторял, вызывая кого-то к доске.
— О нет, он собирается снять очки! Мы увидим его ужасающую мутацию! — крикнул кто-то из разбойников, и Фуджи отметил про себя, что этот голос очень напоминает голос Мори Тацунори.
Повествование на экране дошло до своей кульминации. Инуи поднял руку к очкам, и… вокруг него забурлили реки компьютерной графики. Полыхали молнии, гремел гром, сверкал огонь — всё это выглядело технично, экспрессивно и абсолютно непонятно. Фуджи отметил, что нужно бы предложить ребятам из Фудомине сделать ещё какой-нибудь видео-проект. Судя по реакции аудитории, он будет обречен на успех, даже и без участия Инуи.
Последняя мысль всё-таки заставила Фуджи рассмеяться, и он даже не попытался этого скрыть.
***
Инуи зевнул. Утро у него выдалось свободным — ученики его общежития были самыми хозяйственными и самодостаточными из всех учеников на свете, и это давало профессору определённые преимущества. По крайней мере, они редко заставляли его беспокоиться с самого утра. Инуи всё ещё пребывал в блаженном неведении относительно видеопроекта Анн Тачибаны, и не задавался вопросом, почему в последнее время никто не тревожит его просьбами о переселении и жалобами на летние задания по истории. Что его действительно волновало, так это новое расписание Кайдо и его реакция на меню тренировок, которое Рюдзаки-сенсей составила специально по просьбе Инуи, руководствуясь советами профессора и под его неусыпным контролем. В это меню Инуи добавил свои расчёты по количеству калорий, адаптированный график роста мышечной массы и схемы по использованию специфической мутации Кайдо. Оставалось сделать совсем немного — поговорить с Кайдо, вручить ему папку с бумагами и, между делом, искусно ввернуть пару слов о том, что Фуджи спал в его комнате не потому, что учителей связывают какие-то отношения, кроме дружеских, а потому, что Фуджи зашел по делу и… ждал-ждал? И уснул? В его кровати?
Инуи крутил в собственной голове эти слова и так и этак, пока ноги сами несли его куда-то, и, в конце концов, он нашел себя стоящим посреди дороги в полном неведении, где он оказался. Профессор вздохнул и побрел обратно, постепенно погружаясь в те же размышления — как всё объяснить Кайдо.
Конечно, если Кайдо ещё интересует эта тема.
***
Презентация проекта Рюдзаки и Тачибаны была очень бурно принята зрителями и вызвала настоящую овацию. После этого, разогревшаяся аудитория тепло приняла и проекты остальных первогодок. Кто-то постарался больше, кто-то меньше, и только одна пара вообще ничего не подготовила.
— У нас почти все закончено, — попытался оправдаться Момоширо. — Если бы ещё несколько дней!
— Да? Разве мы что-то делали? — переспросил Рёма. — Скука.
Фуджи покачал головой.
— Тогда все остальные свободны. Кроме Эчизена, которого я попрошу остаться. Да-да, Момоширо Такеши, ты тоже можешь идти, и не нужно делать обиженное лицо.
Аудитория постепенно опустела. Фуджи передвинул какие-то бумаги на столе, полистал буклет с рисунками, и, выдержав паузу, наконец спросил:
— Что с твоим глазом, Эчизен?
— Ничего, — буркнул новичок.
— Играл в теннис?
— Мне пришлось пойти в медпункт, поэтому вы наверняка уже всё знаете. И даже больше, чем было на самом деле.
— Вы с Момоширо нашли общий язык, — улыбнулся Фуджи. — Жаль, что это не помогло в работе над проектом.
— Вы сами говорили, что это необязательно. Что добровольно.
— Для тебя — да. Целью проекта было только изучить отношение новичков, выросших в мире людей, к другим мутантам. Но для Момоширо это было последней возможностью сдать долги за прошлый год. Ты же знаешь правила теннисного клуба? Теперь он не сможет принимать участие в тренировках.
Рёма молчал.
— Вряд ли после этого он останется твоим другом. Многие ученики уже начали восхищаться тобой, Эчизен, но боюсь, после того, как ты так подвел Момоширо, тебе будет сложно вернуть их доверие. Это всё, и если у тебя нет других вопросов, то можешь быть свободен.
Фуджи снова сделал вид, что увлечен только бумагами на столе. Скорее всего, Эчизен просто уйдёт, но, если повезёт, унесет с собой какую-то пищу для размышлений.
— Что я могу сделать, сенсей?
Или не уйдёт. Фуджи всегда радовался, если кто-то из студентов вёл себя лучше, чем от него ожидали, и это был как раз тот случай.
— Что ты имеешь в виду?
— Могу я сделать так, чтобы Момо-семпай получил свои баллы и вернулся в команду? Я не умею петь или рисовать, но могу попросить у Тачибаны её камеру.
— Не думаю, что это... — Фуджи резко остановился, потому что внезапно ему в голову пришла новая идея, — почему бы и нет? Ты уже знаком с учителем физики?
— С которым вы играли на кортах?
— Да. Именно с ним. У него очень интересная мутация, которую мало кто видел. — Фуджи на мгновение стало неловко за свои слова и то дело, что он замыслил, но только на мгновение. — Понаблюдай за ним, а если узнаешь что-то необычное, сообщи мне, хотя бы в устной форме, и я засчитаю Момоширо отработку.

[Рысь-семпай]

***
— Пожалуйста, позволь тренироваться с тобой, Кайдо.
— Нет.
Инуи моргнул.
— Нет?
— Нет.
— Не... извини, что тебя отвлек, мне очень жаль, я сейчас же уйду.
— Сенсей.
Как и тогда, возле учительского крыла, Кайдо удержал его. Только в этот раз, несмотря на свои блоки, Инуи чувствовал все эмоции Кайдо. Среди них не было злости или отвращения, хотя большую долю составляло смущение и неуверенность. Они резонировали со смущением и неуверенностью самого Инуи, абсолютно сбивая его с толку. И, самое главное, Инуи не должен был чувствовать эти эмоции, он давно и осознанно отказался от своего дара, в котором видел только вред, и возвел вокруг себя высокие крепкие стены, стараясь жить «вслепую», полагаясь только на обычные органы чувств. Получалось ли приемлемо, или из рук вон плохо, как утверждал Ренджи, но раньше это получалось без сбоев.
— Я имею в виду, — сказал Кайдо, не замечая, какую бурю вызывает одним своим присутствием, — я хочу знать, что вы задумали, профессор. Почему вы всегда разговариваете со мной? Почему не тренируетесь с Фуджи-сенсеем?
На последних словах Инуи почувствовал новую эмоцию. Яркая и болезненная, он был готов поклясться, что это ревность. Но, не успев обрадоваться, Инуи тут же одёрнул себя. Эмпатия всегда была его проклятием, бесполезным в своей ужасающей неточности. Он не раз ошибался, принимая одни чувства за другие, принимая свои эмоции за эмоции других, и наоборот. И чем ближе был человек, чем большее место он занимал в мыслях Инуи, тем больше был шанс ошибиться. Этого нельзя было допускать. Собрав всю свою волю, Инуи сосредоточился только на щитах, и почувствовал, как эмоции Кайдо или то, что он принимал за них, медленно исчезают.
— Фуджи просто идиот, — сказал он, потому что нужно было хоть что-то сказать, и тут же осекся. — Э-э-э, не стоит говорить такое об учителе, пожалуйста, забудь это, Кайдо. Он просто решил, что будет весело так подшутить надо мной.
— Понятно, — сказал Кайдо, глядя в пол, и без всякой эмпатии было ясно, что ответ его не удовлетворил.
— Я правда хочу тренироваться с тобой, — снова попытался Инуи. — Я давно слежу за твоей игрой и у тебя настоящий талант, но иногда одного таланта недостаточно. Когда я наблюдал за матчами, то внезапно понял, что могу помочь, и я знаю, как применить твою мутацию, чтобы сделать удары более эффективными. Понимаешь?
— Нет, — вздохнул Кайдо. — Я действительно не понимаю, чего вы от меня хотите, сенсей.
— Чего я действительно хочу, так это встречаться с тобой, — быстро сказал Инуи. И весь похолодел: он что, на самом деле, серьезно, просто так взял и произнес это вслух? В присутствии Кайдо?
— Ладно, — ответил Кайдо, вместо того, чтобы сбежать с криком ужаса.
— Нет! Нет, Кайдо, ты не должен! Я воспользовался своим положением старшего, и я надавил на тебя. Мы не можем...
— Успокойтесь, профессор, — Кайдо сильнее сжал его руку и только тогда Инуи понял, что всё это время он её не отпускал. — Я не до конца понял, но мы можем потренироваться. Просто покажите, что вы имели в виду, когда говорили об использовании моей мутации в теннисе.
***
— Кикумару-кун, как ты себя чувствуешь?
— Хорошо!
— Заметил какие-то изменения в последнее время?
— Все, правда, хорошо! — Кикумару нервно оглянулся на дверь. — Тот шкафчик в раздевалке, который не открывается, это был не я, честно!
Тезука мысленно вздохнул. Многие ученики побаивались его, особенно те, кто не слишком любил математику. Несмотря на исключительные обстоятельства, Тезука взял за правило для себя относится к Кикумару так же, как и ко всем остальным, поэтому бедняге не раз попадало за помарки в работах и наспех сделанные задания. Но при этом, Тезука всегда давал понять ему, что учителя не враги, а союзники. Как ни удивительно, а из них троих (нет, уже четверых, мысленно поправил он себя) доверительные разговоры с учениками лучше всего удавались Инуи.
— Я ничего не знаю о шкафчике, — терпеливо произнес он, — но, как старший, волнуюсь о твоем здоровье, а как тренер теннисной команды, должен решить, что делать с расстановкой.
Это, наконец, привлекло внимание Кикумару — всё-таки, теннис был для них обоих объединяющей темой.
— Как ты знаешь, — продолжил Тезука, — я с другими учителями составляю списки тренировочных матчей, которые в итоге определят состав команды для игры с ИГА.
Кикумару кивнул и неосознанно прикоснулся пальцами к своему пластырю.
— Твои оценки вполне удовлетворительные, — тут Тезука почти не погрешил против истины. Даже со своей невнимательностью Кикумару как-то умудрялся получать проходные баллы по всем предметам, — и я с радостью дам тебе рекомендацию. Но, для начала, мы должны выяснить, как ты предпочитаешь играть: один или в паре?
— Я не играю!.. — Кикумару остановился, не договорив. Его лицо стало напряженно-внимательным, как у маленького зверька, застигнутого врасплох лучом света. — А почему вы спрашиваете?
— Представь, что в ИГА есть один мутант, — начал Тезука, — с очень странной способностью. Впервые прикасаясь к любому живому существу, он навсегда отбирает что-то. Иногда это мелочь — родинка или головная боль. Но иногда — чужие сны, воспоминания или способности.
Кикумару вздрогнул. Было видно, что мысленно он продолжил фразу: «чужие мутации, чужую жизнь». В планы Тезуки не входило пугать ученика, но теперь тот, по крайней мере, был серьезен.
— Чаще всего это действительно что-то незаметное, — сказал Тезука. — Но в ИГА, как там принято, внимательно изучили его мутацию. Были назначены и проведены полевые испытания на одной из многолюдных станций метро...
— Гинза, — прошептал Кикумару, снова дотрагиваясь до пластыря.
Тезука достал из кармана маленький пакет, который ему отдал Инуи, повертел его в руках, и, не решаясь отдать, с усилием произнес:
— Он пытался помочь, когда началась давка. Мы просмотрели записи всех видеокамер, и если бы он тогда не схватил тебя, ты бы сорвался с платформы вместе с остальными людьми.
— А эту вещь, которую он забирает... — Кикумару наморщил лоб. — Кто-то получал обратно?
К сожалению, Тезука не мог ответить утвердительно.
— Мы не знаем. Воспоминания — вещь сама по себе необъяснимая. Почему ты теряешь их снова и снова, хотя тот мутант больше к тебе не приближался? Это… не первый наш с тобой разговор, и всех предыдущих ты уже не помнишь.
— Значит, я никогда не смогу жить, как все?
Тезука справился с собой и не отвел взгляда, но это далось ему большим трудом. В глазах своего ученика он был Учителем, взрослым, который знает ответы на все вопросы, близким человеком, который принимает за него жизненно-важные решения. В этом и заключался смысл их работы в Сейфуро.
— Мы постоянно ищем способы помочь тебе. И не только в Японии, мы уже обращались к специалистам в других странах, так что рано или поздно выход найдётся.
Кикумару успокоили не столько эти слова, сколько понимание, что его не оставят один на один со своей проблемой. Плечи его расслабились, и он доверчиво склонил голову в благодарность.
— А пока, — сказал Тезука, снова обращая его внимание к пакету в собственных руках, — возьми это. Здесь браслет с небольшой табличкой, на которой ты можешь написать только одно слово. Подумай хорошенько, потому что записанного на этом браслете ты не забудешь, какой бы ни была истинная причина всех проблем.

[Рысь-семпай]

***
— Приготовьтесь, сейчас начнется, — сказала Анн.
— Что начнется? — хором переспросили Сакуно и Томока. Они после обеда остались в кафетерии, в компании других учеников ждать расписание отборочных матчей. Теннис был неотъемлемой частью жизни Сейфуро, а такое событие, как игра с первым в Японии университетом для мутантов, притягивало внимание даже тех, кто непосредственно теннисом не занимался, поэтому зрители все пребывали и пребывали.
— Анн-чан, сходи со мной на свидание!
— Ну вот, началось, — сквозь зубы прошипела Анн, но постаралась придать своему лицу выражение ласкового терпения:
— Обязательно схожу, если ты выиграешь. Удачи.
Сакуно с Томокой переглянулись. Парень, который только что получил согласие Анн на свидание, уже пропал в толпе, но на его месте уже стоял следующий.
— Тачибана-чан, пошли на свидание.
— Если ты выиграешь, Шудо-кун. Будь внимательнее при игре у сетки.
— Анн-чан, ты выглядишь потрясающе, мы должны сходить на свидание! — следующим был Момоширо. Он не отошел, как все остальные, услышав согласие и совет быть более осторожным с «данк смешем», а наоборот протолкнулся ближе и тепло поздоровался с первогодками.
— Что происходит, Момо-чан-семпай? — потребовала объяснений Томока.
— Это считается хорошей приметой, — пояснил Момоширо, — что-то вроде талисмана на удачу. Нужно попросить Анн-чан сходить на свидание перед ответственным матчем, и тогда везение будет на твоей стороне.
— Но это как-то... — Сакуно грустно посмотрела на очередь из парней и девушек, которая уже выстроилась перед ними. Для каждого Анн находила улыбку и несколько подбадривающих слов.
— Это глупая традиция, — с обычной своей прямотой сказала Томока. — Кто-нибудь спрашивал у Анн-чан, хочет ли она в ней участвовать?
— Ну… нет. Но что в этом такого?
— Так, всё ясно. Сакуно, ты знаешь, что делать.
— Но… Томо-чан. Мы, правда, можем?
— Ещё как, — подтолкнула Томока подругу.
Несколько секунд Сакуно нерешительно переминалась с ноги на ногу, но потом вдруг схватила Анн за руку и потянула назад, к стене. Все дружно ахнули, когда девушки мягко прошли сквозь стену кафетерия, словно там и не было ничего.
— Сакуно… умеет проходить сквозь стены? — недоверчиво переспросил Момоширо, будто не видел этого только что собственными глазами. — Я думал, что её мутация должна быть тихой и… не такой уж крутой.
— Ну, сам видишь, — гордо улыбнулась Томока. — Она крута, когда очень захочет этого и сосредоточится. Эй, ребята, — замахала она остальным, — у нас новая традиция. Все зовём на свидание Момо-чан-семпая, это точно к удаче!
— Да кому он нужен?! — возмутился Камио, до которого уже дошла очередь, но он так и не успел спросить Анн.
— Чего? — Момо выступил вперёд, сердито сжимая кулаки. — Чем это я не подхожу, Камио-козёл?!
***
— Ты очень занят?
Фуджи поднял глаза от списка учеников Роккаку, которые просили о смене комнаты.
— Почти закончил, а что?
— Мы собирались пообедать вместе.
Со своего места, Фуджи мог наблюдать только спину Тезуки — тот отвернулся, чтобы запереть дверь в класс. Его голос не казался разочарованным или обиженным, просто таким же, как всегда, но это ещё ничего не значило. Часы над дверью безжалостно утверждали, что время обеда давно прошло.
— Прости, — покаянно выдохнул Фуджи, откладывая список в сторону. — Прости, я должен был хотя бы позвонить, но даже не посмотрел на время.
— Не извиняйся. Сейчас начало года — самая беспокойная пора. — Тезука обернулся, и оказалось, что в руках он держит большой пакет из кафетерия. — Я догадался, что ты не ел, поэтому взял обед с собой.
Тезука поставил пакет на стол и потянулся к Фуджи за поцелуем. Это выглядело таким домашним, таким привычным, словно они только и делали последние несколько лет, что целовались в запертых кабинетах. «Ну, по крайней мере, — подумал Фуджи, отвечая на поцелуй, — мы оба много раз думали об этом».
Губы Тезуки были горячими и мягкими, совсем не такими, какими они представлялись со стороны. Тому, кто не знал Тезуку, могло бы показаться, что его лицо вырезано из камня, и застыло навечно в одном выражении — строгой компетентности, и все мысли за этим фасадом посвящены теннису или дисциплине, а ещё... Фуджи не успел додумать, потому что Тезука отстранился и, как ни в чем не бывало, пододвинул себе стул ногой и уселся на него верхом, как мальчишка. Так близко было заметно, что обычно бледные щёки сейчас украшает слабый румянец, а прическа выглядит идеальной только на девять баллов из десяти, но, вряд ли кто-то из учителей или учеников Сейфуро заметил бы эту перемену. Руководствуясь каким-то внутренним иррациональным порывом, Фуджи потянулся и растрепал волосы Тезуки ещё сильнее.
— Что ты делаешь?
— Это было слишком быстро, — обвиняюще погрозил пальцем Фуджи. — Так что теперь, я даже не знаю, было это или нет.
— Было. — Тезука посмотрел куда-то в сторону. — Но есть одна трудность...
Он не успел договорить, потому что где-то в складках одежды Фуджи зазвонил телефон.
— Это Инуи, — быстро сказал он, вылавливая мобильник из кармана. — Секунду. Да, что произошло?
На том конце Инуи пустился в путаные рассуждения об ответственности учителя перед учеником, замалчивая суть проблемы. Однако, за последнее время Фуджи слышал это столько раз, что уже не нуждался в более подробном объяснении, он просто дождался паузы и вставил: «Поменьше думай и смотри под ноги. Я верю, что у тебя всё получится, а мне надо бежать. Пока».
— Вы с Инуи очень близки, — прокомментировал Тезука, все ещё глядя в сторону. Фуджи с некоторым разочарованием отметил, что прическа снова выглядит идеально.
— Близки? В каком смысле...
— Ты называешь его по имени?
Этот вопрос сначала поставил Фуджи в тупик. По имени? Да с чего бы? Но потом в памяти всплыли недавние события.
— А, иногда да, — рассмеялся он. — Когда мы ругаемся.
— Ясно. — Тезука снова вспомнил о пакете и придвинул еду ближе к Фуджи. — Поешь.
— О, те булочки, за которыми гоняются ученики! Давно их не пробовал. А ты?
— Я не голоден.
— Ты воспользовался своей мутацией, чтобы их стащить? Не отпирайся, иначе это просто невозможно!
— М-м-м, — Тезука издал какой-то неопределенный звук, и достал из кармана несколько сложенных листов. — Пока ты ешь, я хочу ещё раз вернуться к тренировочным матчам.
— Решил добавить новичков?
— Только Эчизена и первогодку из твоего общежития, — при этих словах Тезука весь подобрался, словно перед важным матчем. — Посмотри, вот предварительный список... Шюске.
Глаза Фуджи удивленно расширились, но он благоразумно промолчал.
***
Противостояние Камио из Фудомине и Момоширо из Сейгаку, которое едва не переросло в драку, привлекло внимание большинства присутствующих в кафетерии. Но Фуджи Юта остался стоять у стеночки, задумчиво рассматривать окружающих.
Поэтому он одним из первых заметил появление тренера Тезуки. За ним по пятам шли ещё двое: профессор истории и брат самого Юты, с которым он принципиально не разговаривал уже несколько месяцев.
Тезука остановился у выхода на веранду, а оба преподавателя заняли позиции за его плечами — справа и слева. Нарушители спокойствия моментально приняли вид случайных попутчиков в метро, а лица студентов, как цветы подсолнечника к солнцу, повернулись в сторону Тезуки. И в полной тишине он начал свою речь:
— Дисциплина — это краеугольный камень в основе всего вашего образования и дальнейшей жизни среди мутантов и людей.
Юта от досады закатил глаза. Эту тему, в разных её вариациях, он слышал не раз и, если в самом начале учебы доводы ещё впечатляли, то теперь он всё чаще вспоминал слова Мизуки-сана: «Люди без фантазии не могут себе позволить отступать от правил. Поэтому они слепо пляшут под дудку тех, кто умнее, и называют это — поступать по закону. Так устроен мир».
— Поэтому, формируя список предварительных матчей, — пятнадцать минут спустя, подошел к сути Тезука, — я исходил не только из ваших достижений в теннисе, но также из вашей успеваемости и мнения других преподавателей. Ещё раз хочу напомнить, что матч будет проходить на открытом стадионе, где соберётся множество обычных людей, поэтому те, кто не может себя контролировать, — он со значением посмотрел в сторону Камио и Момоширо, — не только не имеют шансов попасть в команду; они не поедут на матч даже в качестве зрителей.
При этих словах, все присутствующие дружно попытались (каждый в меру своих возможностей) выглядеть исключительно добропорядочными и достойными доверия учениками.
— Таким образом, — подытожил Тезука, — дисциплина и порядок для нас главное. Матчи будут проходить в течение четырёх дней, по два блока в каждый день, чтобы ни в коем случае не мешать учебе. Первый блок, одиночные: Аои Кентаро против Кайдо Каору, Ибу Шинджи против Аказавы Йоширо, и Фуджи Юта против Эчизена Рёмы, парные: Мори-Учимура против…
Юта почувствовал, как на его лице, против воли, расползается счастливая улыбка.
— Мизуки-сенсей! — прокричал он в трубку мобильника, как только на том конце ответили. — Ты представляешь, что?! Объявили список игр, и я играю завтра – в первом блоке! Против новичка, я сделаю его в два счёта и точно буду в команде!
— Юта? — голос Мизуки был недовольным, но он часто был таким. — Я просил не беспокоить меня по мелочам.
— Рядом никого нет, так что я подумал, ты захочешь узнать, как решилась проблема с распределением.
— Ты достал! — прошипел Мизуки. — Мне это не интересно. И ты понятия не имеешь, что такое проблемы.

[Рысь-семпай]

***
— Приятно видеть вас вместе, всех троих.
Оджи незаметно подошел и заговорив, заставил трёх старших учителей Сейфуро подпрыгнуть на месте. Они, не сговариваясь, решили ненадолго остаться в кафетерии, чтобы понаблюдать за радостным, шумным и вечно-волнующимся морем учеников.
— Мы составили расписание отборочных матчей, по результатам которых выберем команду для игры с ИГА, — первым обрёл дар речи Инуи. — Добрый день, господин директор.
— Вспоминаю старые добрые времена, — мечтательно прищурился тот. — Вы были почти такими же... Только ты, Инуи-кун, раньше всегда прятался в своей комнате, а теперь так много времени тратишь на общение с учениками. И они тебя за это просто обожают!
Инуи сначала побледнел, а потом резко покраснел.
— Тезука-кун уже не думает, что всех проблем можно избежать, если держать себя в руках и не терять бдительности, — продолжал тем временем Оджи. — И это хорошо. Смотри, не забывай различать осторожность с нерешительностью.
Тезука опустил голову так низко, что уперся подбородком в грудь.
— А ты, Фуджи-кун, наоборот стал более строгим к ученикам... и своим коллегам.
— Они этого заслуживают!
— Может быть. Но... хотя вы трое всегда будете для меня особенными, есть и другие, кто мог бы достойно встать рядом с вами.
— Вы так думаете, — горячо возразил Фуджи, — и ваша доброта делает вам честь. Но, если мы все будем доверчивыми, мы и не заметим, как ядовитая змея подберется слишком близко.
— Фуджи-кун.
Фуджи замолчал.
— Я вижу, что ты ещё не выбрал нового старосту для Роккаку, — внезапно сменил тему Оджи.
— Нет ещё. Я думаю о Саеки. Он отличный ученик и его здесь уважают.
— Может быть, — директор прищурился, — а, может быть, и нет. — Он ткнул пальцем куда-то в толпу, — этот тоже может быть интересным вариантом.
— Аой-кун? Но он ведь первогодка, и почти ничего не знает.
Оджи подмигнул и, не добавив больше ни слова, растворился в море учеников.
***
Сегодня Мизуки, как никогда, просто хотелось взять свои вещи, наплевать на манеры и свалить из этой школы.
Год назад у него была возможность так поступить, но он решил остаться и получил разрешение проводить уроки, практически выбил официальное признание для своего общежития и даже заманил туда некоторое количество учеников. Но для чего?
Для того чтобы шпионить за всеми, как думает Фуджи-старший? Или для того, чтобы построить новую богатую жизнь, которую он пообещал себе когда-то в детстве? А вот Оджи, скорее всего, думает что Мизуки предан своим ученикам, и Юта… абсолютно уверен, что учитель остался из-за него.
И, самое ужасное, Мизуки давно уже сам не мог различить, что из этого всего правда, а что — ложь. Например, он дал слово, что дождется выпуска Юты, и он дождется, черт возьми! У Юты есть то, чего никогда не было у него самого — счастливая беспечная юность, и Мизуки будет жить этой юностью сколько сможет. А перепалки с его братом, которые чаще всего заканчиваются поражением последнего, приятно разнообразят день и дают почувствовать своё превосходство. Полуночные вонки портят настроение, но создают иллюзию деятельности на пользу себе. И даже тупые дети, которые не могут отличить идеализм от реализма, иногда заставляют снисходительно улыбаться и радоваться их незначительным успехам. К сожалению, все эти приятные стороны жизни в совокупности с неприятностями дают только минус.
Да, плюс помноженный на минус даёт минус.
Мизуки перевернулся на другой бок и попытался заснуть. Почему неприятности, помноженные на неприятности, не дают плюса? Сон отказался с ним сотрудничать, и, поворочавшись ещё минут двадцать, в мыслях о несправедливости бытия, он раздраженно откинул одеяло. Прогулка! Прогуляться — вот то, что ему сейчас нужно, решил он, однако приступ двигательной активности закончился слишком быстро — у двери Юты и Номуры.
Тяжело вздохнув, Мизуки толкнул дверь и вошел. В комнате было темно, и только негромкое сопение можно было различить в этой теплой, сонной тишине. Он осторожно добрался до кровати Юты и остановился возле него, сдерживая собственное дыхание. Некоторое время он рассматривал спящего в полоске лунного света и размышлял о том, что как-то прочёл у Аристотеля — во сне человек становится другим и раскрывает все свои секреты. Либо это было заблуждением, либо у простого, как ложка, Юты не было никаких секретов. Тем не менее, рядом с ним Мизуки почувствовал себя гораздо лучше. Пока он будет достаточно осторожен, Юта останется на его стороне, и эта мысль странным образом ободрила его и, в то же время, успокоила.
— Однажды ты об этом пожалеешь, Хаджиме, очень сильно пожалеешь, — проворчал он себе под нос, стряхивая с ног тапки, и, с некоторым усилием, освобождая себе место в постели. Сначала Юта не мог сообразить, что происходит, а потом сонно промычал:
— Мизуки-сан?
— Тс-с-с, — Мизуки закрыл рот Юты рукой. — Не хочу, чтобы Номура проснулся.
Юта послушно кивнул, не открывая глаз.
— Вот и хорошо. До рассвета я уйду, — он опустил руку. Юта честно попытался проснуться, даже смог дотянуться и чмокнуть в шею своего ночного гостя, но Мизуки быстро отстранился.
— Я, конечно, безумно рад, что ты хочешь меня в любое время, но я пришел сюда поспать, — сказал он, кутаясь в одеяло. — Спокойной ночи.
Юта уже спал. Мизуки уловил исходящий от него знакомый запах свежих яблок и кипяченого молока. Он осторожно обвился вокруг этого запаха и сладко зевнул.

[Рысь-семпай]

Утро, которое началось с раската грома, не могло предвещать ничего хорошего. Мизуки отчаянно не хотел расставаться со своим одеялом, ведь он встретился с ним всего пару часов назад. Но лекцию по философии никто отменять не собирался. Хотя, если опоздать на пятнадцать минут, то детишки, скорее всего, уйдут, и можно будет свалить вину за срыв занятий на них. Мизуки улыбнулся своей гениальной идее и закрыл глаза. Осознание того факта, что горм — это будильник и он почти проспал дополнительный курс у собственной группы, пришло минут через десять.
— Чёрт бы побрал эти специализированные занятия, — Мизуки откинул одеяло и попытался встать.
Когда-то он даже радовался, что, кроме социологии, этики и физики ему дали вести ещё два курса на выбор: религию и философию, но теперь... Теперь всё было сложно. Ему не хватало времени на учебные часы, составление планов, лекций и тестов, и приходилось частенько засиживаться по ночам. Ещё и этот... Мысли Мизуки оборвал телефонный звонок.
— Мы же только вчера попрощались, — сказал он сразу, как только поднёс телефон к уху.
— Я сам решу, когда нам прощаться, — ответил его собеседник.
— Я занят. Чего тебе нужно?
— Мы вчера обсуждали одно задание. Выполнишь его сегодня.
— Ты в своем уме?! — Мизуки сорвался на крик. — Даже не думай. У тебя ничего не получится.
— Это мне решать, — голос, как всегда, леденил душу своим спокойствием. — Около двух часов дня в твоё сознание постучатся, и ты примешь гостей. Будь рядом с Эчизеном Рёмой в это время.
— Но это же опасно! И опасно не только для меня, но и для...
— В два часа, — повторил голос и отключился.
Таким образом, Мизуки опять встал не с той ноги. Это ощутили все, кто пришел на занятия: он заставил учеников описывать патристику, а на робкие возражения, что они и античность ещё не до конца прошли, Мизуки ответил двумя заданиями по неоплатонизму.
— Хорошо хоть списать можно, — когда Мизуки вышел, сказал с облегчением Канеда. И достал телефон.
— Что я вижу, Канеда? — Ацуши развернулся к нему. — Ты пришел неподготовленным к уроку любимого сенсея?
— Действительно, — Саеки разделял мнение, что если ты внимательно слушал лекции и работал сам, то можешь ответить на любой вопрос; Мизуки же считал, что Саеки обладает чрезвычайными аналитическими способностями и должен переехать жить в общежитие святого Рудольфа. — Мы сами постараемся всё написать, даже если ничего не знаем. Возможно, сенсей нас проверяет.
— Ну, — Ацуши скривился, — вообще-то я хотел сказать, что одного телефона недостаточно.
Рё вытащил из сумки планшет.
— Кто помнит пароль на вай-фае для учителей?
***
Когда Мизуки нашел Инуи, тот уже заканчивал свой разговор с Янагизавой.
— И не забудь, что тебе нужно полностью сосредоточиться на учёбе, — с этими словами, Инуи вручил ученику толстую папку.
— Знаю, — Янагизава печально вздохнул. — Я вчера написал заявление об уходе из теннисного клуба.
Инуи кивнул, одобряя поступок.
— Что, Инуи-кун, избавляешься от конкурентов? — Мизуки остановился в дверях кабинета. — Хочешь увеличить шансы своих Фудомине на отборочных?
— Пользуюсь твоими методами, Мизуки, — Инуи поправил очки.
— Эм-м, ну, я пойду? — Янагизава попытался проскочить мимо учителя.
— Ты только не забудь, что примеры прошлогодних тестов всё ещё у меня, — напомнил Мизуки, перед тем как Янагизава сбежал.
— Я рад, что он, в конце концов, серьёзно взялся за ум, — Инуи потёр переносицу, которая всегда немного ныла от очков.
— Сколько сил мне стоило втолковать ему, что готовиться к поступлению на медицинский нужно уже сейчас, — Мизуки устало опустился на стул напротив Инуи. — Тоже не спалось?
— Зачем пожаловал? — Инуи отодвинулся.
— По делу, — Мизуки поёрзал. — Помнишь, ты писал работу о подавлении способностей?
Инуи напрягся.
— Я давно забросил это дело.
— Да ладно тебе, я прекрасно знаю, что в твое комнате свалена куча приборов, которые ты собирал сам. И они предназначены для блокировки разных мутаций, в том числе псионических, так ведь?
— Этот термин, — начал Инуи недовольно, но тут же себя оборвал, — Это очень опасные исследования, поэтому я их и прекратил! — Инуи никому, кроме Оджи, не показывал свои записи. Собственно, после того как Оджи их увидел, он и закрыл проект. Именно от этой затеи остались приборы, спрятанные в его комнате, и об этом знали не многие.
— Успокойся, мне не нужны все исследования. Достаточно будет только изучить ту часть, которую ты уделил самоконтролю.
— Это больше половины. К тому же, если ты знаешь про исследования, то понимаешь, что самоконтроль — не самый хороший способ избежать воздействия, это скорее действует как самовнушение.
— Я не собираюсь применять твои исследования на практике, — фыркнул Мизуки. — Мне нужны результаты экспериментов для диссертации по психологии.
— Ты пишешь ещё одну диссертацию? — удивился Инуи. — После защиты первой у тебя остались силы?
— Да.
— И какое же у неё название? — Инуи прищурился.
— Точки влияния аутосуггестии на парадигму внешних и внутренних проявлений мутации у человека, — на одном дыхании выпалил Мизуки, который всегда готовился заранее. — Но это пока рабочее название.
— Допустим.
— Успокойся, я могу сегодня зайти, и при тебе пролистать те материалы, которые ты сам посчитаешь возможным показать.
— Хорошо, — Инуи сдался, — приходи часам к трём.
— В три уже распогодится, и начнутся матчи, я зайду в час. Не опаздывай.

[Рысь-семпай]

***
Профессор отдал Кайдо новое тренировочное меню и сказал, что хочет с ним встречаться. Кайдо, в глубине души на что-то такое и надеялся. А вот утром он проснулся и понял, что не имеет ни малейшего представления, как вести себя дальше. Это совершенно сбило его с толку, и он сбежал на тренировку от своих собственных мыслей и сомнений. Он не собирался прятаться или избегать профессора, но сейчас в его голове не находилось нужных слов для разговора. На встречу факультатива в своем бывшем классе Кайдо шел, еле перебирая ногами, в надежде, что это как-то оттянет момент встречи с Инуи лицом к лицу.
— Чего не спешишь? — Кайдо не успел понять, когда Анн появилась справа от него. Обычно он не был так небрежен.
— Я иду.
— Так давай быстрее, — девушка похлопала его по плечу. — Ты же не хочешь опоздать на нашу первую встречу после каникул?
— Думаю, вам обоим лучше поторопиться, пока я не дошел до класса, — голос Инуи заставил Кайдо вздрогнуть, но не обернуться.
— Хорошо, — крикнула звонким голосом Тачибана, схватила Кайдо за руку и потащила за собой.
Целый час Кайдо не мог сосредоточиться. Хорошо хоть каникулярное задание профессор не стал спрашивать в первый же день, потому что все цитаты напрочь испарились из головы — просто встали, собрали вещи и ушли, помахав на прощание платочком. С этим нужно было что-то делать.
— Можете быть свободны, и не забудьте, что в следующий раз мы посмотрим, какие тайны истории вы раскрыли на каникулах, — на прощание сказал им профессор.
— Я такое приготовила! — похвасталась Анн Учимуре.
— Ещё круче, чем в прошлом семестре?
— Намного!
Кайдо не спешил складывать вещи в сумку и выходить вслед за остальными. Когда класс опустел, атмосфера стала напряженной.
— Я видел, что ты завершил свою тренировку раньше обычного, — нарушил тишину Инуи.
— Дождь начался, — тихо ответил Кайдо.
— Если это из-за вчерашнего, ты не должен был переживать. Я же сказал…
— Нет, — резко ответил Кайдо, но потом добавил: — Точнее, да… не совсем.
— Объяснишь? — Инуи совершенно не хотелось давить, поэтому он старался говорить как можно мягче.
— Я думал о том, что Вы сказали, — Кайдо подошел к столу Инуи. — Я тоже хочу… но… всё это… — Кайдо махнул рукой и случайно скинул кипу бумаг. — Извините.
Он тут же стал их подбирать, стараясь не смотреть на Инуи, а тот подошел совсем близко и опустился на пол рядом, чтобы помочь.
— У Вас ведь мутация не связана с глазами, — внезапно сказал Кайдо, глядя в пол. — Они все думают, что у Вас что-то типа лазера в глазах или Вы можете превращать людей в камень, но это неправда.
— Почему ты так решил? — Инуи знал, что Кайдо очень наблюдательный, однако сейчас это выходило за рамки его данных.
— Я видел, — Кайдо стиснул бумаги, но вовремя опомнился. — Однажды я видел Вас без очков.
— И?..
— Глаза, — Кайдо было всё труднее говорить, — они зелёные.
— Но это же не исключает, что я могу…
— Вы телепат? — прямо спросил Кайдо, от чего Инуи напрягся.
— Нет.
— Но Вы всегда всё знаете, такое чувство, что вы читаете людей, как книги.
— Ах, это, — Инуи расслабился. — Информация — краеугольный камень мира. Когда учишься быстро анализировать и воспринимать мельчайшие детали, не составляет труда понять, о чём человек думает.
— Так Вы знаете, о чем думаю я? — Кайдо оторвал взгляд от пола и посмотрел на Инуи.
— Нет, — Инуи усмехнулся и сел внизу, опираясь на стол, — с тобой всё сложно.
— Почему?
— Когда я думаю о тебе, мне мешают эмоции. То же происходит, когда я тебя вижу, — пояснил Инуи. — Кажется, что все эти чувства исходят от тебя, но на самом деле, это и мои мысли тоже. Я не могу понять, где ты, а где я.
— Эмпатия, — догадался Кайдо.
— Она самая, — подтвердил Инуи. — Но ты можешь проверить, нет ли у меня способности превращать людей в камень.
Он даже и подумать не мог, что Кайдо воспримет его шутку как сигнал к действию. Всё ещё сжимая в левой руке листы бумаги, правой Кайдо потянулся к очкам Инуи. Время замедлилось — для них обоих казалось, что прошла вечность с тех пор, как Инуи сказал последнюю фразу и Кайдо снял с него очки. Ничего не произошло: из глаз Инуи не появился смертельный луч; Кайдо не стал камнем; конец света не наступил. Только вдруг стало очень жарко. Кайдо придвинулся ещё ближе и застыл. Их губы оказались совсем близко, но они всё не решались сократить расстояние.
«Что я делаю, черт возьми?» — пронеслось в голове Инуи и, тем не менее, он не нашел в себе сил остановиться. Его накрыла буря эмоций, и в этой неподконтрольной ему стихии он, впервые в жизни, увидел эмоции другого человека настолько ясно, что мог бы провести линию между его чувствами и своими, но не хотел. У той границы, где заканчивались эмоции Кайдо, начинался сам Инуи. Он не хотел останавливаться, хотел идти дальше, так далеко, насколько это было возможно.
Кайдо тяжело дышал, он очень хотел стать ещё ближе, но не знал — как, и тело его не слушалось. Инуи облизал губы — они горели огнем. Кайдо повторил это движение, приоткрыл рот так, что стали видны зубы. Но вдруг отшатнулся и, падая назад, закрыл рот рукой — очки со стуком упали на пол.
— Прости, — Инуи сразу же пришел в себя. — Я не хотел. — Он поднял очки и надел их. — Знаешь что, я сам всё уберу, а у тебя ещё…
— Это не яд, — перебил Кайдо.
— Что?
— Говорю, это не яд, — Кайдо выдохнул, и было видно, что по его телу пробегает крупная дрожь. — Обычно зубы появляются, когда мне страшно, а сейчас… я не знаю.
— Всё нормально, — Инуи знал, что Кайдо боится своей мутации. Он притянул его к себе и крепко обнял. — Я не боюсь твоих зубов.
— Но они…
— Я помню, что твой яд опасен, но у нас с тобой всё хорошо, — Инуи успокаивающе погладил Кайдо по голове, — помни, что у нас всё хорошо.

[Рысь-семпай]

***
Мизуки пришёл к Инуи ровно в час, но того на месте не оказалось, и это злило. Больше всего Мизуки не нравился тот факт, что времени остается всё меньше и меньше до того момента, когда в его сознание «постучатся».
Шестнадцать минут и двадцать три телефонных звонка спустя, Инуи появился в поле зрения.
— Подождать не мог? — спросил он, не скрывая своего приподнятого настроения.
— Нет, я привык всё делать вовремя, — Мизуки немедленно пригласил себя в комнату, как только Инуи отпер дверь.
— Какой-то ты нервный, — заметил Инуи.
— Больше, чем ты предполагаешь. Полистал перед сном один учебник, и пока память его полностью не переварила, не мог уснуть. После этого, моё общежитие слило мне всю ненужную информацию, — Мизуки всегда умел мастерски врать, — а сейчас я собираюсь превысить свой дневной лимит и влить в себя ещё больше хлама. Если мой мозг от этого не лопнет, ты — везунчик.
— Прости, но с твоим мозгом в одной комнате сидеть придётся мне. Не хочешь опробовать действие одного прибора, который замедляет циркуляцию долгосрочной памяти? Делал я его для другого… для защиты от внешней телепатии, вообще-то, но эффект интересный, так что не отказался бы провести испытания.
— Делай, что хочешь, — Мизуки лишь отмахнулся.
Не многие знали, что Инуи манипулировать проще простого, потому что тот обожал свои изобретения и всегда опирался на факты, а Мизуки мастерски умел их подтасовывать.
— Так какие материалы тебя интересовали?
***
— Дождь уже заканчивается, — Момоширо со скучающим видом посмотрел в окно.
— Играть на мокром корте будет сложновато, — довольно усмехнулся Рёма.
— Эчизен, ты знаешь кто твой противник?
— Брат Фуджи-сенсея? — уточнил тот.
— Не просто брат, Юту все называют «убийцей левшей»! Не знаю, кто поставил тебя с ним играть, но ничем хорошим это не закончится.
— Что-то ты сегодня не очень весёлый, Момо-семпай.
— А чему радоваться? — Момоширо вздохнул. — На отборочные меня не пустили, первый день учёбы проходит хуже некуда. Ты вообще в курсе, что старый японский у нас читает Шиба-сенсей?
Рёма непонимающе на него покосился.
— Вот в следующем году узнаешь, что она за вампир. Энергетический. Особенно, если застукает тебя со шпорами.
— Так у тебя энергия иссякла? — предположил Рёма. Момоширо кивнул.
— Это можно исправить, — он порылся у себя в сумке и извлек оттуда гамбургер. — Вот, хотел оставить на обед, но тебе это сейчас нужнее.
В одно мгновение грусть покинула Момоширо, и в его взгляде блеснул здоровый интерес.
— Эчизен! — кинулся он на Рёму.
— Момо-семпай, ты меня сейчас раздавишь.
— Прости-прости.
— Так что, больше никакой хандры?
— Никакой, — Момоширо довольно улыбнулся и потрепал Рёму по волосам.
***
— Мне кажется, или ты доволен жизнью? — Мизуки переложил прочитанный лист бумаги в стопку к другим.
— Просто настроение хорошее, — Инуи не собирался кого-то посвящать в подробности своей личной жизни.
— Инуи, ты забыл, какая у меня мутация? Я всё про всех знаю, так что не стоит даже пытаться.
— Я и не собираюсь пытаться, — Инуи напрягся, — просто не хочу этого обсуждать.
— Как хочешь. А мог бы получить пару дельных советов. — Мизуки открыл очередную тетрадь. — Лучше скажи, почему ты так любишь слово «блокировка»?
— Вся работа посвящена этому, — ответил Инуи.
— Откуда у меня такое чувство, что ты хочешь всунуть его, куда только можно? Я насчитал уже более четырехсот упоминаний, а работа не такая уж и большая по объему.
— Тебе тяжело? — внезапно спросил Инуи.
— Конечно, видеть такое количество повторов, — Мизуки прекрасно понимал, о чем тот спрашивает, и старался увильнуть от ответа.
— Каждая сказанная фраза, каждое слово, каждый взмах руки — всё это остаётся в памяти. Ты хоть что-нибудь забыл?
— С тех пор как проявилась мутация — нет.
— А не пробовал закрываться? — Инуи вдруг стало интересно. Как-то раньше не доводилось им беседовать на такую тему, а Мизуки вообще не любил говорить о своей мутации.
— Знаешь, что такое закрываться от моей мутации? — Мизуки усмехнулся. — Это полная изоляция всех чувств. Но даже когда ты избавляешься от зрения, слуха и обоняния, память всё равно крутит старое кино.
— Не очень приятно.
— Ты даже не представляешь насколько.
***
Фуджи осторожно проскользнул в кабинет Тезуки и попытался незаметно подобраться к нему сзади. Попытка не удалась, и Тезука оторвался от записей, которые лежали перед ним.
— Мы так и будем пытаться найти свободное время там, где его не бывает, — сообщил Фуджи, подходя совсем близко. Он не сдержался и провёл рукой по волосам Тезуки, растрепывая их.
— Ничего не поделаешь, — ответил тот, и постарался пригладить причёску, — Фуджи...
— Да?
— Почему ты в последнее время так часто трогаешь мои волосы?
Фуджи рассмеялся и просто из принципа разворошил аккуратную стрижку ещё сильнее.
— А почему ты всегда пытаешься всё поправить?
— Учитель должен служить примером для своих учеников, — сказал Тезука после небольшой паузы. — В том числе, когда дело касается внешнего вида.
Фуджи придвинулся ещё ближе и устроил подбородок на макушке Тезуки.
— Боишься, что ученики про нас узнают?
Тезука недовольно выдохнул.
— Прости. Конечно, ты не боишься, — поправил себя Фуджи. — Но тебе бы этого не хотелось. И ты знаешь, что многие из них уже не дети, поэтому рано или поздно догадаются.
— Вы так и не поговорили с Ютой? — Тезука благоразумно решил сменить тему. — Возможно, ему скоро пригодится братская поддержка.
— Нет, — Фуджи покачал головой, — он не подпускает меня к себе.
— Скоро все уладится, он не сможет злиться на тебя вечно — тихо пообещал Тезука. Он перехватил на лету руку Фуджи, снова угрожающую его идеальной прическе. Ласково погладил ладонь, повернул тыльной стороной и приложил к своей щеке. — Никто бы не смог.

[Рысь-семпай]

***
— Вот смотрю на эти записи, и мне хочется возобновить проект, — Инуи вертел в руках свою тетрадь.
— Так в чём проблема? — Мизуки устало потёр висок.
— Оджи запретил. Сказал, что мутанты должны не блокировать свои мутации, а развивать их.
— Этот старик никогда не поймет, что значит быть нами.
— И, тем ни менее, он прав — только управляя своей силой, мы достигаем гармонии.
— По этой причине ты собираешь свои машины, которые играют с мутациями?
— Они только для меня.
— Гений современной техники, скажи, а ты не опоздал на матч своего любимого ученика? — вдруг спросил Мизуки.
— Кайдо играет в предпоследнем блоке, так что… — Инуи обратил внимание на часы. — Чёрт, уже половина четвертого! Как я мог не заметить?
— Вообще-то я говорил про Учимуру, но если Кайдо для тебя важнее собственного общежития... — протянул Мизуки.
— Заткнись и собирайся.
***
Все шло по плану. Мизуки переждал атаку на свой мозг и даже получил полезную информацию. Его настроение улучшилось настолько, что он решил прогуляться по территории вместе с Инуи. Они уже подходили к теннисным кортам, когда Кайдо и Кентаро доигрывали гейм. Кайдо отбил очередной мяч и побежал к сетке, Кентаро послал мощную подачу, Кайдо кинулся к мячу, отбил его в прыжке, но неожиданно споткнулся и покатился кувырком прямо под ноги зрителям.
— Это кровь! — завопила Томока.
Инуи вцепился в разделительную сетку, не в силах дотянуться до пострадавшего. Тезука моментально остановил матч, но Кайдо встал, пошатываясь, и прошел несколько шагов к рефери.
— Дай хоть обработать! — Ойши в панике попытался прорваться на корт с аптечкой в руках.
— Всё в порядке.
Инуи видел, как его ученик перевязал рану на лбу собственной банданой, и попросил разрешения продолжить. Только после этого он сообразил, что всё ещё сжимает пальцами проволочную сетку корта. Матч продолжился в молчании. Даже дети, которые пришли с территории младшей школы поддержать Кентаро, тихо смотрели на то, как мячик перелетает с одной стороны корта на другую.
— Инуи-сенсей, вы опоздали, — Анн наконец заметила Инуи и подбежала к нему. — Вы пропустили парные Мори-Учимуры и одиночный Ибу.
— Прости, — ответил тот, смутившись, и попытался оправдаться, — мы с Мизуки засиделись с документами.
Анн сощурилась и с подозрением посмотрела на Мизуки. Без капли уважения! Иногда ему казалось, что эта девочка видит его насквозь.
— Как прошли матчи? — не то, чтобы Мизуки было интересно, но он хотел отвлечь Анн он такого пристального созерцания своей персоны.
— Конечно, мы победили, — под этим «мы» она всегда подразумевала Фудомине и никого другого.
— Надеюсь, Учимура не напрягал больную ногу? — уточнил Инуи.
— Немного, — теперь Анн смутилась, как будто это она была в чём-то виновата, — но брат его уже отругал.
— И правильно сделал.
Мизуки прыснул — привычка бегать вокруг своих учеников, как наседка вокруг цыплят, всегда забавляла его. Только что коллега чуть в обморок не грохнулся только лишь оттого, что мальчишка лоб себе расшиб, хотя…
— Твоя игра завтра? — Инуи решил проигнорировать насмешливый взгляд Мизуки.
— Ага, представляете, меня поставили против Саеки из Роккаку.
— Ты же его сделаешь? — Инуи потрепал Анн по голове.
— В два счета, — она весело засмеялась.
— Не хочу вас прерывать, но только что твой любимый ученик выиграл, — Мизуки сделал вид, что всё это время не отводил взгляда от кортов, однако он мог бы поспорить, что уши Инуи покраснели. Это было забавно.
***
Последний матч начался с небольшим опозданием.
— Сейчас ты заплатишь за свои слова, малявка, — Юта грозно смотрел на Рёму сверху вниз.
— Мы знакомы? — Рёма поправил кепку.
Жилка на лбу Юты чуть не лопнула от напряжения.
— Мне говорили, что ты младший брат Фуджи-сенсея, — Рёма довольно улыбнулся. — Посмотрим, насколько ваша игра отличается.
Если бы Юта не ощущал на себе тяжелый взгляд Мизуки, Рёма бы уже получил по голове ракеткой.
— Эчизен подает.
— Ты играешь не в полную силу, — крикнул Юта через некоторое время, с легкостью отбивая удар.
— Ты тоже, — Рёма вернул мяч, но он тут же оказался за его спиной.
— Гейм — Фуджи Юта.
— Я сделаю тебя за пятнадцать минут, — объявил Юта.
— Попробуй.
Они сравняли счет.
— Может, ты уже покажешь свою мутацию, — снова крикнул Рёма, подавая.
— Я и без неё справлюсь, — Юта замахнулся для удара.
Никто из зрителей не понял, что произошло, но мяч отскочил от корта и с невероятной силой врезался в ограждение.
— Этот удар… — Фуджи сжал кулаки.
— Неплохо, — усмехнулся Рёма.
— Я заставлю тебя запомнить моё имя! — пообещал Юта.
Матч занял больше времени, чем он ожидал, и боль в запястье уже беспокоила, но пока была терпимой. А ради победы можно было и потерпеть.
— Почему он не использует свою мутацию? — спросил Хорио. — Это ведь не запрещёно.
— Она запечатана, — ответил Момоширо, изучая Юту со стороны.
— Запечатана? Это как? — удивился Кацуо.
— Не знаю, но он больше не может её использовать из-за той фигни на лбу.
Все попытались разглядеть шрам Юты.
— Говорят, она была настолько ужасна, что безопаснее было вшить ему в голову какой-то чип.
Сакуно испуганно пискнула.
— Драйв Би!
— Гейм Эчизен Рёма, 4-3. Смена корта.
— Что это сейчас было? — происходящее на корте снова полностью завладели вниманием новичков.
— А наш ребенок молодец, — Момоширо от переизбытка счастья обнял Хорио. — Так держать!
***
Игра набирала обороты. Ещё два гейма назад Мизуки мог бы предположить, как пройдет матч, но сейчас, когда он присмотрелся к Рёме внимательнее, сказать наверняка было невозможно.
— Это твоих рук дело? — раздался рядом голос Фуджи.
— Не понимаю о чем ты.
— Удар Юты.
— Он попросил, я — помог, — Мизуки оставался спокойным, даже когда Фуджи силой потянул его за руку и попытался развернуть к себе.
— Ты знал, что он опасен.
— И он это знал.
Фуджи ещё сильнее стиснул его предплечье.
— В отличие от него, — Мизуки кивнул в сторону Инуи, — я даю своим ученикам выбор, и они учатся на своих ошибках, которых больше не повторяют.
— Можно же было…
— Можно, но это Юта, — Мизуки произнес это так, словно пара слов всё объясняли. Но, по сути, так оно и было, разве нет? — Сам прекрасно знаешь, что он упертый как баран.
— Мой брат…
— Гейм и сет выиграл Эчизен Рёма, 6-3.
За спором они оба даже не заметили, как игра подошла к концу.
— А теперь отпусти, — Мизуки скинул с себя руки Фуджи, — а то от тебя уже голова болит. Иди, потрогай кого-нибудь другого.
Сейчас ему ещё предстояло сделать выговор Юте, а потом расписать, где тот ошибся и разработать для него новое тренировочное меню. Голова начинала раскалываться от одной только мысли... Ощущение было, словно кто-то скребется внутри черепной коробки… Осознание того, что даже Фуджи никогда не вызывал подобной реакции, пришло внезапно, и вдруг поток информации нахлынул с такой силой, что тяжело было даже просто удержаться на ногах.
— Сука, он все же сделал это, — Мизуки пошатнулся, и его поддержал оказавшийся рядом Кайдо.
— С Вами всё в порядке?
— Я… я отойду… — говорить становилось труднее, виски сжимала ужасная боль, а голос в голове приказывал найти Эчизена.
— Давайте я вас провожу, — Кайдо упрямо предлагал помощь. — Вы сильно побледнели, сенсей.
— Ты! Не! Поможешь! — Мизуки изо всех сил оттолкнул его, не замечая, что вместе с физическим движением делает ментальное. Он потратил все силы, чтобы заставить голос внутри головы заткнуться. Стало легче.
— Что тут происходит? — когда рядом появился Тезука, Мизуки понял, что больше ничего не причиняет боли и он снова может стоять без чужой помощи. А вот Кайдо…
— Посмотрите, его глаза! — крикнул кто-то из толпы.
Глаза Кайдо действительно поменяли свой цвет и структуру. Тем, кто стоял совсем близко, было видно, что кроме этого у него отросли длинные клыки.
— Он превращается в змею?! — ахнула Томока.
— Спокойно, успокойтесь все, — попросил Инуи, — отойдите назад.
— Что ты делаешь? — Фуджи попытался схватить его за руку, но не успел.
— Кайдо, успокойся, — Инуи медленно пошёл вперед, выставив руки перед собой. — Я чувствую твою боль. Кто-то вторгся в твоё сознание, но ты всё ещё там, ты должен бороться. Смотри на меня.
Каждый шаг Инуи к Кайдо сопровождался чьим-то перепуганным вздохом. Мизуки застыл, не в силах пошевелиться, пока его не оттащили подальше от центра события чьи-то сильные руки.
— … нормально? — голос Юты казался очень далеким.
Мизуки всё никак не мог прийти в себя. Было чувство, что его сознание включило самозащиту, когда кто-то попытался вторгнуться в голову, но сейчас все ресурсы иссякли. Он отвернулся от всех, и уткнулся носом в грудь Юты, чтобы ничего вокруг не видеть и не запоминать.
Но он успел заметить клыки, которые впились в руку Инуи.

[Рысь-семпай]

— Что за собрание? — Камио с Ибу подошли к толпе, стоящей возле дверей в медпункт — место, которое ученики и даже учителя старались по возможности избегать. — Юта не смог увернуться от подачи Эчизена?
Шутки никто не оценил, все выглядели очень взволнованными.
— Где вас носило?! — вскочила с места Анн.
— Инуи-сенсей... — Момоширо замолчал. Он мельком взглянул на Кайдо, который сидел в конце коридора и внимательно слушал Фуджи, а потом тяжело вздохнул. — Кайдо его случайно укусил.
— Но он же...
— Да, — хмуро подтвердил Момоширо. — Он ядовитый. Говорят, смертельно.
***
— Я уже связался с Америкой и лично с Хэнком Маккоем, — говорил Фуджи. — Он обещал, что прилетит к завтрашнему утру.
— Но, профессор...
— Не переживай. Мы вкололи ему достаточно лекарства, чтобы яд распространялся как можно медленнее. Сутки у нас есть. Мы его обязательно спасём.
— Я опять это сделал, — голос Кайдо снова задрожал. — Сначала Хазуе, теперь Инуи-сенсей. Меня нужно запереть, потому что я могу навредить дорогим мне людям.
— Дорогим людям? Инуи был бы счастлив услышать эти слова, — Фуджи ободряюще улыбнулся.
— Но он не слышит. А что, если...
— Никаких «если». Мы спасем Инуи, иначе и быть не может. Ты мне веришь?
Кайдо кивнул.
— Вот и хорошо, — Фуджи отпустил его руку и поднялся. — А теперь, извини, мне нужно навестить Тезуку в лаборатории. Мы пытаемся найти прибор, который тоже должен помочь. Можешь зайти к Инуи, как только врач закончит с осмотром.
— Правда? — Кайдо действительно выглядел благодарным за поддержку; сейчас у него появилась хотя бы надежда на чудо.
Когда Фуджи отошёл от него, Кайдо тоскливо посмотрел в сторону толпы, которая собралась возле медпункта, и закрыл глаза.
Фуджи «держал лицо» ровно до того момента, как за ним захлопнулась дверь лаборатории. Он разрыдался прямо на пороге — отчаянно, словно хотел со слезами вылить всю боль, которая накопилась внутри. Тезука смог только молча подойти и крепко обнять его, и плевать, что его собственные руки были перепачканы смазочным маслом. Он тоже знал, что ситуация была критической.
***
— Нужно с этим что-то делать, — Мори стиснул зубы.
— А что мы можем? — Качиро только перестал плакать, но, казалось, вот-вот начнёт опять.
— Не знаю, но сидеть без дела мы тоже не можем.
Всех потрясло и расстроило эта ужасное происшествие, даже Хорио с Томокой сидели молча. Не в силах отдыхать или заниматься обычными делами, ученики собрались в комнате у Эчизена и Хорио.
— Который час? — спросила Анн.
— Уже почти двенадцать, — устало ответил Момоширо.
— Нас сейчас разгонят, — тяжело вздохнул Сакурай. Обычно отбой начинался после десяти, но сегодняшний день стал исключением: им разрешили задержаться.
— Я не понимаю, — Камио резко встал со стула. — Почему его никто не остановил? Как вы могли такое допустить?!
— Если разобраться, сенсей сам виноват, — встрял Рёма, который до этого момента делал вид, что спит, и ему не интересно.
— Да как ты... — Исиде пришлось удержать Камио, чтобы тот не набросился на Рёму.
Рёма опять отвернулся к стене.
— Вы ещё здесь, дети? — в двери заглянул Мизуки. — Я же сказал, чтобы к моему следующему приходу никого не было. Быстро все кышь по своим комнатам.
Компания поспешила испариться, только Момоширо немного задержался.
— Мизуки-сенсей, в медпункте остался Кайдо и...
— Я с ним поговорю.
— Не выгоняйте его, пожалуйста, ему и так не просто.
— Я с ним поговорю, — повторил Мизуки.
Момоширо поклонился и убежал.
Возле лестницы его ждала Анн.
— Ты хочешь помочь нам спасти профессора? — тихо спросила она. Момоширо кивнул. — Встречаемся в пять утра возле ворот.
***
— Кайдо-кун, уже поздно, тебе тоже нужно идти, — Мизуки зашел в медпункт. — Я понимаю, ты переживаешь за жизнь Инуи, но твое сидение здесь ему не поможет. Кайдо?
Мизуки подошел к Кайдо и положил руку ему на плечо.
— Иди в свою комнату.
Кайдо не отреагировал: его взгляд был прикован к бледному лицу Инуи.
— Мне некогда с тобой возиться, — Мизуки сильнее сжал плечо Кайдо. — Я сказал, возвращайся в свою комнату.
Кайдо зашипел.
— Господи, как вы мне все надоели, — Мизуки повернулся к шкафчику с медикаментами. — Почему я должен беспокоиться о вас? У меня есть своё общежитие, вот за него я и отвечаю.
Он нашел в шкафу лекарство, за которым пришел, и направился к выходу, бросив напоследок:
— Не стоит недооценивать этого очкарика, он так просто не сдаётся.
Кайдо не слушал, о чем говорил ему Мизуки, точнее, слышал, но не понимал. Все его мысли сейчас были заняты только Инуи. Профессор лежал перед ним абсолютно беспомощный, и это была полностью его вина. Это было чудовищно. И это была правда. Все говорили, что Инуи выкарабкается и всё будет хорошо, но он не мог простить себя. Он боялся поверить, и боялся не верить, и не мог ничем помочь. Даже дотрагиваться до открытой кожи, брать больного за руку ему запретили — это могло вызвать ухудшение. Кайдо мог лишь смотреть на то, во что он превратил дорогого ему человека и держаться за край простыни, на которой лежал Инуи.

[Рысь-семпай]

***
Выйдя из медпункта, Мизуки направился к себе. Абсолютно спокойное выражение лица, никаких посторонних эмоций, только вид уверенного в себе человека. Мизуки не мог позволить другим видеть, что с ним сейчас творилось. Его голова раскалывалась, и никакие таблетки не помогали: он очень надеялся, что снотворное подействует и его отрубит до утра. А там, возможно, он сможет забыть всё, что было сегодня. Если, конечно, Мизуки когда-нибудь научится что-нибудь забывать.
— Мизуки-сан!
Мизуки мысленно застонал. Иногда он думал, что Фуджи Юта — самая большая ошибка в его жизни. И сейчас эта ошибка стояла у входа в общежитие, и терпеливо ожидала его возвращения.
— Почему ты не у себя, Юта?
— Я хотел спросить, как там Очки-сенсей?
— Без изменений, — кратко отметил Мизуки. — Если это всё, то иди спать. Завтра никто занятий не отменял.
Он попытался обойти Юту, но тот схватил его за руку.
— Мизуки-сан, а как ты? Я чувствую, что тебе нехорошо!
— Просто голова немного болит, ничего страшного, — он попытался выдавить из себя улыбку, попутно проклиная Юту и его внезапную проницательность. В последнее время Мизуки часто был неосторожен, и дал множество возможностей себя изучить. — Сейчас полежу, и всё пройдёт.
— Я могу чем-нибудь помочь?
— Можешь, — вздохнул Мизуки, и Юта с готовностью встал по стойке смирно. — Иди спать. У тебя завтра английский: если хочешь сдать предварительные тесты, отоспись сегодня хорошенько.
Больше ни слова не говоря, Мизуки направился к себе в комнату.
***
В эту ночь никто не мог уснуть: Хорио ворочался, перебирая в голове разные варианты развития событий. Ибу тихо бубнел, а Камио слушал, и в кои-то веки не хотел, чтобы тот заткнулся, потому что стало бы тихо, а тишина пугала, как никогда. Анн просидела за компьютером в комнате Исиды и Сакурая до трёх, а потом просто отключилась там же.
Рано утром, как и было сказано, Момоширо подошел к воротам, где его уже ждали Анн, Камио и Сакуно.
— Опаздываете, — крикнула Анн.
Момоширо обернулся — за ним спешили Сакурай, Ибу и Мори с Исидой.
— Где Учимура? — спросил Камио.
— Мы решили, что он останется нас прикрывать, — ответил Исида.
— Да, потому что, если Тачибана-сан узнает про всё это, нам очень сильно попадёт, — добавил Ибу. — Хотя учитывая, что мы уже давно попали в поле зрения камер, я не понимаю, зачем такая осторожность. Нам в любом случае попадёт.
— Как можно про это думать? — возмутился Камио. — Сейчас речь идет о жизни нашего профессора!
— Камио, они правы, — Анн дотронулась до руки Камио. — Нужно, чтобы кто-то из нашего общежития остался, тем более Учимура сможет проследить за камерами.
— Эчизен, давай шевелись! — Хорио тянул заспанного Рёму за собой.
— Спасибо, что привёл его, — улыбнулась Анн. — Я понимаю, что возможно для тебя это ничего не значит, но нам нужна твоя помощь, Эчизен-кун.
Рёма пожал плечами.
— И ты, Сакуно-чан, прости. Я пойму, если не захочешь нам помогать, это всё-таки очень опасно.
Сакуно помотала головой:
— Всё нормально. Хотя я знаю Инуи-сенсея совсем недолго, я тоже хочу помочь.
— Тогда начинаем.
Анн достала телефон и набрала номер:
— Томо-чан, все в сборе, открывай.
Ворота медленно поползли в стороны.
— Открылись? — донёсся из телефона голос Томоки.
— Да, спасибо.
— Всегда пожалуйста. Помогите сенсею и возвращайтесь невредимыми. А-а-а! Учимура, ты куда тыкаешь, сейчас же их засекут камеры!
Анн повесила трубку.
— Удачи! — Хорио помахал удаляющимся ребятам.
— А куда мы направляемся? — решился всё же спросить Момоширо, когда они вышли за пределы школы.
— Ширайши Кураноске, — Анн достала из рюкзака папку и протянула её Момоширо. — Мы узнали, что его мутация необычайно полезна. В его крови содержится антидот ко всем возможным ядам. Это спасение для сенсея.
Рёма и Момоширо с любопытством заглянули в документы.
— Откуда это у тебя? — Момоширо удивленно посмотрел на Анн. Он и не знал, что она способна раздобыть такую информациею. «Не зря же любимая ученица Инуи, профессор бы гордился», грустно подумал он.
— Мне помогли взломать сервер ИГА. Удалось скачать всего один файл, но этого оказалось достаточно. Главное, мы можем быть уверены, что всё сработает.
— Институт геномных адаптаций, — кивнула Сакуно. — Подожди. Но как ты узнала, что искать? Они же засекречивают все способности своих учеников.
— Мой брат... — тихо произнес Исида. — Он там учится вместе с Ширайши.
— Значит, — Рёма поправил кепку и улыбнулся, — мы направляемся в место, где собрались сильнейшие мутанты, и собираемся одного из них немного потрепать?
Анн кивнула.
— Отлично.
***
— Проснулся? — Тезука зашел в комнату Инуи, где в последнее время ночевал Фуджи, всё ещё страдающий от последствий телепатической атаки.
Фуджи лежал на животе поверх покрывала и листал одну из зелёных тетрадей со знакомым иероглифом на обложке. Тезука подошёл ближе, опустился на пол перед кроватью и взял свободную руку Фуджи в свои.
— Как себя чувствуешь? — спросил он.
— Могло быть и лучше, — слабо улыбнулся Фуджи, сжимая его пальцы в ответ. — Вот, нашёл тетрадь, где он анализировал предыдущий инцидент с ядом, но это нам не поможет. А ты что-нибудь узнал?
— Доктор Маккой должен прибыть через час, я всё приготовил. И возникло непредвиденное обстоятельство.
— Что? — Фуджи напрягся.
— Дети исчезли.
— Как исчезли?
— Они самовольно взломали механизм управления воротами и вышли в город.
— А, это! Ну, такое происходит время от времени, у нас же не тюрьма. Неудивительно, что сейчас кто-то почувствовал желание отвлечься и развеяться. Не переживай, вернутся целыми, и ты их строго накажешь.
— Шюске, большая часть пропавших — ученики из общежития Инуи. Вряд ли они отправились в город развлечься.

[Рысь-семпай]

***
— Вы уверены, что это здесь? — Сакурай ещё раз сверился с картой.
— Серое пафосное здание посреди леса, которое окружает огромный забор с кучей камер? — Камио посмотрел по сторонам. — Да, других таких рядом нет.
— Как нам туда попасть?
— Для этого у нас есть Сакуно-чан, — Анн довольно улыбнулась и приобняла Сакуно.
— Точно, — вспомнил Момоширо, — Рюзаки может проходить сквозь стены.
— Сможешь провести нас по одному?
— Я постараюсь, — Сакуно смущенно кивнула.
— Первый пошел, — Анн толкнула Рёму прямо на Сакуно.
— Только не отпускай, — девушка робко взяла Рёму за руку.
— Не отпущу.
Сакуно ещё никогда так не нервничала, когда прикасалась к стене, и не зря. Стоило ей слегка погрузить пальцы в холодный камень, как заряд электричества оттолкнул её назад.
— Рюзаки? — Рёма подхватил Сакуно.
— Ой, что… — на ладони расплылся болезненный ожог.
— Какие же тут психи собрались, если у них стены под напряжением?! — Анн оглянулась вокруг. Ей тоже хотелось побеждать к Сакуно, но сейчас план был важнее.
— Что дальше? Как ещё мы можем туда попасть? — спросил Момоширо, пока Рёма перевязывал ладонь Сакуно платком — дурацкое занятие, но в фильмах это обычно помогало.
В этот момент калитка неподалеку скрипнула, и раздались шаги.
— Есть идея, — Анн загадочно улыбнулась. — Сакуно-чан, поможешь?
Когда та кивнула, Анн взяла её за руку и потянула к источнику шума. Все остальные проводили их непонимающими взглядами.
— Анн-чан, что ты… — попыталась сказать Сакуно.
— Сейчас увидишь мою мутацию в действии, — Анн подмигнула ей. — Простите!
На тропинке, неподалеку от забора, рыжеволосый парень собирался на пробежку.
— Простите! — они подбежали ближе. — Извините, не могли бы вы нам помочь?
Рыжий застыл, глядя на них:
— Как не помочь таким очаровательным дамам, — он указал на перевязанную руку Сакуно. — Что-то случилось? Чем могу быть полезен?
— Мы тут немного заблудились, — широко улыбнулся Анн. — Хотели посмотреть институт, может быть, мы сюда переведёмся.
— Оу, да я счастливчик! Просто обязан вам провести экскурсию, — он подмигнул. — Меня, кстати, зовут Сенгоку Киёсуми, но для таких красоток Киё-кун будет в самый раз.
— Анн-чан, молодец, — тихонько прошептала Сакуно.
— Да я даже сделать ничего пока не успела. Мы и так с тобой хороши.
— С чего бы начать? — Сенгоку подтолкнул их в сторону калитки. — Хорошо, что вы меня встретили, а то к нам в институт так просто не пройти, нужно множество всяких документов и так далее, а я сейчас просто введу пароль и всё.
Сенгоку набрал несколько цифр на панели у входа.
— Вот так, сейчас мы пройдем пря…
В голову Сенгоку с огромной скоростью врезался теннисный мячик, и он упал на землю. Сакуно вскрикнула.
— Зачем мячиком-то? — возмутилась Анн.
— А чем? — из кустов на дорожку вывалила вся компания, при этом Момоширо на ходу пытался отобрать у Рёмы палку, которой тот отбил мяч.
— Так быстрее, — возмущался Рёма. — Вы же сами не хотели долго возиться.
— Да, можно было ещё шею свернуть и дело с концом, — пожал плечами Исида, и было совершенно непонятно — шутит он или нет.
— Я передам Тачибане, что недостаточно тех часов, которые ты посвящаешь медитации, — пообещал Ибу. — Твоя физическая сила всё ещё хочет выйти наружу и…
— Шинджиии, — застонал Камио.
— Вообще-то… — вставила Анн, осматривая Сенгоку. Тот был без сознания, но живой, — Вообще-то, я хотела, чтобы он нас проводил. Тут же кругом лес, в какую сторону идти?
Рёма прыснул.
— Сразу нужно было говорить.
— Что теперь с ним делать? — Камио пнул Сенгоку ногой.
— Оттащим в кусты, чтобы никто не увидел, — Мори подтолкнул Исиду, намекая, что тело будет тащить он.
— Акира, думаю сейчас нам пригодится твой слух, — Анн повернулась к Камио. — Сможешь определить, где находится сам институт?
— Конечно.
***
— Доктор Маккой, спасибо что откликнулись, — Фуджи встречал гостя в ангаре, куда приземлился самолет. С собой Хэнк привёз только небольшую сумку с самым необходимым.
— Я всегда рад помочь, чем могу, — поприветствовал он на хорошем японском, и пожал протянутую руку. — По пути я ознакомился с результатами исследований, которые мне переслали. Не думаю, что мы можем тратить время на пустые разговоры, ведите сразу к нему.
***
— Мне кажется или это дерево мы уже проходили? — Ибу остановился.
— Глюки у тебя, — уверенно ответил Камио. — Я слышу звуки всё чётче, мы скоро дойдем.
— Ты это говорил минут десять назад, — Мори устало присел на корточки.
— Давайте поорем, — предложил Момоширо, отпускаясь рядом на землю.
— И? Ты хочешь, чтобы нас поймали? — Камио злобно на него посмотрел.
— Но мы итак собираемся к ним!
— Мы собираемся проникнуть незаметно!
— Ага, незаметно проникнуть в самое охраняемое место в стране, незаметно поймать одного из самых сильных мутантов и так же незаметно выкачать из него кровь, — пробубнил под нос Ибу. — Тем более, что мы и так уже «незаметно» прошлись перед всеми камерами.
— Заткните его кто-нибудь, — заныл Камио.
— Мори, может тебе деревья что-то скажут? — с надеждой спросил Сакурай.
— И как ты думаешь они будут со мной говорить? — Мори приподнял бровь. — У них нет ртов.
— Но ты же как-то с ними...
— Я могу управлять только физическими свойствами растений, а не их психологическим состоянием.
— Психологическое состояние... мы сейчас договоримся до того, что растения ещё и думать могут... — Ибу снова посмотрел по сторонам.
— Конечно могут! — возмущенно уверил всех Мори. — Они только не разговаривают, потому что у них нет для этого голосовых связок, и...
— Это хорошо, — перебила Анн, — но нужно искать само здание, времени мало.
Сакуно кивнула.
— Нам туда, — Момоширо развернулся и указал за спину Ибу.
— Ты уверен? — недоверчиво спросил Рёма.
— Я ничего не ел с пяти утра, а оттуда пахнет едой. Нам точно туда.
***
Тачибана скрестил руки на груди и суровым взглядом обвел Учимуру, Томоку и Хорио.
— В последний раз спрашиваю: где они?
Те даже глаз не подняли.
— Хорошо. Хорио, Окасада, — они вздрогнули, — вы можете идти, вас ждет Тезука-сенсей.
Учимуре оставаться наедине с таким Тачибаной очень не хотелось: никому бы не захотелось.
— Если ответишь сейчас, наказание будет не таким тяжелым, как для остальных.
Учимура молчал.
— Как с вами трудно, — Тачибана вздохнул. — Послушай, это же для их блага. Ты подумал, что будет, если они попадут в беду?
От этих слов Учимура сжался, но всё-таки поднял голову и посмотрел на старосту своего общежития.
— Расскажи мне всё, — снова попросил тот. — Возможно, в этом нет ничего плохого, но я должен знать.
— ИГА, — выдавил из себя Учимура, — они уехали в ИГА.

[Рысь-семпай]

***
Момоширо по запаху вывел всех на крохотную поляну, где на расстеленном покрывале сидела одинокая фигура. Оттуда же доносился приятный запах такояки.
— Как-то не похоже на огромное здание, — прокомментировал Ибу, но Момоширо его уже не слушал: он несся вперёд с радостным криком: «Еда-а-а!!!».
И он не ошибся, на покрывале действительно стояло несколько тарелок с такояки.
— Какая вкуснятина! — Момоширо подошел совсем близко и уставился на еду голодным взглядом.
— Ты ещё кто? — сидящий парень посмотрел на Момоширо, но вместо того, чтобы испугаться, широко улыбнулся и закричал: — Кохару-чан, у нас гость!
В кустах что-то зашевелилось, но Момоширо не обратил на это никакого внимания, потому что чувство голода было сильнее. Убедившись, что прогонять его никто не собирается, он схватил зубочистку, наколол на неё такояки и проглотил. Поляну огласил вопль.
— Идиот, — Рёма натянул кепку на глаза.
Из кустов выскочило нечто в женской школьной форме, но вряд ли можно было принять это нечто за школьницу. Скорее всего, это и был «Кохару».
— Дорогой, ты жив? — новоявленный Кохару, потряхивая грудью четвертого размера, подбежал к Момоширо. — Зачем же ты сразу их съел? Они же ещё горячие!
Момоширо хватал ртом воздух и хрипел. Он даже предположить не мог, что посреди леса окажутся горячие такояки!
— Бедненький! — Кохару обнял его за плечи. — Не волнуйся, сейчас я исцелю тебя силой своей любви.
Густо накрашенные губы Кохару сложились «бантиком» и, как в замедленной съёмке, поплыли навстречу. Только в самый последний момент Момоширо сообразил, что с ним собираются сделать, и отреагировал так, как и всегда — ощетинился десятком своих энергетических иголок. Одна из иголок проткнула фальшивую грудь Кохару, и та лопнула с громким хлопком, а участники этой сцены завопили от неожиданности и попадали на землю.
Парень, сидящий на покрывале, немедленно вскочил и бросился к Кохару.
— Кохару-чан? Кохару, что с тобой?
— Юу-к-к-кун, — слабым голосом ответил тот, — я умираю.
— Кохару!!! Нееет! Я не смогу жить без тебя! Мы будем как Ромео и Джульетта!
С этими словами он выхватил из кармана своих штанов пузатый флакончик, причмокивая втянул в себя его содержимое и упал на обмякшее тело Кохару.
Сакуно вскрикнула и спряталась за Анн.
— Чем мы здесь занимаемся? — спросил Ибу, возводя глаза к небу.
***
— В отчете, который я отправил, было указано, что температура тела снизилась на два градуса, — сообщил Фуджи, когда они с Хэнком добрались до постели больного. — Утром было уже три с половиной. Если мы ничего не предпримем, он умрет даже не от яда, а от переохлаждения.
Хэнк кивнул. Он не хотел говорить, что всё будет хорошо, потому что положение действительно было тяжелым.
— Необычная мозговая активность связана с его мутацией? — вместо этого спросил он.
— Скорее всего. Инуи — эмпат, который пытается блокировать свою эмпатию. К сожалению, сейчас он в таком состоянии, что не может сознательно управлять блоком.
— Я читал его работы, — кивнул Хэнк. — Можно относиться к этой идее по-разному, но глубина исследования впечатляет. К сожалению ты прав, сейчас его эмпатия может работать даже лучше, чем когда он в сознании.
— Если так, то насколько это ухудшает его положение?
— Попробуем понять. Мне нужен образец яда.
Фуджи замялся.
— Это сложно. Дело в том, что Кайдо... ученик, который его укусил, теперь боится выпустить свои зубы. У нас есть только образец из раны.
— Но его недостаточно. Можно мне самому поговорить с учеником?
— Конечно.

[Рысь-семпай]

***
— Прошу тебя, будь нежнее, — взмолился Кохару, когда Камио снова подтолкнул его вперёд.
— Шевелитесь, — Исида угрожающе помахал толстой веткой, которую подобрал по дороге.
— Что за манеры? Могли бы вежливо попросить, и мы с Юу-куном помогли бы вам от чистого сердца, — Кохару надул губы. — Мы всегда так делаем. Связывать-то зачем?
— Врёшь, — Анн сощурилась, — я вижу тебя насквозь.
— Да? — Кохару неожиданно стал серьёзным. — Тогда ты должна видеть, что мы не против помочь другим мутантам, если они расскажут, в чём дело.
— Они вели нас не в том направлении, — Мори остановился.
— С чего ты взял? — спросил Момоширо.
— Узнаю эти деревья, мы видели их у ворот.
— Значит вы думали, что ворота тут стоят просто так? — подмигнул Кохару.
— Вижу! — закричал Момоширо. Все повернулись туда, куда он указывал — вдали за деревьями виднелись какие-то искусственные сооружения.
— Рано радоваться, вдруг это иллюзия, а вход где-то под землей, — пессимистично предупредил Ибу.
— Мы же тут живём, — возразил Юджи. — Какой смысл усложнять себе жизнь?
— Ага, вы ещё скажите, что построили институт в таком месте, потому что чистый воздух любите, — Исида подтолкнул заложников вперёд.
Пройдя ещё немного, все они смогли оценить, насколько большую территорию занимал на самом деле институт для мутантов: с холма открывался вид на три огромных здания в окружении цветущих деревьев, которые, возможно, скрывали и другие постройки. Удивительно, как они могли такое пропустить.
— Красиво, — Сакуно засмотрелась на сад.
— Декан сам его вырастил, — гордо произнёс Кохару, — каждый цветок тут наполнен любовью, поэтому они такие красивые.
— Ты мне зубы не заговаривай, — зло хмыкнул Камио, — вы тут на любовь не способны, это все знают. Давай, веди к Ширайши.
Кохару не успел открыть рот, чтобы оспорить свои способности к любви, потому что, новая группа мутантов привлекла всеобщее внимание. Они появились неожиданно и преградили путь.
— Кто вы такие? — спросил парень в очках, недобро хмурясь.
— Борцы за добро и справедливость, — ответил Исида, помахивая веткой.
— Нам нужен только Ширайши, — громко объявила Анн. — Приведите его, и никто не пострадает!
— Я так не думаю! — раздался ещё один голос сзади.
Сакуно и Мори растолкали в стороны, но не руками, а огромными мягкими крыльями. Крылья эти принадлежали невысокому подростку с крайне надменным выражением лица. Момоширо, никогда не отличавшийся терпением, снова выпустил свои энергетические иголки и направил их в разные стороны. Его меткости завидовали многие, он всегда попадал точно в цель: хоть крылатый парень оказался на редкость изворотливым и немедленно взлетел, Момоширо все же смог задеть его ногу, что вызвало недовольный вскрик.
— Гакуто! — очкарик бросился вперёд, но пусть ему загородил Сакурай.
— Теперь у нас три заложника, а у вас один раненый.
— Ха, — парень в кепке, в которого Момоширо тоже попал, только поморщился и потёр плечо.
— Шишидо-сан, с вами все в порядке? — взволновано спросил его третий мутант, до этого стоящий в стороне.
— Ерунда, Чотаро. Рана уже затянулась, только футболку жалко.
— Повторяю ещё раз: приведите Ширайши, — грозным тоном произнесла Анн, — у нас нет времени на детские игры.
— И что же нужно такой очаровательной леди от моей скромной персоны? — никто даже не заметил, как Ширайши оказался рядом. Он выглядел слегка запыхавшимся, но при этом абсолютно невозмутимым.
— Нам нужна твоя помощь, — Анн с вызовом посмотрела ему в глаза.
— Отпусти их, и мы это обсудим.
Анн кивнула, давая знак, что можно отпустить заложников.
— Ты уверена? — переспросил Ибу. — Давай хоть одного оставим, для гарантии.
— Я не буду говорить с вами, пока хотя бы один из моих друзей в опасности, — не смотря на добродушное выражение лица, в голосе Ширайши звучала сталь.
— Отпускайте, — повторила Анн, и пленникам развязали руки.
Юджи с Кохару сразу же бросились обниматься с Ширайши.
— Курарин, ты даже представить себе не можешь, какие они варвары, — пожаловался Кохару, потирая запястья.
— Но теперь прекрасный принц спас вас, и вы можете быть свободны, — Ширайши стал в героическую позу.
Гакуто, хромая, прошел мимо Момоширо.
— Я запомнил тебя, ёжик, — буркнул он. — В следующий раз, когда мы встретимся, тебе не жить.
— Ещё посмотрим кто кого, пернатый.
— Теперь я готов внимать к вам, прекрасная незнакомка, — Ширайши подошел ближе к Анн.
— Наш учитель умирает и только твоя кровь может ему помочь.
Повисла тишина.
— Эм, — Ширайши прекратил улыбаться, — возможно, я покажусь тебе самым мерзким существом на планете, но это невозможно.
— Я так и думала. Никто из вас не способен сочувствовать, а уж тем более помогать другим. Эчизен?
Рёма усмехнулся. Ему давно не терпелось попробовать одну мутацию, которую он недавно подсмотрел. Выступая вперёд, он сформировал у себя в руках две энергетические сферы, превратил их в веревку, и через долю секунды эта веревка уже обвивались вокруг тела Ширайши — тот упал, и его тут же обступили Исида, Ибу и Момоширо, не давая остальным приблизиться.
— Анн-чан, давай быстрее, — крикнул Сакурай. Он заставил землю под ногами противников содрогнуться, и кое-кто из них не удержались на ногах, остальные напряженно застыли.
— Сейчас, — Анн достала из сумки шприц и присела перед Ширайши. — Я просила помочь нашему учителю, который, не задумываясь, сделал бы то же для каждого из нас. Но ты эгоист, поэтому я могу... могу... — её руки задрожали. — Мне плевать, кто ты и что можешь сделать нам! Если это единственный шанс спасти Инуи-сенсея, я должна это сделать.
— Прекрати немедленно!
Шприц замер в руках, даже не оцарапав кожи.
— Что ты себе позволяешь?!
Все обернулись на голос, кроме Анн — она не нашла сил посмотреть на своего брата. Тот появился, словно из ниоткуда, вместе с высоким парнем в гета.
— Эчизен, освободи Ширайши, — приказал Тачибана, и Рёма тут же послушался.
— Мы немедленно возвращаемся в школу, без вопросов.
— Нет... — тихо произнесла Анн.
— Я не собираюсь с тобой спорить...
— Нет! Я сказала, что никуда не уйду! — Анн наконец смогла поднять голову. — Инуи-сенсей умирает и мы его единственная надежда! Если нужно будет, я сама отдам за него жизнь!
— Анн-чан, — Камио попытался до неё дотронуться, но Анн сбросила его руку.
— Вспомни, что учитель сделал для нас! — в её глазах появились слезы. — Что он сделал для тебя!
— Успокойся, — Тачибана подошел к сестре и крепко обнял. — Профессор никогда бы не согласился принять такую жертву. Пойдём, я попытаюсь что-нибудь выяснить.

[Рысь-семпай]

***
После короткого разговора с Кайдо, Хэнк вернулся с достаточным количеством яда и сразу же сел за микроскоп. Фуджи вывел своих учеников на пленер, а сам сбежал в медпункт; через полчаса его застали всё ещё сидящим возле кровати больного и настойчиво попросили удалиться из храма здоровья и заняться делом.
— Как продвигается работа? — спросил он, возвращаясь в лабораторию.
Хэнк уже оставил яд в покое и чертил что-то на доске.
— Неутешительно, — ответил он, оглядываясь через плечо. — Каково сейчас состояние больного?
— Температура упала ещё на два градуса, — ровным голосом произнёс Фуджи.
— Так я и думал. Посмотри сюда, — Хэнк указал на экран ноутбука. — Я сделал несколько микрофотографий: видно, как яд разрушает эритроциты. Нормальной реакцией организма при этом было бы повышение температуры, но тогда лихорадка могла бы убить и самого Инуи. Яд подавляет тепловые центры, чтобы ничего не мешало его распространению. С одной стороны, это сохраняет Инуи жизнь, в то время, как яд медленно распадается в крови, но с другой... Времени осталось мало и, боюсь, яд его всё-таки переживёт.
— У нас есть только один шанс, — подытожил Хэнк. — Это искусственно поднять температуру. Или он выживет после такого лечения, или нет. Что скажешь?
Фуджи не успел ничего ответить, потому что вокруг зазвонили все телефоны сразу.
***
— Меня тут всё пугает, — Сакуно придвинулась ближе к Момоширо.
— Я уверен, Тачибана-сан добьётся своего, и они отдадут нам кровь этого мутанта, — Камио сжал кулаки.
Анн всё это время молчала и не сводила глаз с двери, за которой скрылись Тачибана, Ширайши и другие незнакомые мутанты.
— Как думаете, их Юкимура — сильный? — внезапно спросил Ибу.
— Лучше нам этого не знать, — ответил практичный Мори. — Я видел его как-то по телику, и он выглядел очень добрым, но вряд ли эта доброта распространяется на наш случай. Учитывая, что мы незаконно проникли сюда и напали на его учеников...
— А я где-то читал, что он раньше играл в теннис, — вставил Рёма, которого обычно интересовало только одно.
— Но какая у него мутация?
Все пожали плечами.
— Шинджи, если ты обдумываешь, не взять ли теперь в заложники декана Юкимуру... хорошая идея, пошли, — Камио показательно закатал рукава.
В этот момент показался Тачибана.
— Мы уходим.
— Он дал тебе свою кровь? — немедленно спросила Анн.
— Мы возвращаемся в школу, — повторил Тачибана.
— Нет!
— Анн! — Тачибана грозно посмотрел на сестру. — Какое ты имеешь право требовать? Или решать за него, кому он будет давать кровь, а кому нет? Лучше представь, что сам профессор сказал бы тебе сейчас.
— Но нам нужно совсем немного!
— Немного нам, немного ещё кому-то. Ты бы хотела, чтобы подростка превратили в фабрику по производству лекарственной крови? Давайте вернёмся домой, пока больше никто нас не заметил, и подумаем, как помочь учителю без вреда для других.
Все прекрасно поняли, что это последнее слово, и молча развернулись в сторону ворот.
Недавние противники и заложники вышли их проводить, и теперь парни не выглядели злобными, а Кохару даже покраснел и послал Тачибане-старшему воздушный поцелуй.
— Какой мужчина, — мечтательно провозгласил он. — Вот это я понимаю мутант, который действительно обладает и силой и умом.
— Он — человек, — довольно сообщил Читосе.
Камио, который благодаря своей мутации расслышал этот разговор, громко фыркнул.
— Я бы, наверное, мог им помочь, — тихо сказал Ширайши. — Я почти уверен, что мог бы.
— Неважно, мог или нет, — ответил ему Читосе, — но мы все поклялись, что больше никто не получит твоей крови. Так и будет.
***
Всю обратную дорогу беглецы-заговорщики не проронили ни слова, только живот Момоширо иногда поскуливал, напоминая о себе.
— Всё будет хорошо, — единственное, что сказал Тачибана, когда Анн разрыдалась у него на плече.
Ворота школы показались им такими большими и массивными, что было страшно раскрывать их полностью. Атмосферу уныния подчеркивало ещё и то, что внутри было невероятно тихо. Они понимали, что когда идут занятия так и должно быть, но тишина и пустота всё равно давили.
Поэтому-то все так и оживились, высмотрев одинокую фигуру, шагающую по направлению к кафетерию.
— Юта-кун! — крикнул Тачибана. — Прости, что отвлекаю, но ты не знаешь, как там Инуи-сенсей?
— Вы ещё не в курсе? — прокричал Фуджи Юта в ответ. — Его нет.
От этих слов что-то оборвалось внутри Анн, и она потеряла сознание.

[Рысь-семпай]

В 10-30 утра, когда спасательная миссия Фудомине как раз блуждала среди деревьев парка ИГА, во двор школы Сейфуро вкатила строгая чёрная машина с затонированными стёклами. Пафос и торжественность немного портил большой зелёный значок «Мутант за рулём».
Янаги Ренджи никогда раньше не бывал здесь, но изучил каждое здание по сотням спутниковых фотографий, поэтому путь к нужному месту нашёл без труда. По дороге его никто не останавливал, однако уже в медпункте ему пришлось столкнуться с тремя мутантами, которые выстроились прямо перед кроватью Инуи, преграждая путь. Одного из них — Фуджи — он видел не раз, хотя никогда не говорил с ним; второй, очевидно, был приглашённым из Америки специалистом — доктором Хэнком Маккоем — узнать примелькавшуюся на экранах личность не составляло труда; и, наконец, третий — молодой мужчина с рыжими волосами — наверняка был местным врачом. Все трое стояли прямо, с очень серьёзными лицами, словно говоря: «Дальше ты не пройдешь». Неизвестно, как всё сложилось бы в драке, но Янаги не собирался затевать ничего подобного.
— Успокойтесь, коллеги, — сказал он, поднимая руки. — Я просто заберу его.
— Куда? — потребовал Фуджи.
— Не могу сказать, но там у него будет больше шансов выжить. Вы ведь не нашли способа остановить действие яда?
— Его нельзя транспортировать, — вмешался доктор Маккой. — Это исключено. Любое прикосновение и смена положения тела вызовет немедленное ухудшение.
Янаги сделал ещё шаг вперёд, и стоящие перед кроватью мутанты всё-таки расступились. Пространства, которое они освободили, едва-едва хватило бы на то, чтобы подойти к больному, но Янаги был уверен, что очень скоро это изменится.
Осторожно сняв с правой руки черную кожаную перчатку, он положил ладонь на грудь Инуи и мысленно посчитал до трех. Кардиомонитор запищал и, даже не глядя, Янаги мог сказать, что причудливая зубчатая линия на нём выровнялась.
— Пока вы не набросились на меня, — сказал Янаги, убирая руку, — сообщаю: он не мёртв. Семь секунд.
Время потянулось медленно. Было заметно, что Фуджи и доктор Маккой подумывают, не скрутить ли его прямо сейчас, но хрупкая надежда на чудо удерживает их на месте. Янаги не стал надевать перчатку — это было отчасти демонстрацией силы. Времени действительно мало, и он не был намерен тратить его на тех, кто неблагоразумно становится на пути.
Через семь долгих секунд, кардиомонитор оживил единичный зубец, за которым снова потянулась прямая линия.
— Восемь-девять ударов в минуту, — сообщил Янаги, хотя все присутствующие наверняка и сами дошли до этой цифры путём простых вычислений. — Я способен поддерживать его в таком состоянии любое необходимое время.
— И вывести обратно? — уточнил доктор Маккой.
Янаги мысленно отметил, что этот вопрос не отличается логикой. Зачем бы ещё ему забирать Инуи с собой и лечить? Но вслух он сказал:
— Я рассчитал время точно. Более длительное прикосновение действительно способно убить, но это вызвало лишь временное замедление процессов.
— Как анабиоз? — уточнил врач.
— Если вам нравится использовать термин из совершенно другой области, — ответил Янаги, не скрывая недовольства. — Эффект временный и мне нужно будет постоянно повторять воздействие. Поэтому я его и забираю. Кто-нибудь поможет мне донести его до машины?
— Я помогать, — вызвался доктор Маккой. Очевидно, пережитое волнение всё-таки заставило его хотя бы на секунду растерять свой идеальный японский.
Янаги надел перчатку и пошёл к двери, не утруждая себя прощанием. Уже на выходе, он услышал шепот: «Говорил, что они друзья» и «Всё равно заносчивый сноб, как и все там».
***
— Пустите меня, Тачибана-сан, я его сейчас на куски разорву!
— Да вы все ненормальные!
— Успокойтесь!
— Урод!
— Тацунори!
— Она приходит в себя...
Голос Момоширо пробился в сознание Анн, и она попыталась открыть глаза, но яркий свет только причинил боль. Девушка чувствовала себя даже хуже, чем тогда, когда они с Камио покорили все американские горки в Диснейленде.
— Анн-чан, — прошептала сидящая рядом Сакуно, которая, судя по голосу, была готова расплакаться в любой момент.
— Он придурок! Он идиот, Анн-чан, — Сакурай схватил её за плечи, от чего Анн поморщилась. — Прости.
— Что?.. — к головокружению добавилась ещё и тошнота.
— Профессор жив! — выкрикнул Исида, которого всё ещё держал Тачибана. Остальные тоже бросали злобные взгляды в сторону Юты, но только Исида порывался продолжить драку.
— Да! — радостно закричал Камио. — С ним всё хорошо! Ну, как... он...
— Если то, что его увез какой-то непонятный человек неизвестно куда, означает, что с ним всё в порядке, то да, с ним всё в порядке, — Ибу взял Анн за руку. — Я, конечно, не врач, но у тебя пульс слабый и ты бледная, как Момоширо перед тестом по математике. Вставай, пойдем в медпункт.
— Так Инуи-сенсей... он...
— Не волнуйся, — сказал Тачибана, уже ослабляя хватку, — Юта просто не подумал. Он имел в виду, что профессора забрали отсюда.
— Но ему стало лучше?
— Не знаю, — честно ответил Тачибана.
— Вот отведем тебя в медпункт, — Ибу помог Анн встать на ноги, — и сама расспросишь доктора Ирие. Всё равно занятия скоро закончатся.

[Рысь-семпай]

***
Фуджи снова и снова перекладывал записи Инуи из одной стопки в другую, пока Тезука не поднял их в воздух, чтобы отвлечь его.
— От того, что ты нервничаешь, ничего не изменится.
— А что ещё остается делать? — Фуджи не мог заставить себя повернуться. — Сидеть и ждать новостей?
— У нас есть ответственность перед учениками, — напомнил Тезука. — Уроки никто не отменял.
— Как я могу вести уроки, понимая, что сейчас Инуи умирает, а возможно уже мертв? И мы даже не знаем, что там с ним делают, — голос Фуджи сорвался.
— Ты слышал доктора Маккоя? — Тезука положил руки на плечи Фуджи, слегка помассировал их. Обе стопки документов по-прежнему парили в воздухе, не давая возможности вернуться к бесполезному занятию. — Мы рисковали бы больше, пытаясь помочь ему в школе.
— Ну да, теперь когда его забрали в учреждение, где ставят опыты над мутантами, мне должно быть гораздо легче.
— Не думаю, что Янаги причинит ему вред, — Тезука обнял Фуджи и коротко поцеловал в макушку.
— Ты пытаешь меня отвлечь, но не нужно. Если я сейчас не могу помочь Инуи, то хотя бы найду ту тварь, которая совершает телепатические нападения!
Тезука внезапно отстранился, и стопки бумаги шлепнулись на стол.
— Самое лучше, что мы сейчас можем сделать, — сказал он очень серьезно, — это позаботиться об учениках. Теперь нам предстоит взять опеку и над Фудомине.
Фуджи передёрнуло.
— Занятия должны проводиться как всегда, никаких отклонений от плана.
— Но кто же будет читать вместо Инуи?
— Тот, у кого достаточно знаний, — никаких имен, никакого личного отношения — так Тезука обозначил лучшую замену Инуи.
— Я могу...
— Ты возьмешь на себя общежитие, а я постараюсь уладить всё с документами и его внеклассными занятиями. Давай посмотрим расписание…
— Ты так говоришь, но ученики... — Фуджи провел рукой по столу, передвинул бумаги, — Куда опять подевалась моя ручка? Только что была здесь.
Тезука немедленно сунул руку в карман — так и есть. Пальцы наткнулись на тонкий стержень шариковой ручки, значит, его неконтролируемая привычка никуда не исчезла. Он никак не мог найти повода заговорить об этом с Фуджи. Нужно выбрать подходящее время, составить план и...
— Постоянно пропадают, мне уже кажется, что кто-то их коллекционирует. Не мог же я писать сейчас без ручки?
— Так и есть. Это я, — услышал Тезука собственный голос.
Рядом с Фуджи это происходило с завидным постоянством. Планы рушились, правила нарушались, признания вырывались сами собой. Должно быть, подумал Тезука с каким-то весёлым изумлением, причина в дополнительной мутации, о которой никто вокруг даже не подозревает.
— Что? — не понял Фуджи. — О чём ты?
— У меня нет для этого слов. Разреши, я просто покажу.
Он снова наклонился к Фуджи, глубоко вдохнул его запах и прикоснулся губами к волосам, не пытаясь при этом сдерживать ту силу, которая рвалась наружу.
Все бумаги на столе и вокруг, ручки, карандаши и другие мелкие предметы взмыли в воздух и повисли там, слегка подрагивая. Они с Фуджи словно оказались внутри золотистой сферы, за пределами которой царил хаос.
— Красиво, — прошептал Фуджи, разворачиваясь к нему.
Не совсем та реакция, которую Тезука ожидал — но Фуджи редко делал то, чего ожидали от него другие. Возможно, эта потрясающая иррациональность и была центром магнитного притяжения, куда стремился мир Тезуки, состоящий из инструкций и правил. Возможно, в этом и был ответ.
— Я должен тебя немедленно поцеловать, — сообщил Фуджи. — Даже если это всё сейчас упадёт нам на голову.
Тезука был согласен с каждым словом. Он потянулся вперёд, устраивая одну руку на плече Фуджи, а второй зарываясь в его волосы. Казалось, что на короткий срок исчезли все проблемы, и они сейчас находятся в своём мире, где возможно всё — целоваться мягко, нежно, или кусая губы, неловко сталкиваясь носами или наоборот идеально, словно во сне. Касаясь не только губ — не было ни одного места, куда бы Тезука не хотел его поцеловать. Он всегда считал себя человеком без воображения, и не представлял, откуда могли взяться многочисленные образы и фантазии, которыми щедро делилось подсознание в такие моменты, но уже долгое время они были такой же его частью, как мутация или уважение к дисциплине.
И вдруг тишину прорезал громкий звук. Дребезжащий звон, который все школьники с одинаковой силой любят и ненавидят — в зависимости от того, когда именно он прозвучит. Звонок на урок. Тезука резко выпрямился и все предметы, поднятые им в воздух, аккуратно опустились — каждый на своё место.
— Математика, — сказал Тезука, подавляя глубокий вздох. — Контрольные тесты, чтобы проверить, сколько они забыли за лето.
— Классный час, — фальшиво улыбнулся Фуджи в ответ. — Иди. Сейчас их лучше не оставлять одних надолго.

[Рысь-семпай]

***
Вода в раковине стала розовой от крови: её было не много, но Юта всё равно зашипел от боли, когда дотронулся до раны в уголке рта.
— Этот Исида точно ненормальный, — умывшись, Юта пощупал нос, чтобы проверить, не сломан ли он.
— Кого я вижу? — сзади неожиданно возник Ирие, главный и пока единственный врач в школе. — Фуджи-кун, неужели ты подрался?
— Ударился об дверь, — отмахнулся Юта. В перепалку с Фудомине он никого посвящать не хотел.
— Дай гляну, — Ирие подошел ближе и внимательно осмотрел рану. — Твёрдая дверь была. Нужно промыть, пойдем.
Он схватил Юту за руку и потащил вслед за собой.
— Да все хорошо, — Юта попытался вырваться из захвата, но Ирие только сильнее сжал его запястье.
— Конечно, сейчас только ранки промоем, и всё станет ещё лучше.
Юта недовольно фыркнул. Ирие тащил его по коридорам в медпункт, рассказывая какие-то глупости. Юта давно подозревал, что он в заговоре с его старшим братом, но доказать не мог — вот и приходилось мучиться.
Дойдя до двери, Юта почувствовал что-то неладное и оказался прав. В медпункте их ожидала та самая компания, которую не посчастливилось ему встретить после своих уроков.
— А вот и ты, — Исида снова выдвинулся вперед, потирая кулаки.
— Да это же та самая дверь, о которую ты ударился, — засмеялся Ирие. — Вы всё ещё здесь?
— Анн плохо, — раздался хор взволнованных голосов.
Тачибана Анн лежала на кушетке, а за руку её держала Сакуно.
— Только ей? — уточнил Ирие.
Все закивали.
— Так что же вы стоите? Можете подождать вашу принцессу за дверью, — Ирие отодвинул Юту с прохода, давая тем самым понять, что остальным лучше выйти.
— Можно я останусь? — тихо спросила Сакуно.
— Тебе тоже плохо, милая?
— Нет.
— Вот и ответ.
— Но…
— Правила одни для всех. Это ты одна из тех смельчаков, которые пошли в ИГА?
Сакуно покраснела.
— А где же Момоширо? Я слышал, что он был с вами.
— Момоширо-семпай и Рёма-кун ушли в общежитие.
— Правильно сделали, что решили принять наказание сразу, — Ирие вытащил из кармана конфету. — Возьми сладенькое, и тоже иди к себе. Тезука-сенсей наверное уже отправил группу на твои поиски.
И он выпроводил девушку за дверь, приговаривая:
— А с ней всё будет хорошо, не волнуйся. Полежит и уйдёт.
Когда в медкабинете не осталось никого лишнего, Ирие усадил Юту на стул, а сам подошел к Анн.
— Голова кружится?
— Немного, — ответила та, глядя в потолок.
— Как же тебя так угораздило? Ела сегодня?
— Это я виноват, — тихо сказал Юта.
— Ты? — Ирие удивлённо посмотрел на него. — Только не говори мне, что следишь за питанием Тачибаны.
— Ирие-сан, — позвала Анн, — профессор… он…
— Ох, — Ирие тяжело вздохнул, — да что с ним будет? Выкарабкается. А сейча-а-ас. Тачибана, ты не против побыть с Фуджи пару минут? Я пойду разгоню твоих доблестных рыцарей.
Анн кивнула.
— Ты меня… это… прости, — сказал Юта, когда Ирие вышел. — Я должен был сказать по-другому.
— Главное, что надежда ещё есть, — Анн повернула голову к шторе, которая разделяла койки. Она знала, что там всё ещё стоят аппараты, к которым был подключен их учитель всю прошлую ночь.
***
Следующим утром, немного успокоившиеся ученики Сейфуро собрались на кортах. Для некоторых из них сборы в половине седьмого приравнивались к смертной казни — это тренер Тезука отлично знал, поэтому не злоупотреблял своей властью. Но зато и ученики понимали, что если теннисный клуб собирают так рано, значит причина действительно веская.
— Почему у меня такое ощущение, что нас сейчас будут ругать? — Ибу сонным взглядом посмотрел в сторону Тезуки, который что-то обсуждал с Тачибаной-старшим. — Почему я чувствую, за что и как именно нас будут ругать?
— Не каркай, — Учимура толкнул его локтем в бок.
— Тишина! — закончив разговор, Тезука обратился к собравшимся. — Как я неоднократно напоминал вам, для мутанта в этой школе личная дисциплина и ответственность перед миром людей должны быть на первом месте.
Все виновато закивали. Даже если не брать в расчет тех учеников, которые наверняка попали в черный список Тезуки после похода в ИГА, у каждого из присутствующих нашелся бы поступок, а то и несколько, идущих вразрез с представлениями тренера о дисциплине.
— Кроме того, хотя некоторые из вас уже получали замечания, они продолжают считать, что допустимо использовать силу для решения спорных вопросов. Неважно, идёт ли речь о конфликте между двумя мутантами, двумя людьми или мутантом и человеком — вы должны раз и навсегда запомнить, что драка унижает всех участников. Драка, спровоцированная вами, когда конфликт можно было решить мирно — худшее решение. — Тезука перевёл дыхание. — В связи с этим, а также, потому что вчера не было двух запланированных матчей, Саеки Коджиро, Изуми Томоя и Фукава Кимиёши проходят во второй круг отборочного соревнования. Тачибана Анн, Исида Тецу и Сакурай Масая дисквалифицированы за неявку на матч.
— Но мы же не нарочно!.. — выступила вперёд Анн.
— Не имеет значения, каково ваше оправдание, — остановил её Тезука. — Правила есть правила, и они будут соблюдаться всегда. Я понятно выражаюсь?
Присутствующие виновато опустили головы. Хотя многие из них даже не знали в чем дело, но стыдно стало всем.
— В таком случае, раз мы всё равно собрались здесь, Тачибана Киппей проведет утреннюю разминку. Спорт — это жизнь. Вопросы есть?
Когда тренер и капитан команды Сейгаку покинули корты, все немного расслабились.
— Анн-чан, держись, — Камио крепко сжал руку Анн и прошептал: — Тренер помешан на правилах, это несправедливо.
— Ничего, — глотая слезы, сказала она, — всё хорошо. Нам не удалось попасть в команду, но мы постараемся и поможем выиграть остальным.
Анн обернулась к Сакураю и Исиде, которые тоже пытались не разреветься.
— Мы порвем всех, — гордо заявил Учимура, сжимая кулаки.
Тачибана-старший наблюдал за ними издалека. Ему хотелось подойти и сказать что-то ободряющее, но он был согласен с Тезукой. И главное те, кого он видел сейчас перед собой, уже не были детьми, которые плачут после поражения. Они постепенно учились вставать с гордо поднятой головой и продолжать свой путь.
— Для начала, десять кругов вокруг корта! — громко объявил Тачибана. — Разогреваем руки и плечи в процессе.

[Рысь-семпай]

***
Мизуки увлекся, объясняя классу решение очередной задачи, и звонок с урока застал его врасплох. Этот звонок не означал для него свободы, как для толпы радостных школьников на короткой перемене — ему ещё предстояло просмотреть планы Инуи, потому что именно Инуи ему теперь придётся заменять. В дополнение к остальной работе.
Мизуки проигнорировал свой внутренний голос, который намекал ему, что виновных в отсутствии Инуи далеко искать не нужно. В конце концов, он по доброте душевной согласился с планом Тезуки, а доброта должна вознаграждаться, хотя бы спокойным сном. Накануне он опять всю ночь проворочался, возвращаясь воспоминаниями к злосчастной атаке, а голос в его голове, требующий найти Эчизена, был отдаленно знакомым, или так ему казалось от недосыпания, в любом случае…
— Мизуки-сенсей, можно вопрос? — Куруми, одна из близняшек Роккаку, отвлекла его от размышлений. Все остальные ученики уже столпились у дверей, чтобы вырваться из класса в числе первых.
— Да?
— Не могли бы вы объяснить последнюю формулу, а то я запуталась, — девочка протянула ему свою тетрадь.
— Только недолго, Иджуин. Ты обычно всё на лету схватываешь, а сейчас что тебе не понятно?
— Вот, если тут мы подставим…
— Слышали, что вчера Очки-сенсея забрали? — донеслось от дверей.
— Да, говорят, он может и не выжить.
— Кошмар какой, я его просто обожала!
— Ещё скажи, что любишь тренера с его кругами!
— Тебе не понять, Очки-сенсей один раз поговорил с моими родителями и с тех пор…
— … но откуда потом возьмётся вторая переменная? — голос Куруми заставил Мизуки вздрогнуть. Он понял, что всё своё внимание сосредоточил на ученике, который выходил из класса последним.
— Прости, что ты говорила? Я отвлекся, — Мизуки не собирался кому-либо сочувствовать, но сгорбленная спина Кайдо просто олицетворяла собой молчаливое покаяние. Пусть обвинял он только себя, но Мизуки-то знал, кто действительно был причиной всех несчастий.
В этот момент в тишине опустевшего класса громко зазвонил телефон.
— Да кто это?! — Мизуки вытащил мобильный из кармана. Номер был знакомым. Слишком знакомым. — Иджуин, зайди ко мне после следующего урока? Ну, что стоишь? Живо!
— А? — девочка немного опешила. — А, хорошо.
— Спасибо.
Мизуки ответил на звонок, как только за ученицей закрылась дверь.
— Что?
— Что это было? — голос на том конце казался рассерженным, но и Мизуки не мог похвастаться хорошим настроением.
— Твоему телепату понравился мой тёплый прием?
— Ты не говорил, что…
— Я предупреждал, — перебил Мизуки. — Не стоило это всё затевать.
— Никто тебя не спрашивал. Сейчас рядом с тобой есть ученики, которые знают Эчизена?
— Ни одного, — злорадно ответил Мизуки.
— Насколько нам известно, ты часто видишься с младшим братом Фуджи. Думаю, он не очень умён, и проникнуть через него будет проще. В твоих же интересах устроить, чтобы в момент контакта с нашим телепатом вокруг не было толпы.
Мизуки передёрнуло.
— Слушай, я ни с кем не буду говорить. С каких это пор я стал мальчиком на побегушках? Мы — деловые партнёры, и если тебе нужна информация: расписание, списки студентов, учебные планы, то говори. Но в мою голову, как и в головы моих учеников, лезть не советую.
— Мне нужно поговорить с Эчизеном.
— Так приходи и разговаривай с ним сам, Юкимура. — Мизуки со всей злостью нажал на кнопку отбоя.
Он никогда не интересовался занятиями других учителей и ничего не знал о результатах проекта «Мне нравится твоя мутация». Поэтому ему и в голову не приходило, что Рёма решил всё-таки вернуть друга в теннисную команду и незаметно спрятал в классе видеокамеру Тачибаны Анн.
***
Кайдо шёл по коридору второго этажа, всё ускоряя шаг. Он пытался выбросить из головы слова своих одноклассников. И вообще все события последних дней. Так отчаянно он пытался сбежать от проблем, что не заметил, как столкнулся с Хэнком Маккоем — американским учёным.
— Не ушибся? — дружелюбно спросил Хэнк, помогая ему подняться.
Кайдо в ответ зашипел — он понимал, что это не вежливо, но с трудом контролировал речь.
— Подожди, — окликнул его Хэнк, когда Кайдо попытался сбежать. — Могу я с тобой поговорить?
Меньше всего на свете Кайдо хотел с кем-то разговаривать, но этот ученый мог знать что-то об Инуи, и он коротко кивнул в ответ.
— Давай зайдем сюда, — Хэнк открыл дверь одного из пустующих кабинетов. — Тут, кажется, не будет сегодня уроков.
Кайдо помнил, что это класс, где в прошлом году часто встречались капитан Ойши и Кикумару-семпай, чтобы обсудить стратегию своей парной игры. Действительно, во второй половине дня уроки там не проводились, и комната практически принадлежала «Золотой паре». Капитан Ойши утверждал, что из Кайдо получится хороший парный игрок. Инуи-сенсей тоже так говорил…
Воспоминания прошедших дней, которые Кайдо гнал от себя, вернулись с разрушительной силой — так, что в груди заболело.
— Я не скажу тебе, что всё будет хорошо, и все мы будем жить счастливо, — сказал Хэнк, когда они сели за соседние парты. — Мы отличаемся не только от людей, но и от остальных мутантов. Мы сражаемся с собой, чтобы это принять и не бояться своей сущности.
— Значит, вы когда-нибудь пытались убить близкого человека? — тихо спросил Кайдо.
— Пытался, — невесело согласился Хэнк, — и не один раз. Во мне живет Зверь. Огромное лохматое синее чудовище — это не просто форма, во мне в буквальном смысле есть монстр, которого я ненавидел раньше.
— Как Вы его контролируете?
— Никак, — глаза доктора подобрели, и он слегка улыбнулся. — Сначала я считал, что Зверь — это не я, а кто-то, обладающий своей злой волей, но это было ошибкой. Он и есть я. Не нужно сопротивляться и постоянно бояться, что он может взять верх над тобой, ведь это и есть ты. Нужно принять это, как самую важную часть твоей жизни, и жить дальше.
— Значит, я хочу убивать? Хочу причинять боль людям?!
— Насколько мне известно, с тобой было только два таких случая. В первом ты был очень испуган, а во втором, как мы подозреваем, это могло быть намеренной телепатической атакой.
— Но я же всё равно виноват! — не выдержал Кайдо.
— В чём? Ты хотел его укусить?
— Нет, — Кайдо уставился в пол.
— Значит, и вина не твоя, — Хэнк похлопал его по плечу и весело продолжил: — Помню, когда к нам только приехала Роуг, она чуть не убила Логана, а он её. В этом, конечно, нет ничего весёлого, но важно, что она смогла справиться и принять свои способности.
— Маккой-сенсей, а у вас в школе было много таких случаев? Когда опасные мутанты не могли контролировать свои силы?
— Да почти каждый день, — Хэнк рассмеялся. — Теперь, спустя время, я имею право вспоминать об этом с улыбкой. Ты не представляешь, что было! Как-то нам даже пришлось отстраивать заново все правое крыло школы после… ну, ты понимаешь.
— А я могу… поехать с вами?
— Мы рады всем, но хочешь ли ты этого? К тебе плохо относятся здесь?
— Хорошо. Лучше, чем я заслуживаю. Именно поэтому я должен научиться контролировать себя.

[Рысь-семпай]

***
Юта ожидал конца урока, как приговора. Когда звонок прозвенел, он быстро запихнул вещи в сумку и приготовился бежать, но Мизуки опередил его и громко объявил:
— Кисаразу Ацуши, Фуджи Юта, останьтесь.
Когда дверь за последним учеником закрылась, Мизуки протянул Ацуши тетрадь.
— Мне понравилась твоя работа, неплохо.
Любой другой человек на месте Ацуши был бы доволен, но все в святом Рудольфе знали, что такая доброжелательность у Мизуки не предвещает ничего хорошего.
— Если в следующий раз слово в слово скатаешь из энциклопедии, заставлю переписывать весь том.
Ацуши сглотнул. Он чувствовал, что это ещё не самое страшное или изобретательное наказание.
— Брату своему то же самое передай. Всё, можешь идти, — Мизуки махнул в сторону двери, давая понять, что ему не нужны свидетели его разговора с Ютой. Ацуши сочувствующе кивнул и выскочил.
— Что это? — спросил Мизуки, подходя ближе.
— Где? — Юта завертел головой.
— Это, — Мизуки поймал его за подбородок.
— А, вы же ничего не знаете, — Юта с облегчением воздохнул. — Это всё психи из Фудомине.
— Они тебя просто так побили? — Мизуки повозился, усаживаясь на парту. Ученикам запрещалось садиться на столы и на парты, много чего ещё запрещалось, но Мизуки не был учеником.
— Ну… — а вот Юта чувствовал себя провинившимся учеником. Он стоял по стойке «смирно» и, как никогда, желал поскорее вырасти. Чтобы не искать оправдания, типа, — они меня спросили, а я в ответ ляпнул что-то не то.
— Это ты умеешь. — Мизуки с неожиданной теплотой вспомнил момент, когда на дополнительных занятиях Юта пытался объяснить закон Ома для переменного тока. Умение адекватно формулировать предложения не относилось к числу его сильных сторон.
— Да они вообще ненормальные! — уже завёлся Юта. — Представляете, эти придурки ходили в ИГА! Они хотели поймать там какого-то мутанта и порезать его, чтобы нацедить крови и спасти Очки-сенсея.
— Очень интересная история. Ты ходил с ними?
— Нет, но знаешь что?
— Что?
— Если бы с тобой произошло что-то подобное, — произнёс Юта с такой уверенностью, что невольно в дрожь бросало, — я бы пошёл. И все наши тоже. Но только мы бы точно не отступили и приволокли труп того мутанта.
— Фу, варварство.
— Это важно! — Юта неосознанно сделал шаг к Мизуки. — Мы все тебя любим — может даже больше, чем Фудомине своего коменданта. И не позволим навредить тебе! И вообще!
— Сказал, как отрезал, — Мизуки засмеялся и поманил Юту рукой. — Иди сюда, мне хочется обнять что-нибудь бестолковое.
Юта подошел ближе, привычно устроился у Мизуки между ног и обнял его за талию. Мизуки опустил голову к нему на плечо и закрыл глаза. Возможно, он поступал глупо, рискуя в общественном месте, в таком положении, да ещё и с несовершеннолетним учеником, но в последнее время всё было настолько плохо, что чувство опасности стало привычным.
— Обниматься скучно, — заявил Юта и облизнул шею Мизуки.
— Вкусная тоналка? — Мизуки рассмеялся.
— Фу, Мизуки-сан! Зачем этой дрянью мазаться?!
— Затем, что кто-то очень любит оставлять на мне засосы.
— Ну, на губах хоть гадости нет? — и, не дождавшись ответа Юта, впился в губы Мизуки своими.
Они долго и жадно целовались, пока Мизуки не вспомнил, где они находятся.
— Не здесь, — попытался вставить он между поцелуями.
— Уроки закончились, — Юта забрался под его рубашку, поглаживая пальцами живот, — все уже давно сбежали из учебного корпуса.
— Давай продолжим у меня, — Мизуки поерзал на столе, неохотно пытаясь вывернуться из объятий.
— Боюсь, ты не дотерпишь, — Юта опустил руку ниже, задевая выпуклость на штанах Мизуки. Тот автоматически раздвинул ноги и застонал.
— Сволочь, — Мизуки неожиданно осознал, что из-за всех последних событий у них очень давно не было секса, и сейчас он готов лечь под Юту прямо в классе.
Юта прикусил губу Мизуки, от чего тот застонал ещё сильнее.
— Если ты будешь так стонать, нас точно поймают, — довольным голосом сообщил он.
— Если мы сделаем это на твоей парте, ты сможешь потом думать здесь об уроках, а не об этом? — Мизуки обвил ногами талию Юты.
— Конечно, нет, — Юта принялся расстегивать пуговицы на рубашке.
— Если нас застукают, я тебе яйца оторву.
— Делай, что хочешь.
Юта одним рывком поднял Мизуки — было тяжело, но возбужденный Мизуки, который тёрся о него и пытался не стонать, стоил того. Не в силах больше сдерживаться, Юта опрокинул Мизуки на стол, продолжая целовать искусанные губы.
Так их и застал Фуджи-старший. Задыхаясь от возмущения, он в первые секунды даже не мог ничего сказать, только бездумно смотрел как его брат целует грудь Мизуки, опускаясь всё ниже и ниже.
Наконец голос к нему вернулся.
— Что тут происходит?!
— Твою мать, — выругался Юта.
— Как… как ты посмел?!
— Эй, не устраивай сцену! — Юта отстранился от Мизуки. — Мы уже взрослые!
— Это растление несовершеннолетних! — Фуджи вёл себя так, как будто бы его брата в классе вообще не было. — Когда директор узнает, он мигом выставит тебя!
— Если кто-нибудь про это узнает, — Юта мгновенно оказался возле брата и попытался схватить его за рубашку, — я всем расскажу про…
— Юта! — от голоса Мизуки по спине Юты пробежали мурашки, словно от ледяной воды. — Иди в общежитие, нам нужно поговорить с Фуджи-сенсеем.
К этому моменту Мизуки успел застегнуть все пуговицы и привести себя в относительный порядок.
— Ни за что! Как я могу оставить тебя?!
— Ты слышал, — Мизуки говорил тем особенным жестким голосом, с которым лучше было не спорить.
— Я тебя дождусь.
Он бросил на брата последний яростный взгляд и вышел из класса.
— Я должен был догадаться, что рано или поздно ты всё узнаешь, — уже гораздо спокойнее сказал Мизуки, накручивая прядь волос на палец.
— Ты отвратителен, — волосы Фуджи колыхнулись от ветра.
— Как сказал Юта: «Не устраивай сцен». Мы взрослые люди, может поговорить и спокойно.
Окна в аудитории распахнулось, с силой ударяясь об стену.
— Ты получил право преподавать здесь, тебе доверили детей. А ты их насилуешь?
— Насилую? Я?! — удивление Мизуки было практически естественным. — Чтобы ты знал, твой брат, когда перешел в старшую школу, первым делом набросился на меня, хотя я всего лишь предложил ему поменять матрас!
— Не желаю этого слышать!
— А что желаешь? Может, про тот чудный инцидент, когда Юта отымел меня в душе?
— Заткнись! — крикнул Фуджи.
Порыв ветра чуть не сбил Мизуки с ног, но уверенность в собственной правоте позволила ему устоять.
— Называть Юту ребенком смешно. У него уже давно есть право самому решать, с кем спать и с кем говорить.
— Я ненавижу тебя, — обречённо произнес Фуджи.
— Взаимно. Ты что-то конкретное хотел или просто настроение плохое?
Фуджи несколько секунд стоял, не шевелясь, а потом опустил голову.
— Записи. Инуи.
Что ж, и этот гейм Мизуки выиграл. Всухую.
— Они были где-то на столе, — он со значением посмотрел в сторону бумаг, которые ветер перемешал и разбросал по полу. — Когда будешь уходить, не забудь закрыть за собой окно.
Уже в коридоре Мизуки услышал грохот из кабинета. Скорее всего, подумал он, хрупкий Фуджи перевернул ту самую парту, на которой они с Ютой только что… Ну, это не его класс и не его проблемы.

[Рысь-семпай]

***
Фуджи чувствовал себя ужасно, и это должны были ощутить все. Небо над кампусом потемнело, вызванный им ветер сорвал шторы с окон, смёл учебники и атласы с полок, свалил даже несколько коробок с теннисными мячиками, которые стояли на улице. Но гнев не проходил, он разъедал его изнутри. Фуджи хотелось действовать немедленно, вот только что именно сделать он не знал. Как не навредить Юте? Что потом скажет ему брат? Хотя, это было неважно — пусть сердится, пусть ненавидит, но это для его же блага.
— Сенсей, — в кабинет заглянул Рёма. Если беспорядок и обломки мебели произвели на него какое-то впечатление, виду он не подал. — Помните, вы мне говорили, что засчитаете отработку Момо-семпаю, если я…
— Мне сейчас не до тебя, Эчизен, — Фуджи повернулся к Рёме, прожигая его взглядом широко открытых глаз. Тот переступил с ноги на ногу, но упрямо продолжил:
— Я снимал Мизуки-сенсея во время перемены и…
От этих слов гнев Фуджи стал ещё сильнее, в воздух вокруг него поднялась мелкая пыль, закручиваясь воронкой, а пол угрожающе заскрипел.
— Это очень важно, — Рёма просто положил камеру перед Фуджи и отступил. — Обязательно посмотрите.